Маршал Варенцов. Путь к вершинам славы и долгое забвение - Юрий Рипенко

В противоположность дивизионным и корпусным полковые группы даже на период артподготовки усиливать какими-либо средствами нецелесообразно. Огневые задачи на участках стрелковых полков, на которые не хватает средств полковых групп, может выполнить любая дивизионная группа. Из состава полковых групп создавать подгруппы по числу батальонов первого эшелона.

Необходимость назначения большого числа орудий для стрельбы прямой наводкой не означает, что нужно создавать для этого специальные группы. Эти орудия могут быть выделены из состава любой группы, решая задачу в полной увязке и по указаниям командира полковой группы, на участке которого они действуют»[188].

В соответствии с указаниями В.И. Казакова в 8-й гвардейской армии вместо трех армейских артиллерийских групп — АДД, прорыва и ГМЧ — была создана единая артиллерийская группа под командованием командира 6-го акп генерал-майора артиллерии П.М. Рыжановича. Этим достигалось не только лучшее использование артиллерийских соединений и частей и управление ими в период прорыва обороны противника, но и наиболее целесообразная форма организации контрбатарейной борьбы. Армейская артиллерийская группа 8-й гвардейской армии была весьма мощной по своему составу. Она состояла из 12 бригад, одного полка и одного дивизиона, насчитывающих 488 орудий, минометов и боевых машин реактивной артиллерии и 108 рам М-30. При этом в составе группы имелись только орудия и минометы от 122-мм калибра и выше[189].

Несколько иначе эти вопросы были решены по указаниям С.С. Варенцова в армиях 1-го Украинского фронта. Наряду с созданием групп общего назначения (ПАГ, ДАГ и ААГ) на время прорыва тактической зоны обороны (КАГ не создавались) на 1-м Украинском фронте организовывались группы и по видам артиллерии: в армиях — группы ГМЧ, в дивизиях — группы орудий для стрельбы прямой наводкой (до 20 % орудий) и минометные группы из минометов стрелковых полков дивизий второго эшелона. Создавались сильные дивизионные артиллерийские группы, имевшие до 100 орудий, в том числе и большой мощности. При этом в дивизионных группах, состоявших, как правило, из двух полков, половина состава выделялась в контрминометную подгруппу. Создавались также мощные полковые артиллерийские группы, насчитывающие в своем составе 13–16 дивизионов (140–180 орудий и минометов, в том числе крупного калибра). Так, например, в 13-й армии ПАГ (пушечно-артиллерийская группа) 333-й гв. сп 117-го гв. сд имела 142 орудия и миномета, а ПАГ 4-й гв. сп 6-го гв. сд — 182 орудия и миномета. В то же время в 13-й армии была создана сильная армейская артиллерийская группа, в составе четырех бригад и двух полков, насчитывавших 224 орудия.

Безусловно, при такой группировке управление артиллерией усложнялось. В послевоенное время было признано, что «чрезмерное усиление стрелковых полков артиллерией является нецелесообразным, так как затрудняет управление артиллерией и взаимодействие с пехотой и танками и приводит к нерациональному использованию огня большого количества артиллерии»[190]. Однако заметим, что И.С. Конев и С.С. Варенцов создавали ПАГ такого состава не только из-за стремления обеспечить стрелковым полкам большую самостоятельность и более сильную поддержку со стороны артиллерии при прорыве глубоко эшелонированной обороны противника. На такое решение в значительной степени повлияли и условия местности. Бой в глубине, в условиях лесистой местности, ограничивал применение крупных танковых войск и больших масс артиллерии, а также усложнял управление войсками. Особые условия местности потребовали наибольшего насыщения боевых порядков войск артиллерией, для непосредственного сопровождения пехоты и танков. «Учитывая закрытый характер местности, наличие лесных массивов, И.С. Конев, посоветовавшись с командующим артиллерией, отдал приказ значительную часть РВГК, в том числе и 203-мм гаубицы, передать в дивизионные и полковые артиллерийские группы»[191].

По плану, утвержденному маршалом И.С. Коневым, общая продолжительность артиллерийской подготовки атаки предусматривала 145 минут: в течение 40 минут артиллерия обеспечивала выход войск к реке, 60 минут — ее форсирование, 45 минут — атаку пехоты и танков за рекой. «За это время, — вспоминал маршал И.С. Конев, — мы рассчитывали подавить у немцев всю систему управления и наблюдения, их артиллерийские и минометные позиции. Авиация же, действуя на еще большую глубину, должна была довершить разгром противника, концентрируя удары по его резервам»[192]. Предусматривалось также, что с началом форсирования на восточный берег Нейсе выйдут танки и самоходные артиллерийские установки, поддержат своим огнем действия стрелковых войск.

Много внимания при подготовке операции уделялось организации управления артиллерией. Необходимо было добиться устойчивого и непрерывного функционирования системы управления артиллерией фронта, что во многом зависело от наличия работоспособных средств связи. К началу операции командующий артиллерией фронта имел восемь радиостанций РСБ, пять радиостанций РБМ и РУК на четыре приемника[193].

До начала операции в районе наблюдательного пункта 13-й армии, действующей на направлении главного удара фронта, развернулся наблюдательный пункт командующего артиллерией фронта.

К апрелю 1945 года был уже накоплен некоторый опыт применения дивизиона управления штаба артиллерии фронта, намного расширивший возможности командующего артиллерией фронта по управлению подчиненной ему артиллерией. Теперь он мог управлять не только маневром артиллерии (через свой штаб), но и ее огнем со своего наблюдательного пункта.

В ночь перед наступлением маршал И.С. Конев выехал на наблюдательный пункт 13-й армии. Это был небольшой, расположенный на опушке соснового леса, хорошо оборудованный блиндаж и рядом щель, оснащенные приборами наблюдения. Прямо перед ним — крутой обрыв к реке, за обрывом — Нейсе и берег противника, обозримый на довольно большое расстояние. Здесь командующий войсками фронта через начальника разведки еще раз уточнил данные о противнике, проверил готовность войск, заслушав по ВЧ доклады командармов, командиров корпусов, начальников родов войск и служб. В 6.15 И.С. Конев приказал генерал-полковнику артиллерии С.С. Варенцову начать артиллерийскую подготовку атаки.

«К концу первого периода артиллерийской подготовки, — вспоминал И.С. Конев, — были поставлены дымы. В полосе доступной обозрению дымовая завеса оказалась очень удачной — мощная, хорошей плотности и по высоте как раз такая, как нужно.

Мастерски это сделали летчики-штурмовики! Стремительно пройдя на бреющем, они не «пронесли» ее, а поставили точно на рубеже Нейсе.

…Мощная артиллерийская подготовка и дымы создали для неприятеля большие затруднения в управлении войсками, расстроили их систему огня и ослабили устойчивость обороны. Уже к середине дня из показаний пленных выяснилось, что отдельные солдаты и мелкие подразделения немцев довольно своеобразно использовали нашу дымовую завесу: они просто покидали свои позиции и уходили в тыл.

Нашей артиллерийской подготовке дымы не мешали. Огонь велся на основе полной топографической привязки к местности, все основные цели были заранее засечены.

В дальнейшем во время переправы дымы возобновлялись еще несколько раз. Стоял штиль, скорость ветра — всего полметра в секунду, и дымы медленно ползли в глубину неприятельской обороны, затягивая всю долину реки Нейсе, что нам и требовалось»[194].

Передний край обороны немцев задымлялся не только в 90-километровой полосе, где наступала ударная группировка 1-го Украинского фронта, но и на остальном 300-километровом рубеже. Такая огромная дымовая завеса за годы войны применялась впервые[195] (тем удивительнее, что в энциклопедии 1985 года «Великая Отечественная война 1941–1945» есть статья «Горбачев Михаил Сергеевич (р. 2 марта 1931)», но нет статьи «Дымовая завеса»). С одной стороны, она имела цель прикрыть переправу войск через реку Нейсе, а с другой — помешать противнику определить направление ударов фронта.

С высокой степенью вероятности можно утверждать, что идея задымления переднего края обороны противника принадлежит командующему артиллерией фронта С.С. Варенцову. «Когда маршал И.С. Конев, — рассказывает Эрлена Сергеевна, — еще в ходе подготовки Берлинской операции в присутствии отца разговаривал по телефону с И.В. Сталиным, то обратился к нему с просьбой разрешить внести изменения в план операции в связи с постановкой дымовой завесы по переднему краю обороны противника. Сталин, по всей видимости, не согласился. Тогда Конев сказал, что это предложение Варенцова, которое тот с твердым убеждением отстаивает. И вдруг Конев передает телефонную трубку отцу (вероятно, Сталин решил лично обсудить с отцом эту идею). Отец в разговоре со Сталиным аргументированно обосновал необходимость задымления переднего края обороны противника. Верховный Главнокомандующий дал добро (именно так выразился отец, рассказывая об этом факте маме)».