Колизей - Елена Крюкова

«Ты вскинул бокал темно-красного…»

Ты вскинул бокал темно-красного,Прищурясь, насмешкой сжег:– За очи твои прекрасные!За твой золотой зубок!.. —Поджаренная, готовая,Пласталась, – жратвы удел!..

Да ты через кровь ХристовуюВ упор на меня глядел.

Видение Исайи о разрушенииВавилона

симфония в четырех частях

Adagio funebre

Доски плохо струганы. Столешница пуста.Лишь бутыль – в виде купола.Две селедки – в виде креста.Глаза рыбьи – грязные рубины.Они давно мертвы.Сидит пьяный за столом. Не вздернет головы.

Сидит старик за столом. Космы – белый мед —Льются с медной лысины за шиворот и в рот.

Эй, Исайка, что ль, оглох?!.. Усом не повел.Локти булыжные взгромоздил, бухнул об стол.

Что сюда повадился?.. Водка дешева?!..Выверни карманишки – вместо серебра —

Рыболовные крючки, блесна, лески… эх!..Твоя рыбка уплыла в позабытый смех…

Чьи ты проживаешь тут денежки, дедок?..Ночь на денет на голову вороной мешок…

Подавальщица грядет. С подноса – гора:Рыбьим серебром – бутыли: не выпить до утра!..

Отошли ее, старик, волею своей.Ты один сидеть привык. Навроде царей.

Бормочи себе под нос. Рюмку – в кулак – лови.Солоней селедки – слез нету у любви.

………………………………………………………………

Andante amoroso

А ты разве пьяный?!.. А ты разве грязный?!.. Исаия – ты!..На плечах – дорогой изарбат…И на правом твоем кулаке —птица ибис чудной красоты,И на левом – зимородковы крылья горят.В кабаке родился, в вине крестился?!..То наглец изблюет,Изглумится над чистым тобой…Там, под обмазанной сажей Луной,в пустынном просторе,горит твой родимый народ,и звезда пророчья горит над заячьей, воздетою твоею губой!Напророчь, что там будет!.. Встань – набосо и наголо.Руку выбрось – на мах скакуна.Обесплотятся все. Тяжко жить. Умирать тяжело.Вся в кунжутном поту, бугрится спина.Ах, Исайя, жестокие, бронзой, очи твои —Зрак обезьяны, высверк кошки, зверя когтистого взгляд… —На тюфяках хотим познать силу Божьей любви?!.. —Кричи мне, что видишь. Пей из белой бутыли яд.Пихай в рот селедку. Ее батюшка – Левиафан.Рви руками на части жареного каплуна.И здесь, в кабаке кургузом, покуда пребудешь пьян,Возлюблю твой парчовый, златом прошитый бред, —дура, лишь я одна.

……………………………………………………………………

Allegro disperato

Зима возденет свой живот и Ужас породит.И выбьет Ужас иней искр из-под стальных копыт.И выпьет извинь кабалы всяк, женщиной рожден.Какая пьяная метель, мой друже Вавилон.Горит тоскливый каганец лавчонки. В ней – меха,В ней – ожерелья продавец трясет:«Для ЖенихаНебеснаго – купи за грош!..» А лепень – щеки жжет,Восточной сладостью с небес, забьет лукумом рот.Последний Вавилонский снег. Провижу я – гляди —Как друг у друга чернь рванет сорочки на груди.С макушек сдернут малахай. Затылком кинут в грязь!Мамону лобызает голь. Царицу лижет мразь.Все, что награблено, – на снег из трещины в стенеПосыплется: стада мехов, брильянтов кость в огне,И, Боже, – девочки!.. живьем!.. распялив ног клешниИ стрекозиных ручек блеск!.. – их, Боже, сохрани!.. —Но поздно! Лица – в кровь – об лед!.. Летят ступни, власы!..Добычу живу не щадят. Не кинут на весы.И, будь ты царь или кавсяк, зола иль маргарит —Ты грабил?!.. – грабили тебя?!.. – пусть все в дыму сгорит.Кабаньи хари богачей. Опорки бедняка.И будешь ты обарку жрать заместо каймака.И будет из воды горох, дрожа, ловить черпак, —А Вавилон трещит по швам!.. Так радуйся, бедняк!..Ты в нем по свалкам век шнырял. В авоськах – кости нес.Под землю ты его нырял, слеп от огней и слез.Платил ты судоргой телес за ржавой пищи шмат.Язык молитвою небес пек Вавилонский мат.Билет на зрелища – в зубах тащил и целовал.На рынках Вавилонских ты соль, мыло продавал.Наг золота не копит, так!.. Над бедностью твоейГлумился подпитой дурак, в шелку, в венце, халдей.Так радуйся! Ты гибнешь с ним. Жжет поросячий визг.Упал он головою в кадь – видать, напился вдрызг.

И в медных шлемах тьма солдат валит, как снег былой,И ночь их шьет рогожною, трехгранною иглой.Сшивает шлема блеск – и мрак. Шьет серебро – и мглу.Стряхни последний хмель, червяк.Застынь, как нож, в углу.Мир в потроха вглотал тебя, пожрал, Ионин Кит.А нынче гибнет Вавилон, вся Иордань горит.Та прорубь на широком льду.Вода черным-черна.Черней сожженных площадей.Черней того вина,Что ты дешевкой – заливал – в луженой глотки жар.Глянь, парень, – Вавилон горит: от калиты до нар.Горят дворец и каземат и царский иакинф.Портянки, сапоги солдат. Бутыли красных вин.А водка снега льет и льет, хоть глотки подставляй,Марой, соблазном, пьяным сном, льет в чашу, через край,На шлемы медной солдатни, на синь колючих щек,На ледовицу под пятой, на весь в крови Восток,На звезд и фонарей виссон, на нищих у чепка, —Пророк, я вижу этот сон!.. навзрячь!.. на дне зрачка!.. —Ах, водка снежья, все залей, всех в гибель опьяни —На тризне свергнутых царей, чьи во дерьме ступни,Чьи руки пыткой сожжены, чьи губы как луфарьПеченый, а скула что хлеб, – кусай, Небесный Царь!Ешь!.. Насыщайся!.. Водка, брызнь!.. С нездешней высотыСтруей сорвись!.. Залей свинцом разинутые рты!Бей, водка, в сталь, железо, медь!.. Бей в заберег!.. в бетон!..Последний раз напьется всмерть голодный Вавилон.Попойка обескудрит нас. Пирушка ослепит.Без языка, без рук, без глаз – лей, ливень!.. – пьяный спитЛицом в оглодьях, чешуе, осколках кабака, —А Колесницу в небе зрит, что режет облака!Что крестит стогны колесом!..В ней – Ангелы стоятИ водку жгучим снегом льют в мир, проклят и проклят,Льют из бутылей, из чанов, бараньих бурдюков, —Пируй, народ, еще ты жив!.. Лей, зелье, меж зубов!..Меж пальцев лей,бей спиртом в грудь,бей под ребро копьем, —Мы доползем, мы… как-нибудь… еще чуть… поживем…

……………………………………………………………………

Largo. Pianissimo

Ты упал лицом, мой милый,В ковш тяжелых рук.В грязь стола,как в чернь могилы,Да щекою – в лук.

Пахнет ржавая селедкаПищею царей.Для тебя ловили кроткоСети рыбарей.

Что за бред ты напророчил?..На весь мир – орал?!..Будто сумасшедший кочет,В крике – умирал?!..

Поцелую и поглажуЧереп лысый – медь.Все равно с тобой не слажу,Ты, старуха Смерть.

Все равно тебя не сдюжу,Девка ты Любовь.Водки ртутной злую стужуСтавлю меж гробов.

Все сказал пророк Исайя,Пьяненький старик.Омочу ему слезамиЯ затылок, лик.

Мы пьяны с тобою оба…Яблоками – лбы…Буду я тебе до гроба,Будто дрожь губы…

Будут вместе нас на фреске,Милый, узнавать:Ты – с волосьями, как лески,Нищих плошек рать, —

И, губами чуть касаясьШрама на виске, —Я, от счастия косая,Водка в кулаке.

Милостыня

Подайте, милые, на шкаликГосподней грешнице, рабе!В мешке с дырой, в рыбацкой шали,c алмазным потом на губе!Сижу на рынке я в сугробе.Устану – лягу в жесткий снег.Как будто я лежу во гробе,и светят полукружья век.И вновь стручком в морозе скрючусь,и птичьи лапки подожму.Свою благословляю участь.В собачьих метинах суму.Пошто сошла с ума? Не знаю.Так счастливо. Так горячо.И тычет мне людская стаято грош, то черный кус в плечо.А нынче помидор подмерзлыймне светлый Ангел тихо дал:ешь, детка, мир голодный, грозный,но в нем никто не умирал.И я заплакала от счастья,и красную слизала кровьс ладони тощей и дрожащей,с посмертной белизны снегов.

Волковы бани

Ветки черны. Святый Боже.Переулок, будто мордаВолка. Мы с тобой похожи:узкий череп, рыбья хорда.

Шерсть вся вздыбилась на холке —пряди слипшиеся снега…Баня зимняя!.. – для волка.Будешь чище человека.

В душной, яростной парилке,черной мордой – в шайке бычьей —мокрый хвост… – и бьется жилкойжизнь: людская, зверья, птичья,

Барабанная, лопатья,лом, кирка, метла, скребница…Шкуры сброшенное платье.Ребер бешеные спицы.

Ни наесться. Ни напиться.Тусклый свет. Предбанник гулкий.В бане моется волчица —в Криволапом переулке.

Завтра когти вспять оттянут!В печень – нож! В загривок – пулю!

…Мойся. Чистыми восстанут,кто в грязи – в грехе – уснули.

Блаженная и пьяный пророк