Ангел-наблюдатель (СИ) - Ирина Буря
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот и со мной так. Ведь в нервную дрожь поначалу бросило от одной мысли, что она снова за издание книги берется, а вот сижу же! Очень уж привлекательная идея — о Татьяне историю написать, да еще и с разных сторон, чтобы каждый участник процесса нашего молчуна ушастого со своей позиции да под своим углом высветил. Я, например, сразу двумя руками за ручку схватилась — мне такую историю не только писать, мне и почитать потом интересно будет, чтобы понять, а так ли уж хорошо я знала все эти годы подружку свою лучшую.
Но почему-то оказалось, что схватиться за ручку легче, чем начать ею что-то писать. Вот как-то сейчас у меня эти психованные авторы куда больше сочувствия вызывают, чем в то время, когда мне их гениальные произведения вычитывать приходилось. Казалось бы — мы с Татьяной и Мариной всю жизнь не разлей вода были, ни секретов, ни размолвок между нами не случалось, знали друг дружку, как никто другой, а на деле что выходит? Три раза уже садилась, максимум, один абзац в час из себя выдавливала, и тот таким корявым получался, что при перечитывании самой противно становилось.
Хорошо, хоть Марина определенными временными рамками ограничила — мне тот период Татьяниной жизни достался, когда ее Игорь у меня в садике был, и мы с ней в самом прямом смысле каждый день виделись. В общем, решила я записывать просто так, как вспоминается — все равно Марина потом половину выбросит, а остальное по-своему переставит. Короче, поехали.
Если быть совсем искренней, мне часто казалось, что жизнь у Татьяны как в сказке разворачивается. Вот мы с Мариной более приземленными оказались — твердо знали, чего от жизни хотели, в руки его взяли и твердо его потом в этих самых руках всю жизнь удерживали. А Татьяна всегда умела ждать. Именно как в сказке: спокойно и терпеливо ждать того чуда, которое ей судьба подготовила и в самой гуще заколдованного леса спрятала — семь пар железных башмаков стопчешь, пока разыщешь.
Вообще-то, я Татьяну не с детства, конечно, знаю — мы с ней и Мариной только в институте познакомились. Но мне кажется, она всегда вот такой — не от мира сего — была. Ни одна из обычных дорог в жизни ей не подходила. Ни маменькиной дочкой, которая всю жизнь готова за спиной родителей укрываться, ее не назовешь; ни в семейные узы она изо всех сил, как я, не рвалась; ни карьера головокружительная ее, как Марину, никогда не интересовала; ни толпой друзей она, чтобы не зачахнуть в одиночестве, себя не окружала…
Нет, затворницей она никогда не была — не скажешь, что она никого к себе на пушечный выстрел не подпускала. Но в любой, даже самой тесной компании она всегда была сама по себе. Словно мячик по воде плывет — хоть по спокойной глади, хоть по бушующим волнам — покачивается себе сверху и с интересом по сторонам поглядывает. Вроде, и в обнимку с водой — вон, весь мокрый! — а не утопишь его и волной с головой не накроешь.
Мы с Мариной даже как-то теребить ее начали — сколько можно, мол, между небом и землей болтаться, пора уже где-то на твердую землю выбираться. А она, как оказалось, не просто надежного берега ждала, а такого, с которого волшебный принц на белом скакуне ее высматривает. Самый настоящий волшебный принц — который только ее одну и дожидается, чтобы выловить ее из этой зыбкой стихии, на руках на земную твердь вынести и всю свою жизнь с ней разделить.
Когда она своего Анатолия в первый раз к нам на дачу привезла, я сразу поняла — Он. И дело вовсе не в том, что он был симпатичный, и образованный, и общительный, и в жизни, похоже, ни в чем не нуждался — просто он смотрел на Татьяну так, словно рядом с ним, кроме нее, вообще никого не было. И у нее, с кем бы она ни говорила, глаза, словно магнитом, постоянно к нему притягивались.
И даже нашей красавице Марине не удалось даже на миг его внимание к себе привлечь. Наоборот, после того, как они с Татьяной чуть в тот день из-за него не поссорились, он долго еще едва-едва ее терпел. Но ведь терпел же — ни словом неприязни своей не высказал, не поставил Татьяну перед выбором: либо подружка, либо он!
И вот только попробуй, Марина, этот абзац вычеркнуть!
У Татьяны и на работе все на удивление удачно сложилось. Ей по должности приходилось постоянно с французским партнером своего директора общаться — но она никак не старалась эти полезные связи укрепить, в друзья не навязывалась, даже сторонилась его немного. И чем все кончилось? Подружились они таки с Франсуа этим — крепко, по-человечески, по-настоящему; Татьяна с Анатолием к нему с его… женой, что ли, даже ездили после свадьбы, и те к ним потом пару раз в гости наведывались.
И как всегда бывает — и беда, и удача, если уж привалили, то сразу по всем фронтам. У Татьяны в то время даже отношения с родителями, как по мановению волшебной палочки, вдруг наладились. То бывало — ссорились они все время: она считала, что они ее чрезмерно опекают, а они обижались, что она внимание и заботу не ценит… Я, кстати, всегда удивлялась, почему людям вечно выпадает как раз то, что нужно совсем не им, а кому-то другому. Вот мы бы с Сергеем вовсе бы не отказались от родительской помощи, так нет — она в избытке Татьяне досталась, той Татьяне, которая всю жизнь самостоятельностью бредила.
Одним словом, все эти сказочные Татьянины перемены большое впечатление на меня произвели — мой Сергей даже злиться начал, что я только о них и говорила. Но как потом оказалось, и нас в эти ее чудеса затянуло — в смысле, не только нас с Сергеем, а всех, кто вокруг Татьяны находился.
Привели они с Анатолием однажды в нашу дружную компанию двух новых людей: Анатолий — своего старого друга Тошу, а Татьяна — свою сотрудницу Галю. С Галей, правда, ее тогдашний ухажер явился — последней дрянью он потом оказался: бросил Галю, как только узнал, что она ребенка ждет, и к нашей Марине подкатиться
