Ричард Длинные Руки - Король-консорт - Гай Орловский

— Они, — прогрохотал он тяжелым голосом, в котором помимо былой мощи чувствовалось и нечто похожее на признание поражения, — они не мои верующие.

Глава 7

Я хлопнул себя по лбу, звук получился не совсем чтобы медный, чему я обрадовался, как начало перехода в интеллектуалы.

— А-а-а-а, понятно! Повелевать ими потому и не можешь, а вот принудить... Тоже понятно. Стой здесь и не очень-то размахивайся, а то лошади, дуры, уже пугаются. Я доминант, которому поручено, должен быть еще и судьей. Хотя эти оборванцы в справедливость вряд ли верят, но это ее не отменяет.

Мужики со страхом смотрят уже и на меня, который так уверенно разговаривает со страшным демоном, а я вперил указующий перст в сторону Джоббера и спросил грозно:

— Что вы украли в храме этого... существа?

Джоббер вскрикнул негодующе:

— Украли?.. Да ни за что!.. Да никогда!.. Господин, мы никогда ничего не воруем!

Демон взревел грозно и начал угрожающе поднимать страшные руки с толстыми когтистыми пальцами.

— Тихо, — сказал я ему. — А то велю вывести из зала. Идет расследование! Не мешать суду. Я как Соломон, вникаю и в мелочи. Теперь ты, Джоббер, ответствуй. Чем вообще-то занимаетесь, если не воруете?

Мужики оскорбленно заворчали, Джоббер всплеснул руками.

— Воровать? Да никогда!

— Так чем же?

— Раскопками, — ответил он быстро. — Вы знаете, сколько приходится переворошить руин, пока найдешь хоть что-то? А за находку дадут разве что пару монет, едва хватает на скудный ужин с самым дешевым вином...

— Но на этот раз, — заметил я, — нашли очень ценную чашу?

Он вскинул голову, глаза бегают из стороны в сторону, однако старался смотреть твердо и даже с вызовом.

— Мы нашли, — подчеркнул он голосом, жестами и даже с гордой позой. — Нашли, а не украли!..

Я повернулся к Крамардарту.

— Они ее нашли.

Он, уже багровый от ярости, проревел:

— А если в твой дом войдут и что-нибудь там найдут? .

Джоббер прокричал бесстрашно:

— Но твоего дома давно нет!..

Крамардарт зарычал люто, я вскинул руки, призывая к тишине. Все умолкли и повернули голову в мою сторону.

— Дома может и не быть вовсе, — сказал я, — мы же знаем, как часто целые племена бросают все нажитое и уходят на новые земли! А Великое Переселение Народов?.. Так что дело не в домах. Если бы и этот Крамардарт умер, тогда да, это было бы найденное, хотя я лично полагаю, что в доме мертвого тоже нехорошо мародерничать. Дроп еще так-сяк, а лут совсем нехорошо. Однако Крамардат жив, и потому взятая в его храме чаша считается не найденной, а украденной.

Крамардат снова взревел, но уже негромко, зато Джоббер и его люди закричали в великом возмущении и неприятии моего решения.

Я снова вскинул руку, призывая к тишине.

— Вам лучше отдать ее добровольно. Да, у меня есть против древнего бога Крамардарта некая защита... возможно, я смог бы отстоять эту чашу. Но разве Господь не поставил человека венцом творения потому, что надеется на его справедливость?

Они все молчали и смотрели на меня несколько тупо, даже Крамардарт, и я ощутил некоторую досаду, что мои перлы красноречия пропадают зазря, на всех свиней бисера не напасешься.

— Быть справедливым, — закончил я, — можно быть только в отношении всех. Нельзя быть справедливым к одним и несправедливым к другим. На этом зиждется... блин, какое-то паршивое слово, на этом покоится... это еще хуже, в общем ура справедливости!

Крамардарт молчал, еще не врубившись, я в самом деле хорош в красноречии, а Джоббер закричал:

— Так нельзя! Это теперь наше!

— Нет, — отрезал я. — Мало ли что этот Крамардарт не совсем как бы наш. Я паладин, а паладины не за своих, а за справедливость. Что делать, если справедливость в этот раз на стороне этого древнего бога, что уже и не бог для нас, а просто старый, хотя и сильный демон?.. Вот мой суровый и весьма зело справедливый вердикт: чаша принадлежит ему.

Джоббер оглянулся на своих мужиков, те злые и угрюмые, отводят взгляды, даже женщины, спрятавшись за телегами, дрожат, но прислушиваются, явно чаша очень дорогая, может быть вообще из золота, это же вся их команда обогатится, купят хороших коней и настоящие подводы, смогут осесть и начать оседлую жизнь...

Кто-то из мужиком крикнул сорванным голосом:

— Нас сорок человек!.. А что, если все навалимся на этого демона и убьем, то чаша будет наша!

Крамардарт начал грозно рычать, я кивнул и добавил:

— Если сумеете убить, а потом еще и ограбить этого монстра, который вообще-то имел какие-то заслуги до того времени, как опустился до этого жалкого состояния, то уцелевших преступников во имя справедливости перевешаю я.

Джоббер крикнул в отчаянии:

— Но как же... вы же человек!.. А он — нет.

— Человек, — пояснил я высокомерно, — царь природы и венец творения! Библию надо читать, невежды. Царь природы — это всей природы, не только...

Джоббер оглянулся на своих людей, те злобно переговаривались, наконец один из них с проклятиями высвободил руки из лямок, сбросил мешок на землю.

Ему помогли развязать туго затянутый узел, он с огромной неохотой вытащил чашу.

Она вспыхнула под лучами солнца, как его осколок. Сердце наполнилось радостью, а тело — силой, я ощутил готовность промчаться до воинского лагеря, где оставил Бобика и арбогастра, хоть на крыльях, хоть на задних конечностях, как страус или киви-киви.

Крамардарт взревел радостно и протянул к ней огромные лапы. Мужик струхнул, отпрыгнул, прячась за спины соратников. Джоббер взял у него чашу и с огромной неохотой сунул мне.

Я взвесил ее в руках, явно не золото, золотую такого размера пришлось бы держать обеими руками, заметно напрягая мышцы.

— Моим решением, — сказал я громогласно, словно обращаюсь к огромной толпе, заполнившей городскую площадь, это уже привычка и заодно тренировка на будущее, — милостивого и справедливого правителя чаша возвращена ее настоящему владельцу. Получи, Крамардарт!

Древний бог протянул лапу, я опустил чашу на широкую ладонь, но он не убрал ее сразу, а некоторое время пристально всматривался в меня.

— А ты, — проревел он озадаченно, — кто?..

— Король Ричард, — ответил я высокомерно.

— Это понятно, — рыкнул он, — а кто на самом деле?

Я сказал уклончиво:

— Мы те, кем являемся в данное время, а не те, кем рождены. Ты ведь не всегда был только хранителем чаши?

Он медленно выпрямился, чаша почти целиком исчезла в его громадной ладони, только самый верх пронзительно и нещадно горит под яркими лучами солнца.

— Прощай, король Ричард, — прогромыхал он, голос прозвучал невесело. — А ведь были когда-то времена, верно?

— Были, — согласился я.

— Но все прошло...

— Кое-что вернется, — сказал я утешающе. — Но на другом этапе.

Он раскинул руки в странно знакомом жесте и поднял голову лицом к небу. Заблистали ветвистые молнии, грянул гром, и его тело исчезло в багровой вспышке.

Не обращая внимания на поникшего Джоббера и его людей, я потащился обратно к той одиноко торчащей скале, за которой смогу перевоплотиться в птеродактиля.

То ли за это время воздух потеплел, то ли от чаши получил некий импульс, но дальше я летел еще быстрее, прям со скоростью намыленной молнии, ее хватило на все то время пути, пока внизу не показались знакомые места, а потом среди зелени выступил лагерь.

Не рискуя с исчезничеством, я опустился за ближайшими кустами, перевоплотился и вышел, беспечно насвистывая, дескать, погулять отлучался.

Полог красного шатра отлетел в сторону, огромное черное тело появилось на пороге, и в следующее мгновение меня сбило с ног и покатило по земле под натиском толстых лап и горячего красного языка.

— Я же недолго, — крикнул я в оправдание. — В самом деле недолго! Пойдем арбогастра спросим!

Через красиво и ровно расположенный квадратами лагерь в нашу сторону уже несется навстречу на великолепном коне, в свое время подаренном графом Ришаром, Альбрехт с развевающимся за спиной плащом крестоносца.

— Ваше Величество! — крикнул он сердито. — Вы хотя бы предупреждали!

Я изумился.

— Как? Не предупредил разве?

Он соскочил на землю, передал повод подбежавшему воину.

— Предупредили, — ответил он сварливо. — Но недостаточно.

Я огляделся, лагерь еще почти пуст, кроме легкой конницы пока никого, тяжелые части прибудут на днях, но точно не сегодня.

— Граф, — спросил я в изумлении, — вы что, соскучились?

Он вздрогнул, перекрестился.

— Господи, умеете же вы пугать, Ваше Величество!.. Только и пожили без страха и ужаса пару дней.

Я поинтересовался:

— Что за это время нового? Прошу в мой шатер, граф. Если там еще не все разворовали, а мебель не перебили...

Он буркнул: