Тайны служебные и личные, или Карибский синдром - Александр Васильевич Кулешов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Приступить к дренажу топливной системы? – до Коростелева донесся голос сержанта Руссу, произнесшего с вопросительной интонацией команду, которую по регламенту в это время ему должен был отдать командир дежурного расчета батареи. Лейтенант с благодарностью за полезную подсказку взглянул на временного начальника заправочного отделения и громким голосом произнес полагавшее в это время распоряжение. Ничего не случилось, нужно было продолжать подготовку ракеты к старту, оставив Крюкова выслушивать объяснения Авдеенко, в чем была его ошибка, и упреки в незнании матчасти. Коростелев сделал широкий шаг, выводя себя из оцепенения, овладевшее им напряжение начало отступать. И тут он заметил широкую цепь инспекторов, приближавшихся к стартовому комплексу восьмой батареи со стороны центральной дороги боевого старта. В их приближении в утреннем неярком свете было одновременно что-то торжественное и угрожающее, так как количеством и манерой движения они скорее напоминали оцепление. Каждый из них знал, куда идти и что делать. Они тоже услышали противный скрип площадки установщика о корпус ракеты? Лейтенант на мгновение задумался, должен ли он остановить работу батареи для приветствия старших по званию, но тут же решил, что это требование устава не распространяется на боевую работу.
– Внимание, вводная! Газы! – гаркнул кто-то из проверяющих так, что лейтенант чуть не присел. Он принял эту команду на свой счет, осознавал, что необходимо одеть противогаз, но тянул с этим действием, упершись в отчаянное непонимание, как же можно руководить процессом дальше с наглухо закрытым ртом. В регламентах он об этом не читал, и в отработанных тренажах ничего похожего не происходило. Кто-то бесцеремонно вторгся в известный ему сценарий, сдвинул сюжетный ход, а как импровизировать Коростелев не знал.
– Я знаю, что ты не завтракал, лейтенант, но голос у тебя зычный, давай повторяй: газы! – демонстрируя дружескую иронию пришел на помощь подрастерявшемуся подчиненному подполковник Ваганов. – Зоман-зарин быстро могут подействовать!
– Батарея, газы! – коротко крикнул смутившийся лейтенант и повернулся, наблюдая, как знакомые лица батарейцев закрываются одинаковыми резиновыми масками с круглыми стеклами глаз и пытаясь запомнить, под какой из них скрываются сержанты-командиры отделений и прапорщик Авдеенко. Ситуация комичная и трагичная одновременно: все смешались, идентифицировать кого-либо можно только на запомнившимся особенностям фигуры. Затем он и сам скрылся от них противогазом. Воздуха, преодолевающего сопротивление фильтра, стало не хватать – тут не докричишься, доводя команду до подчиненного. Оставалось изобретаемыми на ходу жестами напоминать им о последующих по регламенту подготовки ракеты действиях. Положение, конечно же, глупейшее: как можно быть уверенным, что твой взмах руками воспринят именно тем, кому ты его хотел адресовать, и понят правильно? Значит, необходимо подходить ближе, привлекать внимание, иногда касаясь плеча, чтобы получить кивком глазастой маски подтверждение, что координация действий отделений не разваливается.
Часть проверяющих вместе с подполковником Вагановым устроилась под козырьком навеса рядом с командирской будкой, часть разошлась по расчетам батареи, проверяя действия сержантско-солдатского состава. Никакого нового вмешательства со стороны инспекторов не происходило, что заметно успокоило лейтенанта Коростелева, и он уже более обдуманно продолжил переложение логики запомненного регламента подготовки ракеты к старту на выполняемую им импровизацию-пантомиму в противогазе. Запотевание стекол начинало мешать видеть происходящее, перед глазами все расплывалось, я ему же еще необходимо будет проверить нацеленность ракеты, выверяя в приборах градусы-минуты-секунды. Как это проделать, не сдвинув прибор неуклюжим движением головы в противогазе c торчащим перед носом фильтром?
Во время учебно-боевой работы в роли командира стартового отделения у лейтенанта Коростелева был любимый момент, перед самым завершением подготовки ракеты к условному старту, когда вскарабкавшись по отвесной лестнице на верхнюю площадку установщика нужно было проверить точность наводки на цель, и проделав несколько замеров и получив отчет «все в пределах допуска», у него оставалось несколько свободных минут до отвода техники от стартового стола и подчиненных в укрытие. Он любил в этот отрезок времени наблюдать с верхотуры весь стартовый комплекс: суетливо перемещается с места на место командир батареи, копошатся сослуживцы, выполняя свою часть предстартовой работы, гудят насосы, закачивающие топливо в ракетное чрево, а вокруг – необъятный простор огромного неба с окоемом сосновых верхушек, спокойно пролетающие птицы, нисколько не обеспокоенные происходящим. И лейтенант ощущал себя покойно и свободно и иногда прихватывал с собой плитку шоколада, которую они с сержантом Прохоровым с чувством выполненного долга разламывали пополам.
Но в сегодняшней роли начальника боевого расчета батареи лейтенанту такой перерыв не полагался, и продолжая отслеживать действия подчиненных вплоть до готовности к пуску ракеты он даже обрадовался, так как прозвучала команда «отбой!», и это был приказ не только на завершение работы в противогазах, но и на отмену учебно-боевой тревоги. Руководитель инспекции решил прекратить мучения и метания молодого лейтенанта? Подтянувшиеся из города капитан Туркин и другие офицеры восьмой батареи приняли на себя командование по возврату вооружений и оборудования в исходное состояние. Инспекторы такой же цепью, как вошли час назад на старт, покинули его в направлении столовой. Осталось дождаться позора разбора занятия.
При возврате ключей от ангара с ракетами в девятке кроме майора Северова и лейтенанта Исаева оказался подполковник Ваганов, он обратился к Коростелеву:
– Молодец, лейтенант! Что ж ты на вводные так плохо реагируешь? Команду «газы!» я дал специально, чтобы не было слышно, если бы ты сделал отклонение или ошибку в произнесении команд по регламенту, – он заговорщически подмигнул подчиненному и похлопал по плечу. – Так же полезное действие для предотвращения распространения запахов, сигнализирующих о нарушениях уставной дисциплины. Выпивку добывают рядовые, а тяжелое похмелье наступает у офицеров! Ну теперь не медли с написанием рапорта о переводе на кадровую службу!
– Вот так и бывает: самое ответственное дело всегда достается выполнять молодым! – подхватил
