Последнее целование. Человек как традиция - Владимир Кутырев

Трансмодернистская «новая философия» для XXI века, основоположником и наиболее ярким выразителем которой справедливо считать Ж. Деррида, обеспечивающая, кроме описания инореальности, непонимание того, что происходит и при этом она как бы по(при) нимается, означает, что мы вступаем в «эпоху затемнения», нежелания знать, что без(д)умный инновационизм – против человека и прогресс, который «не остановишь», превращается в ре(транс)гресс, де(э)волюцию нашего бытия, которого для нас и нас в нем – нет. Пока частично, дальше – больше. Втягиваемся (почти каждый), растворяемся (хакеры), сольемся в гомутер (гомо+компьютер), а первые, вторые, третьи и т. д. чипы, ура/увы, в ближайшее время в(по)ставят себе (как «паспорт» они уже носят-ся) большинство читателей данного текста. Потом начнется соревнование в усовершенство-вании чипов вместе с у-совершенствованием тел. Земным предназначением человека, его головы становится ношение мозговых вставок (микромобильного компьютера, в руках или, готовятся, насаживать на глаза, ибо вся информация, знание об окружающей действительности – в нем). «Бытие-в-очках» – катаракта прогресса. А тело будет «подстраиваться», «реконструироваться» под возможности чипо-и-нанодостижений. Будет? Началось! Предусмотрительный Билл Гейтс запатентовал «исключительные права на использование человеческого тела как локальной беспроводной сети» (патент № 6754472). Перед Homo enhancement (человеком технически у-совершенствованным) открывается с(з)ияющая, намного более яркая, нежели рай или коммунизм, дурная бесконечность исчезновения в техногенном эволюционном потоке. «New brave world» образуется на наших, если они чистые, глазах. Судя по реакции человечества на возникновение когда-то всех пугавших постчеловеческих чудовищ, переходящих из фантастики в жизнь, мы не будем знать, когда нас не будет. Теперь монстрами хотят стать. В том числе благодаря апологии вместо бытия – бит-ия, вместо желания жизни – «желания письма», заменяющего у поколения пленников виртуальной реальности другие бытийные порывы и смыслы. «Письмо(а)» Деррида нам – об этом.

Трансмодернизм означает не просто отказ от признания человека высшей ценностью (я по каплям выдавливал из себя человека, говорил Г. П. Щедровицкий) и, более мягко, например, как «Конец человеческой исключительности» (заголовок книги Жан-Мари Шеффера, М., 2010). Он предполагает его замену другой формой разума, «преодоление» человека как Genus Homo, которое все агрессивнее пропагандируется идеологами и практиками(!) трансгуманизма. Трансгуманизм – следствие, феномен трансмодернизма. Точнее это трансгомонизм, ибо переступает не через гуманизм как мировоззрение и ценность, а через человека как сущее. Через (его) Бытие. Трансгома(о)низм, через стадию «поствитализма» (первые ласточки последнего уже вьют гнезда в нашем сознании) неизбежно перерастет в трансномонизм[138]. В призывы новаторов-ф(утуроф)аталистов, отождествляя сущее с должным, отказаться от специфически человеческого живого разума и преодолев «водно-углеродный шовинизм», отдаться на волю более мощного, машинного, сначала е-Ното, а в перспективе – «ландшафтного», безсубъектного (распластанного по поверхности Земли) или даже сверх-земного. Трансномонизм и трансвитализм пока в намерениях, в отличие от трансгуманистов, как имеющие финансирование они не развернулись и их секции не зарегистрированы в Российском философском обществе, но это вопрос времени. О трансгомо/вита/номонистах можно сказать: (само)убийцы среди нас. Они уже «перезагружены», их сознание похищено силами Иного, их человеческий облик, хотя бывает молодым и симпатичным – видимость. Отказ от го(у)манизма и смыслового мышления (сознания) как ценностей – вторичное, «следующее следствие», автоматически вытекающее из трансмодернизма как постчеловеческой, мизантропной вершины айсберга онтологии небытия. Отрицание «нашей реализации» бытия, человекосообразного (в котором можно жить) состояния Вселенной. Под флагом беспрерывных изобретений искусственного мир людей устремился к самоснятию и, выхолащивая себя через гонку постчеловеческих технологий, заменяется дигитально-виртуальной симуляцией. Трансформируется в отрицание собственного жизненного мира. Таков философский смысл охватившего человечество исте(о)рического ин(на)новационизма. В-пало в трансгресс-ию: в стихийный прогресс технонауки, наркотизирующего комфорта и патологических потребностей, через деградацию труда, желаний и способностей. Трагическая диалектика культуры Просвещения переросла в «культуру Смерти». Замаскированное гламурной мишурой тоталитарное Трансвековье. Наступ(ает)ило †.

…Читать Деррида. Символ и хитроумного (не)Одиссея в океане глубоко поверхностной прогрессистской мысли. Понимать Дерриду…

И вот …………………… – ……… (самоцензура; суждение, которое имеет право только на закрытое существование и прочитывается индивидуально, в зависимости от понимания нашего текста. – В. К.). Замаскированный криптографической сложностью текстов злой гений западной (современной) цивилизации, божественный дьявол во плоти, оставляющий Человека без (дома) Бытия. Как «тело мысли». Материал для нее. Это мировоззрение «анти». И то в начале; в конце: Религия инонизма. Трансианство… Забыть Дерриду!

Забыть Дерриду – значит пре-одоле(ва)ть философию отрицания и замены нашей реальности иной, пост(бес)человеческой, символом которой он является. «Убить» его. Как концепт. Если более точно (в гуманитарном, а не когнитивном смысле, т. е. адекватно): за(у)бы(и)ть (на) Дерриду. Раз-бить это первое яйцо Кощея трансмодернизма. Тогда второе: концепты «Деррилёз», «Щедерлёз», «Банси» тоже истекут кровью, оставив после себя полезную для понимания сути дела субстанцию, а множество других, бездумных его по-клон-ник-ов истекут крашеной под кровь водой и завянут сами. Такова историческая задача текущего времени в сфере философии, если и поскольку мы хотим в не(й)м выживать.

Две с половиной тысячи лет назад метафизика началась с недоверия к чувствам: «в мнении красное, кислое или сладкое, на самом деле только атомы и пустота» – Демокрит, а завершилась лозунгом «смерти человека», вместе с его миром – пост-транс-гоманизмом/модернизмом. Забвением бытия. Ярчайшим примером того как это теоретически происходит, «заканчивается», можно считать философствование Деррида, которое перестало быть метафорой, достижением ума, воплощаясь в действительность. Если философ-реалист, да просто любой читатель данного текста, не знает, или не верит в (по)гибель и отсутствие мира, где он сейчас живет, что сам он никто и звать его ник-ак, ему об этом скажут, будут внушать ученые и (не)философствующая обслуга технонауки. Ее «операторы по клинингу». А главное, (с)делают для этого все возможное. Сеют ветер, иллюзии, вместо того, чтобы служить жизни. Агенты смерти, «ничто» их резидент. Технотронное оруд(ж)ие злого Рока.

Великий, основной Вопрос (философии) современности: взаимодействие Человеческого и Иного, или как защититься от без(д)умного инновационизма, сохранить феноменологическую реальность = наш Lebenswelt, шире, Umwelt = состояние окружающей среды, адекватное человеческой сущности. Трудность его решения в том, что надо защищать себя от самих себя. От Самоапокалипсиса. Для чего нужно мыслить и действовать в парадигме коэволюционного полионтизма, антропо-вита-дицеи и феноменологического реализма (археомодерна). Всеми силами отстаивать смертно-живого Genus Homo как нашу реализацию бесконечного бытия, эту великолепную уникальную форму. Другое, которое «не мы», позаботится о себе само.

Выход один: (у)держать его открытым. И… закрытым, защищая вместе с человеком его язык от без(д)умных атак авторов, либо не отдающих отчета, либо отдающих, но принципиально безответственных и тем опасных, что выступая против языка как люди, они становятся орудием смерти не только самих себя, но и человечества.

Глава III. Контрлингвистическая революция: от слова к цифре, от коммуникации к коммутации

В философии всегда есть и будет все, что присуще природе человека и соответствует его исторической идентичности. В XX веке основную роль продолжала играть метафизика – онтология, гносеология, матери(иде)алистические трактовки достижений естествознания, субъект-объектная схема общественного развития и т. д. Но это в общей массе, in toto. На передовых рубежах произошло, как известно, два крутых поворота: антропологический и структурно-лингвистический. Повороты были в прямо противоположных направлениях. Одни теоретики пошли в сторону человека, призывая всех о(т)ставшихся обратиться к нему, думать об его свободе, экзистенции, идентичности, другие, напротив, его отрицали, боролись с субъектностью, растворяли ее в объективных структурах. Для начала, такой априорной, но еще естественной, чувственной, снимающей, но как бы еще представляющей целостного человека структурой, стал язык.