Власть предыстории - Игорь Узиельевич Ачильдиев

Возникает следующее возражение: почему приматы, возникнув ранее гоминид, не последовали человеческой линии эволюции, если необходимые для этого основы заложены в их образе жизни? Что или кто им помешал? Чем объяснить «задержку» их продвижения вперед?

Очевидно, ответы на эти вопросы лежат не в специфике образа жизни обезьяньих стад, а в чем-то ином. Критикуя методику анализа АСГ с помощью прямых аналогий с миром высших приматов, профессор Б. Ф. Поршнев писал, что это усилия закидать пропасть между человеком и животным до краев: человеческую сторону — сравнениями с животными, но в гораздо большей степени животную сторону — антропоморфизмами.

«Главный логический инструмент эволюционизма в вопросах психологии (и социологии) — категория, которую можно выразить словами «помаленьку», «понемножку», «постепенно», «мало-помалу», — пишет Поршнев. — Помаленьку усложнялась и обогащалась высшая нервная деятельность, мало-помалу разрастался головной мозг, понемногу обогащалась предметно-орудийная деятельность, постепенно укреплялись стадные отношения и расширялась внутривидовая сигнализация…

В советских учебниках и обобщающих книгах мы находим микст из того и другого: и качественный рубеж, отделяющий человека, подчиненного законам социологическим, от обезьяны, подчиненной законам биологическим, и иллюзию эволюционного описания того, как «последняя обезьяна» доросла до роковой точки, а «первый человек» постепенно двигался от этой обезьяньей точки дальше. Это лишь иллюстрирует, что обе позиции действительно сходятся в одну. Самое главное все равно остается вне поля зрения: почему произошел переход. Это разочаровывает и заставляет искать новые пути»[16].

Столь же неправомерно, по-моему, рассматривать обычаи и нравы так называемых отсталых народов и историко-этнографические данные в качестве доказательства той или иной гипотезы АСГ. Ведь они появились не раньше окончания АСГ или во всяком случае, когда он был вчерне закончен. Как же можно объяснять ими отдаленные периоды предыстории, когда самих обычаев не было и в помине? Не следует ли поступать наоборот: объяснять появление тех или иных обычаев и традиций чертами закончившегося АСГ?

Нельзя забывать и другое: «отсталые» народы и племена нашей планеты прошли путь развития не менее длинный, чем нынешние передовые нации. Число сменившихся поколений у тех и других примерно одинаково и, кто знает, быть может, ныне «отсталые» народы были некогда творцами высокой культуры, следы которой утрачены или приписываются другим? В современных обычаях и традициях «отсталых» народов целесообразней видеть, скажем, не «плавники рыб», а «ласты китов»: жизнь в одинаковых условиях сделала их похожими, и только.

Наиболее полно и явно ошибочно этнографический подход к АСГ развит в монографиях Ю. И. Семенова «Возникновение человеческого общества» (1962 г.), «Как возникло человечество» (1966 г.) и «Происхождение брака и семьи» (1974 г.). Его модель АСГ характерна тем, что в ее основу положены сразу обе ошибки, подмеченные Б. Ф. Поршневым: эволюционизм и этноцентризм.

Исходная посылка Ю. И. Семенова следующая. Предлюди, как и все животные, были существами только биологическими, только биологическими организмами. Естественно, что стимулами их поведения были инстинкты. «Каждый предчеловек, как и любое животное, стремился лишь к удовлетворению своих собственных биологических потребностей, инстинктов. В этом, и только в этом смысле можно сказать, что в стаде предлюдей, как и в объединении любых высших животных, господствовал зоологический индивидуализм… Сущность этого явления заключается в более или менее постоянном и систематическом подавлении более сильным животным более слабого. В результате доминирующее животное получает возможность удовлетворять свои инстинкты, не считаясь с биологическими потребностями подчиненного»[17].

Социогенез, по мнению Семенова, прежде всего заключался в «обуздании зоологического индивидуализма становящимися производственными отношениями» и «те первобытные стада, которые оказывались не в состоянии обеспечить более прочное и полное обуздание зоологического индивидуализма, рано или поздно становились его жертвой».

Поскольку именно зоологический индивидуализм представлял для предчеловеческих стад главную опасность, они выработали систему специальных запретов, первых социальных норм, которые впоследствии были преобразованы в табу. Первобытное человеческое стадо существовало не менее миллиона лет и возникшие в нем табу оказались живучими. Многие из них в виде всевозможных пережитков сохранились вплоть до наших дней и зафиксированы этнографами.

Доказательна ли гипотеза Ю. И. Семенова? Представляется спорным, что социогенез — только обуздание биологических инстинктов, зоологического индивидуализма. Во-первых, биологический инстинкт животного не всегда направлен на удовлетворение его и лишь его интересов, стремлений и потребностей. Создается впечатление, что Ю. И. Семенов никогда не слышал о взаимопомощи среди животных. Во-вторых, «обуздать биологические инстинкты» еще не значит создать общество. Стадо животных — тоже определенная форма «обуздания», где поведение животного подчинено общим — стадным — целям. Обуздание-запрет не в состоянии сконструировать общество, ибо оно — факт негативный, а не позитивный. Отрицать и отринуть прошлое — да, здесь запрет необходим; создать новое сложнее, для этого требуется иной строительный материал.

Заметим, что расхождений между ним и Л. А. Файнбергом нет: оба исходят из того, что низшая точка общества — высшая точка антропоидов. Но Семенов идет дальше: он пытается использовать так называемые пережитки у отсталых народов для реконструкции ранних стадий АСГ; при этом в ход идут «пережитки», существующие по сей день, хотя от начальных стадий АСГ нас отделяют по меньшей мере пять миллионов лет.

Некорректность методики Ю. И. Семенова вызвала справедливые упреки других исследователей, поскольку он «вырывает обычаи, бытующие у современных народов, в том числе и таких, которые давно уже живут в классовом обществе, из их социального и культурного контекста, где они органически связаны с другими сторонами общественной жизни, и рассматривает их как пережитки, отражающие отношения, существовавшие, по его мнению, еще в первобытном стаде, у питекантропов, когда и человеческое общество, как правильно считает сам Ю. И. Семенов, еще не возникло»[18].

Вот почему, думается, АСгенетике для того, чтобы ее выводы считались научными, не имеет смысла привлекать себе на помощь факты, явления и события более поздних, чем предыстория эпох. Нелепо, в частности, объяснять начальные этапы АСГ воздействием на его участников табу, искусства, речи, которые не существовали миллионы лет назад.