Проклятая игра - Клайв Баркер

— Попробуй мясо, Марти.

— Я не голоден.

— Оно восхитительно. Его купили мои гости.

— Так вы знаете кто они?

— Да, конечно. Теперь садись.

Неохотно Марти подцепил с тарелки тонкий кусочек и попробовал его. Мясо растаяло на языке — у него действительно был изысканный вкус и оно возбуждало аппетит.

— Доешь, — предложил Уайтхед.

Марти последовал его совету. От ночных происшествий у него разыгрался аппетит. Уайтхед налил ему бокал красного вина, он немедленно осушил его.

— Не сомневаюсь, твоя голова полна вопросов, — сказал Уайтхед. Пожалуйста, спрашивай. Я постараюсь ответить.

— Кто они?

— Друзья.

— Но они пришли как убийцы.

— А разве не бывает такого, когда друзья, со временем, могут статьубийцами? — Марти был не готов к такому частному парадоксу. — Один из них сидел там, где сейчас сидишь ты.

— Как я могу быть вашим телохранителем, если я не отличаю ваших друзей от врагов?

Уайтхед помолчал, затем жестко взглянул на Марти.

— А тебе не все равно? — спросил он.

— Вы были добры ко мне, — ответил Марти, шокированный вопросом. — За какого же бессердечного ублюдка вы меня принимаете?

— Боже мой… — Уайтхед покачал головой. — Марти…

— Объясните мне. Я хочу помочь.

— Что объяснить?

— Как можете вы приглашать человека, который хочет убить вас, обедать с вами?

Уайтхед разглядывал пылинки, вьющиеся в столбе света между ними. Он или считал вопрос не заслуживающим внимания, или просто не находил ответа.

— Ты хочешь помочь мне? — наконец спросил он. — Тогда похорони собак.

— Это все, на что я гожусь?

— Может быть, придет время…

— Вы всегда так говорите, — вставая, сказал Марти. Он больше не собирался получать ответы — все было слишком очевидно. Просто мясо и хорошее вино. Но сегодня этого было недостаточно.

— Я могу идти? — спросил он и, не дожидаясь ответа, повернулся спиной к старику и пошел к двери.

Когда он открыл ее, Уайтхед сказал: «Прости меня», очень тихо. Так тихо, что Марти не был уверен, относились ли эти слова к нему.

Он закрыл за собой дверь и прошел по дому, чтобы убедиться, что пришельцы оставили его. Они ушли. Парилка была пуста. Кэрис, очевидно, вернулась в свою комнату.

Полностью опустошенный, он скользнул в кабинет и плеснул себе в стакан виски из бара. Затем он сел в кресло Уайтхеда у окна, потягивая виски и раздумывая. Алкоголь не внес никакой ясности в его мозг — он просто притупил боль от полной разбитости, которую он ощущал. Он скользнул под одеяло еще до того, как рассвет отчетливо высветил изодранные комки шерсти на лужайках.

VII

Беспредел

40

Это было неподходящее утро для того, чтобы хоронить мертвых собак — небо было слишком высоким и многообещающим Самолеты, спешащие в Америку, перечеркивали небо белыми следами, листья деревьев распускались, и лес раскинул крылья, готовясь взлететь к жизни. Но работа должна была быть выполнена, какой бы она неподходящей ни была.

Только при безжалостном дневном свете можно было оценить полностью степень резни. В дополнение к убийству собак вокруг дома, пришельцы вломились в питомник и методично убили всех его обитателей, включая Беллу и ее потомство. Когда Марти добрался до питомника, Лилиан была уже там. Казалось, она рыдала уже несколько дней. В руках она держала одного из щенков, его голова была раздавлена, словно побывала в тисках.

— Смотри, — произнесла она, протягивая ему трупик.

Марти не удалось позавтракать — мысли о предстоящем занятии лишили его всякого аппетита. Теперь он пожалел, что не пропихнул ничего в себя — его пустой желудок отозвался эхом.

— Если бы только я была здесь, — сказала она.

— Ты бы, возможно, кончила так же, — ответил он. Это была правда.

Она уложила щенка на солому и стала приглаживать взъерошенную шерсть на теле Беллы. Марти был более брезглив, чем она. Даже одетый в толстые резиновые перчатки, он не хотел прикасаться к трупам. Но, обратив недостаток в достоинство, он использовал поднимающееся в нем отвращение как стимул к тому, чтобы быстрее покончить с работой. Хотя Лилиан и настаивала на своей помощи, толку от нее не было никакого. Все, что она могла делать, это смотреть на то, как Марти завернул тела в черные пластиковые пакеты, загрузил печальные свертки в кузов джипа и повез этот временный катафалк к поляне, которую выбрал в лесу. Именно здесь они должны были быть похоронены по настоянию Уайтхеда, вне пределов видимости дома. Он принес две лопаты, надеясь, что Лилиан будет помогать ему, но она была совершенно обессилена. Ему пришлось сделать все самому, пока она неподвижно стояла, засунув руки в карманы своего невзрачного анорака, глядя на мрачные пакеты.

Это была трудная работа. Почва была сетью корней, протягивающихся от дерева к дереву, и Марти быстро покрылся потом, перерубая корни лезвием лопаты. Выкопав неглубокую могилу, он скатил в нее пакеты и принялся засыпать их землей. Она ложилась на них с дробным стуком — сухой дождь. Когда могила была засыпана, он лопатой выровнял холмик.

— Я возвращаюсь в дом за пивом, — сказал он Лилиан — ты идешь?

Она отрицательно покачала головой.

— Последнее прости, — прошептала она.

Он оставил ее среди деревьев и отправился по траве к дому. Пока он шел, он думал о Кэрис. Она должно быть уже проснулась, хотя занавески на окне были задернуты. «Как хорошо было бы быть птицей, — думал он, — подлететь к занавеске и сквозь щель подсматривать за ней, обнаженной, потягивающейся лениво в кровати, забросив руки за голову — пушок подмышками, пушок там, где соединяются ее ноги». Он шел к дому с улыбкой и эрекцией.

В кухне он обнаружил Перл, сказал ей, что голоден и поднялся наверх, чтобы принять душ. Когда он спустился вниз, она уже разложила перед ним холодную закуску — мясо, хлеб, помидоры. Он жадно принялся поглощать все это.

— Видела Кэрис сегодня? — спросил он с набитым ртом.

— Нет, — ответила она. Сегодня она была особенно неразговорчива, ее лицо было непроницаемо, словно от какой-то обиды. «Интересно, — думал он, наблюдая за ее передвижениями по кухне, — какова она в постели?» По каким-то непонятным причинам он был полон сегодня грязных мыслей словно его мозг, протестуя против депрессии, вызванной похоронами, томился в поисках какого-нибудь развлечения. Откусывая огромный кусок солонины, он спросил:

— Прадва, фто ты ковмила ставика вчева вечевом?