Русско-еврейский Берлин (1920—1941) - Олег Будницкий

Гольденвейзер, опираясь на книгу Тэна и собственные наблюдения периода российской катастрофы, проводит только психологические параллели, не ставя себе задачей сравнивать две революции во всей их совокупности. «Воспитанный на Жан-Жаке Руссо французский якобинец оказывается родным братом, почти двойником воспитанного на Карле Марксе русского большевика», – остроумно, хотя и несколько прямолинейно писал Гольденвейзер. Ссылаясь на одно из писем Жозефа де Местра 1821 года о том, что во главе грядущей революции, для которой в России «всегда имеется достаточно элементов, будет стоять какой-нибудь новый Пугачев из университета», Гольденвейзер заключал: «”Пугачев из университета” – можно ли лучше определить то грозное и вместе с тем нелепое, почти комическое, при всем своем трагизме, явление русской жизни, которое носит имя Ленин?»755

В книжке приведены различные «аналогии и параллели» между двумя революциями, которые, по мнению Гольденвейзера, «лучше всяких архивных изысканий оправдывают метод и выводы Тэна», с другой же стороны – «дают, быть может, некоторые блики к уразумению истинного смысла того, что происходило и происходит вокруг нас»756. Наиболее важны, на наш взгляд, вполне профессиональные рассуждения Гольденвейзера о методологии изучения событий революции:

Достаточно представить себе историю русской революции, написанную по источникам типа писаний Бухарина и Стеклова, или же по протоколам ВЦИК и Всероссийского Съезда Советов, – чтобы оценить всю громадность заслуги Тэна, порвавшего с аналогичными методами в изучении французской революции. Эти методы, – по словам Тэна, – укоренились среди историков в 20-ых и 30-ых годах ХIХ века, «со смертью очевидцев и современников».

Наш долг – долг современников – позаботиться о том, чтобы ни теперь, ни после нас – ни на Западе, ни в России – в изучение истории русской революции не было внесено ни капли доктринерской фальши757.

Гольденвейзер был одним из тех современников, кто позаботился о том, чтобы снабдить будущих историков революции сведениями, не нашедшими отражения ни в протоколах, ни в трудах официальных историков и вождей революции. По свежей памяти он записал воспоминания о жизни в Киеве в 1917 – 1920 годах, опубликованные в издававшемся И.В. Гессеном «Архиве русской революции» (текст датирован апрелем 1922 года). Его воспоминания, на наш взгляд, отличает объективность (в той степени, в какой она возможна для таких по определению субъективных источников; возможно, подходящим определением была бы сдержанность) и информативность. Несомненно, это один из важнейших источников по истории Гражданской войны на Украине (точнее, в Киеве) и, несомненно, наиболее интересный из написанных Гольденвейзером текстов758.

Гольденвейзер принимал активное участие в деятельности двух берлинских организаций – Союза русской присяжной адвокатуры в Германии и Союза русских евреев в Германии.

Подробнее о работе этих организаций говорилось в соответствующих главах, им посвященных, в том числе мы затрагивали и деятельность Гольденвейзера в рамках обоих Союзов. Здесь мы коснемся несколько подробнее общественно-юридического аспекта деятельности нашего героя в Берлине.

Гольденвейзер вошел в рефератную комиссию Союза русской присяжной адвокатуры, а впоследствии стал ее секретарем; он входил также в комиссию, заведовавшую юридической консультацией Союза. Он впервые был избран в правление в 1925 году и далее ежегодно переизбирался на новый срок759. Гольденвейзер был также членом русского постоянного третейского суда в Берлине и берлинского отделения Комитета съездов русских юристов за границей. Напомним, что председателем правления отделения был Б.Л. Гершун, в 1928 году Гольденвейзер был избран его заместителем760.

Среди многообразной деятельности Гольденвейзера по юридической защите интересов русских беженцев отметим его доклад 2 мая 1923 года в берлинском отделении Комитета съездов русских юристов за границей о налоге на жилье для иностранцев. Введенный в марте 1923 года берлинским магистратом налог на жилые помещения предусматривал пятикратную ставку для иностранцев. Гольденвейзер доказывал, что русские беженцы являются политическими эмигрантами, не имеющими возможности вернуться на родину, зарабатывают на жизнь здесь же, в Берлине, т.е. в марках, и «не являются счастливыми обладателями высокой валюты», и их экономическое положение не лучше, а хуже, чем у коренных жителей. На основании доклада Гольденвейзера Комитет подготовил обращение в магистрат, который признал доводы русских юристов справедливыми и счел возможным уравнять ставки налога для беженцев и коренных жителей761.

Гольденвейзер в качестве эксперта принимал участие в работе Нансеновского офиса по делам беженцев при Лиге Наций, в том числе в международной конференции о правовом статусе беженцев, состоявшейся в июне 1928 года. Решения конференции, направленные в целом на то, чтобы уравнять беженцев в правах с постоянными жителями стран – «реципиентов» эмигрантов, носили рекомендательный характер. Выступая с докладом об итогах конференции на заседании Комитета съездов русских юристов за границей, Гольденвейзер говорил, что «центр тяжести работы по правовому раскрепощению беженства переносится из Женевы на места. Долг русских юристов – побуждать, напоминать, снабжать материалом. Но и долг правительств – исполнить моральное обязательство, принятое на себя в Женеве»762.

Среди 80 публичных докладов (лекций), организованных рефератной комиссией Союза русской присяжной адвокатуры к 1930 году, семь лекций были прочитаны Гольденвейзером. Среди них «Конституция германской республики», «Советский федерализм (Комментарий к конституции СССР)», «Личные права или социальные обязанности?», «Британская республика народов (политический строй английской колониальной империи)», «Соединенные Штаты Европы». Особняком среди этих докладов по проблемам конституционного права или государственной теории стояли «Воспоминания о М.М. Винавере», прочитанные на вечере памяти знаменитого юриста и общественного деятеля 29 ноября 1926 года, и лекция «Толстой и право» (27 февраля 1928 года), приуроченная к 100-летию со дня рождения писателя, широко отмечавшемуся в эмигрантских кругах.

Надо сказать, что жизнь семейства Гольденвейзер проходила «под знаком Толстого». Известна близость к Толстому двоюродного брата Алексея Гольденвейзера – Александра Борисовича Гольденвейзера, пианиста и композитора, частого гостя Ясной Поляны, оставившего о властителе дум русской интеллигенции книгу воспоминаний763. Побывал в Ясной Поляне и отец Алексея Александровича – Александр Соломонович, опубликовавший под впечатлением романа «Воскресение» статью «Преступление – как наказание, а наказание – как преступление», перепечатанную к 80-летию Толстого в сборнике работ А.С. Гольденвейзера764.

Толстому статья Гольденвейзера-старшего понравилась. Одобрил он и ее перевод на английский язык, выполненный Э.А. Гольденвейзером765. Толстой писал Э.А. Гольденвейзеру 14 февраля 1909 года: «Сейчас вновь просмотрел прекрасную критическую статью Вашего отца и, несмотря на то, что слишком большое значение, приписываемое им моему писанию, делает для меня неудобным похвалу статье, не могу не сказать, что этюд Вашего отца с большой силой и яркостью освещает дорогие мне мысли о неразумности и безнравственности того странного учреждения, которое называется судом»766. Любопытно, что о Толстом довольно часто писали адвокаты, представители той самой профессии, которую писатель презирал.

Так что выступление А.А. Гольденвейзера с докладом о Толстом было обусловлено до некоторой степени семейной традицией. Свой доклад Гольденвейзер начал с неизбежного вопроса: «вправе ли юристы участвовать в чествовании Толстого? Ведь их-то Толстой менее всего чествовал». Однако, по мнению Гольденвейзера, каждый юрист, «будь то теоретик или практик, если он не удовлетворяется цеховым отношением к своей специальности, должен передумать мысли Толстого о праве и изжить те сомнения, которые волновали Толстого». Воззрения Толстого на право докладчик излагал в основном по роману «Воскресение», причем в защиту права, точнее юридических процедур, практически ничего не сказал. Анализ толстовских взглядов Гольденвейзером-младшим не был особенно оригинальным. Докладчик следовал идеям, сформулированным в работе его отца и в статье В.А. Маклакова «Толстой и суд» (М., 1914). «При всей видимой суровости и нравственном ригоризме, философия Толстого, – заключил свое выступление Гольденвейзер, – есть философия радостного утверждения жизни»767.