Квартирник у Маргулиса. Истории из мира музыки, которые нас изменили - Евгений Шулимович Маргулис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Она тогда пела «гдддд»?
В. Х.: Нет, она тогда пела эстрадные песни, это постепенно все происходило – смена формата одного коллектива на другой и названия.
– Кстати, поменять «Поющие сердца» на «Арию», по-моему, неплохо.
М. Ж.: Ну а мы продолжаем, сейчас сыграем балладу из нового альбома. Называется она «Пусть будет так».
(Баллада «Пусть будет так».)
– Вов, ты придумал название «Ария»?
В. Х.: Да, это было так: у нас не было названия и никаких вариантов. И я решил подойти основательно. У меня был словарь иностранных слов, и я его прочитал весь за три дня. Выписывая то, что легко запоминается, скандируется и переводится на английский язык, потому что была же мания величия, мы думали, а вдруг приедешь за границу, а у тебя, допустим, название «Смысловые галлюцинации». Ну ничего плохого-то и нет…
– Кстати, прекрасное название, так.
В. Х.: А тут раз и лаконично так – «Ария», что в России, что там.
– Прочитал, что ты на тот момент играл на гитаре «Ария про 2», посмотрел на гриф гитары и сказал: «Да вот же оно, едрена мать. Чего я занимаюсь ерундой?» Сжег этот словарь, и название пошло в народ.
В. Х.: Нет, «Арию» мне потом «Виртуозы Москвы» привезли уже где-то через год, наверное. Название было раньше, это все выдумки.
– Мог бы подарить. Слушай, а следующая песенка у меня знаешь, написано что? «Ужас и страх». Хочу сам представить. Много лет тому назад, лет 800, наверное, или 900, мы снимались в клипе под названием «Замыкая круг», слова к которому написала, конечно же, Маргарита Пушкина. И Виталик был одним из исполнителей, который пел какой-то кусочек. И тут у меня написано, что сегодня он поет следующую песню. Брехня или нет?
В. Д.: Я попробую.
– Не-не-не, ты, конечно же, споешь, бог с тобой. Я о другом. Иногда хочется оторваться от того стиля, в котором ты находишься все время. Есть ли у тебя соло-проект, где ты певец, поэт и композитор?
В. Д.: Нет, такого у меня, конечно, нет, это в будущем.
М. П.: Есть-есть у него сайд-проект (от англ. side project – сторонний проект), только он там не поэт, но композитор и певец, но он его зажал.
В. Д.: Я не понимаю, о чем ты.
– А теперь переведи, что ты сказала.
М. П.: У нас с ним написан блатной проект.
– Подожди, а вот эти шипы? Виталя? Покажи кусочек. Потом споешь, что душа просит.
М. П.: «Бабы, бабы» спой.
В. Д.: Нет, ну я так не смогу.
– Слушай, а ребята знают, чем ты занимаешься в свободное время?
В. Д.: Я им рассказывал, да. Они не одобряют, конечно. Но ничего с собой поделать не могу.
– Ну покажи хотя бы один кусочек. Раскрой себя настоящего.
(Виталий Дубинин поет куплет из песни «Бабы, бабы».)
– Я, конечно, знал, что ты разносторонний артист, но чтобы настолько…
(Песня «Ужас и страх».)
– Вов, вышел уже, по-моему, год назад альбом, сейчас я тебе скажу – трибьютный альбом «Симфония Холстинина».
В. Х.: Да, понятно. А какой вопрос?
– Ты там не пел. Вообще ты поешь?
В. Х.: Нет, я пел последний раз в школе.
– А что ты пел?
В. Х.: Deep Purple пел.
– Да ладно?
В. Х.: Да, это было очень давно, просто петь было некому.
– Спой куплет для нас…
В. Х.: Нет, не могу. Я ушел от пения давно, лет… 40 лет назад.
– Вовка, ты меня поразил. В самое сердце. Расскажи тогда, как вы встретились с Виталиком?
В. Х.: Я с удовольствием расскажу. Мы поступили в Московский энергетический институт, в котором учатся 30 тысяч, по-моему, студентов. Для тех, кто поступил, было такое объявление, что нужно прийти перед первым сентября…
В. Д.: 31-го, на субботник.
В. Х.: На субботник, да. Пришли пять дураков из 30 тысяч – я, Виталик и еще трое. Нам сказали: «Тут делов-то всего на полчаса. Вот эти кровати железные надо перетаскать на 5-й этаж». Носили до вечера.
– Так вот почему вас в металл-то потянуло, да?
В. Х.: Так все и началось.
– Я вдруг вспомнил название вашего первого коллективчика – «Волшебные сумерки».
В. Х.: В стенах нашего Энергетического института собрались.
– В лагерь МЭИ вы ездили или нет?
В. Х.: Конечно!
– Скажи, а рядом был Ленинградский педагогический институт?
В. Х.: Был, по-моему…
– Вова Маркин учился с вами или нет?
В. Д.: Даже играл с нами один год вместе.
– Да ты что! А что пел? «Сиреневый туман»? Что не взяли его вокалистом? Ну так, на подольше.
В. Д.: А мы к тому времени институт закончили уже и пришлось идти работать по распределению.
– Куда?
В. Д.: Я вот работал… Как же называлось? «НИИ автоматики и приборостроения». Делали ракету «Энергия».
– Так, а Вовка?
В. Х.: А я трансформаторы изобретал на Электрозаводской, там есть такой завод, который сейчас под офисы отдали.
– Тааак, а Макс? Максим?
Максим Удалов: А я без распределения, просто работал в «НИИ точной технологии».
– Серега?
Сергей Попов: Я, на минуточку, учился в 100 метрах от ребят, Институт связи МОИС, в одни и те же пивные ходили.
– Мишка, а ты хоть музыкант?
Михаил Житняков: Если бы. Губкинский университет нефти и газа.
– Братцы мои, теперь вы понимаете, почему они называются «Ария».
(Песня «Точка невозврата».)
– Виталь, я прочитал, что ты учился вокалу в Гнесинке, что ты профессиональный вокалист.
В. Д.: Не профессиональный я, но учился, да. И закончил.
– То есть нормальным голосом ты умеешь петь?
В. Д.: Только таким и умею.
– А какую-нибудь арию вот такую?
В. Д.: Эстрадное отделение и в общем такое… Я учился на вечернем, на курсе у нас был Толик Алешин, Кормухина Оля, да, все знакомые такие. Пришлось какими-то ухищрениями закончить это все. Вот если бы не песня «Замыкая круг», меня бы точно выгнали уже тогда, в том году.
– А что ты пел на выпускном экзамене?
В. Д.: А вот это мы и пели, «Замыкая круг», и еще что-то такое. Мы взяли у Криса. Я ему позвонил, говорю: «Крис, нужна фонограмма «Замыкая круг». Базара нет, типа, вот тебе магнитофонная кассета. Включаем ее, собираемся репетировать, вступление: «Вот одна из тех историй…» – и все хорошо. Все спели, и когда там в конце «Замыкаааяяя круг», а у него там фонограмма записана уже. И мы как там под эту фонограмму вдруг так… нам всему курсу 5 поставили в общем.
– Группа «Ария» на «Квартирнике»!
(Аплодисменты.)
Год, наверное, 1983-й, Сережка Ковагоев придумал проект под названием «Наутилус», московский, и туда был приглашен, не помню кем, такой мальчик по имени Дима Варшавский. Димка сделал команду под названием «Черный кофе», в которой оказался совершенно удивительно вкусный гитарист. Звали его Сергей Маврин. Он не мог не
