Насмешки судьбы (СИ) - "Arne Lati"

      Заметив его глумливую ухмылку, четко осознаю, чего он добивался, как хотел увидеть, что я его хочу. На, смотри, мне не жалко. Это бессмысленно скрывать, когда тело предает тебя и стремится слиться с ним воедино. Я не умею себе врать, именно поэтому, найдя в себе силы, протягиваю к нему руку, успев зацепить во взгляде душащую нас обоих нежность, и притянув его за шею, прижимаюсь к приоткрытым губам, но тут же, зашипев от боли, отталкиваю его назад, пока он осторожно, но не прекращая движение ни на минуту, входит в меня. И хочется кричать, умолять его остановиться и одновременно двигаться быстрее, потому что нестерпимо хочется прекратить эту пытку.

      Со шлепком полностью вставляет мне, переводит дыхание, стирая тыльной стороной ладони со лба пот, и только сейчас понимаю, как он волнуется, это приятно согревает изнутри и разливается теплым светом в душе. Оперевшись раскрытыми ладонями в стол по сторонам от моих бедер, начинает осторожно выходить, чтобы тут же вновь врезаться в мое тело.

      Ему хватает пары уверенных проникновений, чтобы, подобрав нужный угол наклона, начать вколачиваться в меня и заставлять медленно умирать под ним.

      Вцепляюсь пальцами ему в бедра, не позволяя слишком сильно выходить и заставлять меня терять это восхитительное чувство заполненности. Пошлые шлепки кажутся убийственно громкими, его хриплое дыхание и редкие сорвавшиеся стоны пьянят и кружат голову, от запаха секса слезятся глаза, или, быть может, дело совсем не в этом, но отчаянно хочется разреветься, потому что так хорошо, что даже плохо. И я понимаю, что дело не в том КАК он это делает, а КТО это делает. Ощущения такие острые, потому что это ОН, а не кто либо другой. Тело в сладкой муке мечется под ним, ерзаю по столу, уже не раз получив обидный шлепок, соскакивая с его члена, стоило только его пальцам коснуться моего ствола, сжать мошонку... Душа плачет, понимая, что все, это предел, что сейчас меня разорвет на кусочки, раскидает по прошлому, настоящему и будущему и не уверен, что в приближающемся оргазме я не потеряю себя.

      Клим все также смотрит на меня, пока я не знаю, куда деть взгляд от смущения, активнее ласкает мой член, замерев во мне и не двигаясь, и только тогда, когда миллионы искр вырываются из вен и сбиваются в пожар внизу живота, когда от невозможности вздохнуть выгибаюсь на столе, понимая, что сейчас вот так вот и сдохну под ним... кончаю, с криком, с брызнувшими из глаз постыдными слезами, с его именем на губах, а быть может проклятьем, изливаюсь себе на живот, пока он не почувствовав, как меня ломает, как тесно сжимаю его внутри себя, не начал бешено вколачиваться в меня, чтобы вскоре получить разрядку и так же выплеснуться мне на живот.

      Пока он кончал на меня, передергивая свой член рукой, я четко осознал две вещи: это самое блядско-эротичное зрелище из всех, что я когда-либо видел, и, кажется, я впервые в жизни испытал такой безумный, восхитительно-прекрасный и настоящий оргазм.

      Стало душно, горло сдавило сухим спазмом, под ребрами прошлась болезненная дрожь, живот скрутило, стало плохо.

      Оттолкнув Клима ногой и кубарем скатившись со стола, не чувствуя силы в затекших ногах и упав на колени... в общем, пока я блевал чем-то, опустошая содержимое желудка, а Клим матерясь одевался, я понял еще одно: так жить нельзя. Я чуть не подох тут пару минут назад, и эти сведения немного отрезвили расплавленный мозг.

      - Это у тебя на всех такая реакция или чисто на меня?

      - Нервы, - поясняю, не испытывая особых угрызений совести.

      Клим, пока я одевался, прикрыл мои труды газеткой (как это по-взрослому) и, напоив меня водой и подтолкнув к двери, сказал всего пару предложений, от которых до сих пор кровь стынет в жилах...

  Часть 22

      Ян, глупо хлопая глазами, соображал, стоит ли ебнуть Климу между глаз, чтобы мозги на место встали, или сначала свои в кучу собрать, а уж потом все равно ебнуть, но додумать ему не дали, так же, как и прийти в себя.

      В комнату для допросов влетает молодой мужчина, в старой, изрядно поношенной, но вроде чистой форме. Вломился, конечно, эффектно, но даже со стороны видно, что костюмчик ему явно не идет. И дело вовсе не в том, что форма не сидит, скорее даже наоборот, но больно он с таким интеллигентным лицом смахивает на стриптизера, а не на сотрудника доблестной полиции. Он, ни минуты не раздумывая, хватает Яна за руку, и пока парень пытается сообразить, что вообще, блядь, вокруг происходит, его скручивают, заломив руки за спину, и выводят в коридор.

      - Почему так рано? - спросил Клим, провожая невозмутимого Сета, намеренно делающего Яну больно, и самого Яна, матерящегося, пытающегося вырваться или хотя бы пнуть своих обидчиков.

      - А что, не закончил? - огрызнулся Сет, не скрывая своего раздражения.

      Ему и так было неуютно в этом прикиде, да и что уж там, в этом месте, именно поэтому любой раздражитель мог окончательно вывести его из себя. А тут еще стойкий запах секса в комнате, эти оба зацелованные и злоебучая проверка, приехавшая на час раньше.

      - МУДАКИ ЕБ... - Клим ударом под дых прекратил ненужные им сейчас крики Яна, совершенно не испытывая никаких угрызений совести. Более того, был рад своему такому поступку, ведь стоило только появиться Сету на их горизонте, как все поменялось, парень закрылся, да и сам Клим хотел поскорее избавиться от такого навязчивого внимания. Он не мог назвать это ревностью, потому что знал - любить он не умеет, и не хочет этих лишних проблем, но, все же, чужое присутствие раздражало и поднимало бурю гнева, прямо как сейчас.

      Полупустой коридор, парочка встретившихся на пути вояк, сонными мухами ползающих вдоль серых стен и совершенно не обращающих никакого внимания на такую странную компанию. Да и чему удивляться? У Клима с допроса обычно выносили людей, а Этот сам идет.

      - Ян, подпись ставь, - рявкнул на него Клим, протягивая приличную стопку бумаг, когда парня затолкали на заднее сидение старенького "бобика" и матерно попросили заткнуться.

      - Ненавижу тебя, - прошипел Ян сквозь зубы, рукой зажимая живот, а второй ставя незамысловатую закорючку где велено.

      Стоило только последнему символу лечь на строку, как Клим, вырвав папку бумаг, злобно окидывает Яна нечитаемым, но настолько полным и даже переполненным эмоциями взглядом, в котором кроме злости сквозило еще предупреждение, смысл которого не смог понять даже сам Клим, не то что стушевавшийся от такого напора Ян, и с силой захлопнул дверь авто.

      Они с Сетом еще пару минут препирались, то ли спорили о чем-то, то ли просто так общаются и по-другому не умеют, но оба взвинченные, кипящие изнутри и чуть не поубивавшие друг друга, разошлись в разные стороны, желая поскорее со всем этим закончить. Сейчас, в этот самый момент, когда Ян уезжал с ментовской парковки, дабы через пять минут пересесть в другое авто и уехать в неизвестном направлении, Клим и Сет преступили закон, особенно остро это прочувствовал на себе Клим: буквально через полчаса, после выяснения, что важный свидетель все же пропал, после ругани начальства и угроз, от которых становилось не по себе даже матерому вояке, Клима все же взяли под арест...