Букет незабудок - Лили Мокашь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я просто хочу домой, – сказала я и закрыла глаза, не желая смотреть ни на мать, ни на отца. – Верните музыку.
– Хорошо, милая.
Глава 15. Время, остановись
Я снова оказалась здесь: в маленькой комнате с двумя кабинками, где на противоположной стороне, над раковинами, тянулось длинное зеркало. Здесь больше никого не было. Лишь неприятное гудение от мерцающей на потолке лампы нарушало тишину, предвещая беду. Ничего не происходило, но дурное предчувствие отдавалось глубоко под ребрами, сжимая все в груди.
То, что должно случиться, неотвратимо. Оно произойдет, готова я к тому или нет.
Наконец я набралась смелости и подошла к раковине. Мыла руки долго, добавляя еще и еще лавандового геля из диспенсера, в надежде разорвать бесконечный день сурка, оттянуть неизбежное, но в глубине души знала – не поможет, как и в прошлый десяток раз.
Кожа на руках раскраснелась, а подушечки пальцев сморщились. Отступать больше некуда. Набрав в грудь побольше воздуха, я потянулась к крану и заметила, как дрожат руки. Стиснув зубы, сделала над собой усилие и выключила воду.
Один шаг, второй, третий, и я зажмурилась, но реальность все равно тяжелой ношей обрушилась на меня. Я знала, что увижу, как только решусь вновь открыть глаза: рубашку в тонкую красную клетку, руки, которые уже сжимают меня за плечи сильной хваткой. Бью ногой, пытаясь попасть по похитителю, но касаюсь только плитки. К моему рту и носу Глеб, как обычно, плотно прижимает ткань. Мне не хватает воздуха, но сильнее удушает собственное бессилие: похитителю снова все сойдет с рук. Из последних сил я закричала и, на удивление, смогла расслышать собственный голос, будто никакого препятствия и не было. Как странно.
Почему-то Глеба затрясло. Вместе с ним и меня.
– Ася! Ася, проснись! – доносился до сознания еле слышным эхом звук знакомого голоса, но кому он принадлежал, я не могла вспомнить.
– Ася, пожалуйста! Проснись! – звук становился все громче.
Резкий удар ожег щеку, и я инстинктивно рванула вперед, будто меня никто и не держал. Картинка резко изменилась, и передо мной была уже вовсе не стена общественного туалета, а лицо отца. Ничего не понимая, я смотрела на побледневшего Костю широко раскрытыми глазами. Хватило мгновения, чтобы скользнуть взглядом по комнате и понять – я дома.
– Ася? – папа позвал меня чуть мягче, будто проверяя, пришла ли я в себя. В ответ я лишь кивнула и потянулась ладонями к глазам, чтобы прогнать остатки сна. Последние несколько дней я провела дома, набираясь сил. Стараясь отвлечься от проблем, я погрузилась в учебу, чтобы нагнать пропуски по школьной программе, чтобы хоть как-то вытеснить мысли о произошедшем. Дома заниматься было куда приятнее, чем в стенах больницы. Телефон молчал, и даже Даша не присылала никаких сообщений.
– Ты кричала во сне.
– Я поняла, – голос прозвучал резче, чем мне бы хотелось, поэтому я быстро добавила: – Спасибо, что разбудил. Который сейчас час?
– Почти семь.
Услышав ответ, я с грустью усмехнулась. Ничто не спасало от ужаса новой реальности больше, чем высмеивание того, над чем смеяться было нельзя. Я так устала и хотела отгородиться от происходящего, что теперь кошмары принялись мучить меня и во сне. Как будто мало ужасов наяву!
– Надо же. Сегодня поспала дольше, чем обычно.
Костя моего веселья не разделял.
– Наверное, стоило твоей матери остановиться у нас.
– Не стоило, – запротестовала я. – Хорошо, что она не здесь. А, кстати, где?
– У подруги.
– Вот и славно. Хотя бы на какое-то время перестанете ссориться и кричать друг на друга.
Я недолго помолчала, разглядывая потолок и прислушиваясь к своим чувствам. Казалось, их просто не было. Внутри меня образовалась черная всепоглощающая дыра. Я думала, что, когда узнаю историю целиком, станет легче, но произошло ровно противоположное. Мне ничего не хотелось, и в то же время я боялась замереть в этом состоянии и перестать дышать, перестать жить. Нужно было двигаться, но я будто стояла посреди минного поля игры «Сапер»: один неверный клик, и игра закончится, не успев толком начаться. Безопасного направления нет, вне зависимости от того, какой конечный пункт выберу. За неимением новых планов, выход оставался только один: ступить на знакомые рельсы и посмотреть, куда они смогут мой поезд отвезти.
– Мне стоит поехать с остальными на день открытых дверей на этой неделе. Других в этом году уже не планируется.
Отец отвел глаза и замолк. Я догадывалась, о чем он думает. Один и тот же диалог мы отыгрывали изо дня в день с момента, когда привычная жизнь и все дальнейшие планы на нее разрушились, стоило Нику меня укусить.
– Я уже говорил, что тебе не обязательно поступать в этом году.
– Обязательно, – я оборвала отца на полуслове, но он отказывался сдаться.
– Дай мне закончить, – Костя бросил на меня серьезный взгляд. – Мы еще не знаем ничего до конца о твоей новой природе. Если бы только мы с Марией знали, что все так обернется, – никогда не позволили бы тебе вернуться в Ксертонь.
Папа провел рукой по волосам и задержал ладонь на затылке.
– Вы не могли знать, зато отлично умудрились додумать все и сразу, а следом накрутить не только себя, но и меня.
Я села и спустила ноги с постели, после чего медленно размяла плечи. После чертовски реалистичного сна с обрывками того дня, когда Глеб схватил меня, пробуждение ломило кости, точно мне было не семнадцать, а семьдесят один.
– Накрутить? – Костя растянул губы в печальной улыбке. – Ася, кошмары для ведьм – не пустой звук. Многие в той или иной мере расположены к предвидению, поэтому беспокойство Марии понять можно, как бы я ни злился сам на нее вначале. Я думал, что она боится моей наследственности. Что старые скрепы ковена осели внутри глубже, чем я предполагал. Но какие бы разногласия между нами ни были, мы старались делать лучшее ради тебя. Работать вместе. Ее сон уже стал частью нашей реальности. Однажды ты поймешь, что быть родителем – это действовать, порой вслепую, надеясь поступить правильно ради своего дитя.
Отец замялся и тяжело
