Кристальный грот - Мэри Стюарт

— То есть?

Он взошел по ступеням на помост и снова уселся. Движения его были неторопливы и осмотрительны. Следом за ним в зал вернулись и все придворные, а вместе с ними и факельщики. Зал наполнился чадящими огнями, шуршанием, скрипом кожи и звоном кольчуг. Снаружи с шипением падали струи дождя.

Положив подбородок на кулак, Вортигерн наклонился вперед.

— Мерлин, сегодня мы узнали наверняка то, что прежде лишь подозревали — ты порождение не человека, но дьявола. Поэтому ты не можешь рассчитывать на человеческое снисхождение. Но поскольку твоя мать — королевская дочь, то и ты имеешь на что-то право. Я расскажу, зачем тебя привезли сюда. Тебе, быть может, ведомо, что я строю здесь твердыню — на скале, которую называют Крепостью?

— Это всем известно, — сказал я, — и всем известно, что стены ее не стоят, а обрушиваются, стоит им достичь высоты человеческого роста.

Он кивнул.

— И мои маги и мудрецы, мои советники объяснили мне, почему. Фундаменты кладут не так, как следует.

— Что ж, — сказал я, — звучит на редкость здраво.

Справа от короля, рядом со священниками, стоял высокий старец. Под нависшими седыми бровями ярко сияли голубые глаза. Он пристально всматривался в меня, и мне показалось, что во взгляде его проскальзывает жалость. Когда я заговорил, он поднес руку к бороде, как бы пытаясь скрыть усмешку. Король, казалось, не услышал меня.

— Они сказали мне, — продолжал он, — что королевскую твердыню следует возводить на крови.

— Они, конечно, сказали это в переносном смысле? — спросил я.

Мауган неожиданно ударил посохом о пол помоста.

— Они сказали это в прямом смысле! — выкрикнул он. — Известь следует замешать на крови! Кровью же следует оросить фундамент. В древности ни один король не строил крепость, не совершив этот обряд. Кровь сильного человека, воина, помогала стенам устоять.

Напряженная пауза. Сердце мое начало биться медленными, сильными толчками и кровь оттого волнами притекала к конечностям.

Я холодно произнес:

— Какое это имеет отношение ко мне? Я ведь не воин.

— Ты даже не человек, — грубо сказал король. — Они открыли с помощью магии и сообщили мне, Мерлин, что я должен отыскать юношу, не имевшего отца, и возвести фундамент на его крови.

Я уставился на него, а потом обвел взглядом окружавшие меня лица. Они меняли выражение, губы их что-то бормотали, лишь немногие осмелились встретиться со мной взглядом, но во всех этих лицах была одна общая черта — печать смерти, я уловил это, едва вошел в зал. Я снова повернулся к королю.

— Что за чепуху здесь болтают? Когда я покинул Уэльс, это была страна образованных людей и поэтов, художников и ученых, воинов и королей, сражавшихся и убивавших во благо своей страны, но чисто и при свете дня. Теперь же вы говорите о крови и человеческих жертвоприношениях. Вы собираетесь отбросить современный Уэльс к обрядам древнего Вавилона и Крита?

— Я не говорю о «человеческих» жертвоприношениях, — уточнил Вортигерн. — Ты ведь не от человека рожден. Не забывай об этом.

Было слышно, как снаружи по пузырящимся лужам хлещет дождь. Кто-то откашлялся. Я поймал на себе напряженный взгляд голубых глаз старого воина. Я не ошибся, он смотрел на меня с жалостью. Но и жалевшие меня не собирались воспротивиться этой глупости.

Наконец-то все стало ясно, будто высвечено ударом молнии. Все происходящее не относилось ни к Амброзию, ни к моей матери. Подтвердив то, что они хотели узнать, она оказалась в безопасности. Ей даже окажут почести — ведь она предоставила то, в чем они так нуждались. Амброзия же у них и в мыслях не было. Я попал сюда не как его сын, его шпион, его посланец; им всего лишь нужен был «дьявольский ребенок», чтобы убить его для своей грубой и грязной магии.

И, по иронии судьбы, они получили вовсе не сына дьявола, и даже не того мальчика, которому казалось когда-то, будто в его руках вся мощь магии. Они получили лишь человека — юношу, не имевшего иной силы, кроме человеческого рассудка. Но клянусь богами, подумал я, этого тоже может оказаться достаточно… Магия или не магия, но я узнал достаточно, чтобы сразиться с ними их собственным оружием.

Мне удалось улыбнуться, глядя за спину Маугана на остальных священников. Они по-прежнему держали знак для защиты от меня, и даже Мауган прижал свой посох к груди так, будто мог этим оградить себя.

— А почему вы так уверены, что отец мой, дьявол, не придет мне на помощь?

— Это всего лишь слова, король. Нам недосуг их слушать. — Мауган заговорил быстро и громко, и другие священники столпились вокруг королевского трона. Они заговорили все сразу. «Да, убить его сейчас же. Незачем терять время. Отвести его на скалу и убить. Ты убедишься, что боги умиротворятся и стены встанут прочно. Его мать ничего не узнает, а если и узнает, что она сможет сделать»?

Последовало всеобщее движение — будто гончие сбились в стаю перед прыжком. Я попытался думать, но в голове не было ни единой связной мысли. Воздух засмердел и потемнел. До меня уже доносился запах крови, нацеленные в меня обнаженные лезвия мечей вспыхивали в неровном свете факелов. Я сосредоточил взгляд на озаренном пламенем металле и попытался опустошить сознание, но смог увидеть лишь обглоданный скелет Галапаса, залитый солнечным светом высоко в горах, и крылья птиц над ним…

Я спросил, обращаясь к мечам:

— Скажите лишь одно. Кто убил Галапаса?

— Что он сказал? Что сказал сын дьявола? — Этот вопрос нестройным гулом пролетел по залу. Резкий голос громко произнес:

— Пусть он скажет.

Это был тот старый седобородый воин.

— Кто убил Галапаса, мага, что жил на Брин Мирддине, над Маридунумом?

Я почти кричал. Голос мой прозвучал странно даже для меня самого. Все смолкли, искоса поглядывая друг на друга, не понимая. Вортигерн сказал:

— Того старика? Говорили, что он шпион.

— Он был магом и моим наставником, — сказал я. — И он учил меня, Вортигерн.

— Чему он учил тебя?

Я улыбнулся.

— Многому. Достаточно многому, чтобы понять, что эти люди — глупцы и шарлатаны. Ну хорошо, Вортигерн. Ведите меня на скалу и прихватите с собой ножи — ты и эти твои гадатели. Покажите мне эту крепость, эти трескающиеся стены, и поглядим, не смогу ли я определить получше, чем они, почему не стоят твои укрепления. «Не от человека рожден», — сказал я с отвращением. — Этот фокус они, глупые старики, используют, когда не могут выдумать ничего получше. Разве не приходило тебе в голову, король, что сын духа тьмы может иметь к своим услугам магию, превосходящую заклинания этих старых глупцов? Если они говорят правду и кровь моя поможет этим стенам устоять, что же они смотрели, как те падают, и не раз, не два, а целых четыре раза, прежде чем сказали тебе, что делать? Позволь мне лишь раз глянуть на это место, и я открою тебе причину. Клянусь богом богов, Вортигерн, если уж моя мертвая кровь способна удержать твои рушащиеся стены, то насколько же больше может сделать моя живая плоть?

— Колдовство! Колдовство! Не слушай его! Что этот юнец может понимать в таких делах?

Начал было кричать Мауган, а священники закудахтали и забормотали. Но старый воин сказал грубо и веско:

— Пусть попытается. Вреда от того не будет. Тебе нужна помощь, Вортигерн, будь она от бога или дьявола. Пусть попробует, говорю я вам.

И эхом прошло по залу среди воинов, не очень-то жалующих священников:

— Пусть попытается.

Вортигерн в нерешительности задумался, переводя взгляд Маугана на воинов, а с них на серые арки, за которыми лил дождь.

— Сейчас?

— Лучше сейчас, — сказали они. — Времени осталось немного.

— Да, — отчетливо произнес я, — времени осталось немного. — И снова тишина, все глаза направлены на меня. — Идет проливной дождь, Вортигерн. Что это за король, чьи крепости смывает дождем? Вот увидишь, стены твои снова обрушились. Так бывает, когда строишь во тьме, а за советников держишь слепцов. Отведите меня теперь на вершину скалы, и я скажу тебе, почему твои стены упали. И если ты прислушаешься ко мне, а не к этим темным священникам, я скажу тебе, как построить твердыню заново — при свете.

Стоило мне проговорить это, как тут же прекратился дождь, будто кто-то закрутил кран. В неожиданной тишине люди хватали ртом воздух. Даже Мауган онемел. Затем, будто из-за отдернутого занавеса, появилось солнце.

Я рассмеялся.

— Видишь? Ну же, король, отведи меня на вершину скалы, и я покажу тебе при солнечном свете, почему падают твои стены. Только прикажи взять с собой факелы. Они нам понадобятся.

10

Не успели мы еще подойти к подножию скалы, как слова мои получили подтверждение. Было видно, как на краю скалы над нами толпятся в ожидании короля работники, а некоторые спустились вниз, навстречу ему. Тяжело дыша, к нам приблизился их старшина, крупный мужчина с обернутой вокруг плеч наподобие плаща грубой мешковиной, все еще сочащейся влагой. До него, кажется, еще не дошло, что дождь прекратился. Бледное лицо, покрасневшие глаза — кажется, ему было не до сна уже несколько ночей. Он остановился, не доходя, в трех шагах, обеспокоенно глядя на короля и утирая лицо мокрой тыльной стороной ладони.