Открытие Франции. Увлекательное путешествие длиной 20 000 километров по сокровенным уголкам самой интересной страны мира - Грэм Робб

Французские горные дороги поднимаются гораздо выше, но плавно; велосипедист с полным грузом может много часов подряд подниматься по такой дороге, не испытывая никаких неудобств.

Это простое нововведение произвело революционный переворот в путешествиях. Названия некоторых холмов снова и снова возникали в записках путешественников, словно имена чудовищ из Одиссеи: «знаменитый склон Ревантен (возле Вьенны), который когда-то заставлял задерживаться на много часов большие провансальские кареты»; «ужасный склон Лаффре (возле Визия), где Наполеон, возвращаясь с Эльбы, обратился к полку, посланному его остановить, – этот холм и теперь помечен надписью «опасный»; и страшный холм Тарар, стоявший на самой короткой дороге из Парижа к Лиону и югу страны. Подъем на Тарар занимал два часа, и столько же времени было нужно, чтобы спуститься с него. Даже самые маленькие кареты должны были тянуть вверх по склону быки, а перед этим из кареты нужно было все вынести и всем выйти. Сотни лет все, кто въезжал в долину Роны, проходили крещение грязью. Инженеры, которые сровняли с землей этих чудовищ, стали героями нации. Дорога, которая зигзагами пересекает перевал Коль-де-Саверн на главной дороге из Франции в Эльзас, сама стала достопримечательностью и привлекала туристов, хотя ни один из ее семнадцати мостов не был виден с дороги для карет: «Дорога, которая спускается с Вогезов к Саверну, – один из шедевров человечества… Она, умело извиваясь, поднимается по каменным уступам, от крутизны которых может закружиться голова. Своим почти незаметным легким наклоном она как будто смеется над крутыми скалами и утешает путешественника, вознаграждая его за препятствия, которые Природа постаралась установить на пути его удовольствия» (Лавалле Ж. Путешествие по департаментам Франции. 1792).

Самым большим из этих «препятствий» были Альпы. Одной из самых распространенных тем для догадок археологов было то, каким путем Ганнибал перешел через эти горы со своими слонами в 218 году до нашей эры. Потому что до 1810 года единственным альпийским перевалом, по которому мог проехать колесный транспорт, был перевал Танд, который находится далеко на юге и где завывающий мистраль иногда сдувал в пропасть мулов и их погонщиков. В 1800 году Наполеон перешел через Альпы по Большому Сен-Бернару, но его армия потеряла по пути значительную часть вооружения, и ехал он не на том белом боевом коне, который встает под ним на дыбы на картине художника Давида возле камня с надписями «Ганнибал» и «Наполеон» (написана в 1801 году), а на муле, взятом у местного крестьянина. После битвы на Ниле, когда флот Великобритании заблокировал средиземноморские порты, главной дорогой в Италию стал перевал Мон-Cенис. В 1810 году была открыта новая дорога, и вереница портшезов, носилок и мулов уступила место телегам и каретам. Пока конец войны не привел к открытию морских путей, каждый день около пятидесяти единиц колесного транспорта, двигавшегося из Лиона в Турин, въезжали, виток за витком, на вершину Мон-Сенис, высота которой 6800 футов. Длина этого подъема была 6 миль, а крутизна 7 процентов. Официальный бюллетень État général des routes de poste de l’Empire Français, чтобы ободрить торговцев и побудить их пользоваться этим путем, объявил об открытии дороги через перевал следующим образом: «Во исполнение приказов его величества перевал Мон-Сенис сделан пригодным для проезда и удобным. Кареты могут переезжать через эту гору в любое время года и без всякой опасности. В разных местах дороги построены двадцать пять убежищ. В них живут путевые обходчики, которые выполняют также обязанности хозяев гостиниц и продают продовольствие и другие товары по ценам, установленным мэром Мон-Сениса… Некоторые из них постоянно ходят вдоль дороги, чтобы поддерживать ее чистоту и помогать путешественникам, если те в чем-то нуждаются».

В написанной позже картине Делароша, где испачканный грязью мул везет Наполеона через Альпы, вряд ли меньше героизма, чем у Давида с его мифическим конем. Но альпийский пейзаж, где среди гор стоят закусочные и магазинчики сувениров cо списками регулируемых цен, полностью разрушил бы обаяние Альп. Сам Наполеон понимал экономическую ценность природной красоты и не удивился бы, узнав о широком распространении лыжных станций в современных Альпах. Одним из его первых распоряжений префекту департамента Высокие Альпы было: «сделать зарисовки самых красивых видов ваших Альп для фабрики фарфора в Севре». Как только война закончилась, итальянские странствующие торговцы и нищие хлынули потоком через этот перевал и стали надоедать иностранным туристам; этим они помогали торговле, которая не давала закупориться артериям империи.

Путевые обходчики, по-французски cantonniers, то есть дорожные рабочие, патрулировавшие перевал, были вторым крупным нововведением Тюрго и Трезаге. Каждый обходчик отвечал за участок дороги длиной примерно 3 мили. По правилам, действовавшим в XIX веке, он должен был находиться на дороге двенадцать часов в день с апреля по сентябрь и с рассвета до заката в остальные шесть месяцев года. Есть ему полагалось возле дороги в установленное время, несмотря на «дождь, снег и другие виды непогоды». Однако обходчик мог построить себе укрытие «при условии, что оно не будет мешать движению по государственному шоссе и будет видно с дороги, чтобы в любой момент можно было увидеть, находится ли рабочий на своем месте». Он должен был сам покупать себе инструменты, но одно приспособление ему давали бесплатно – стальное кольцо, чтобы проверять, имеют ли камни, которыми усыпана дорога, положенный по правилам размер. Диаметр кольца был 2,5 дюйма; это приблизительно соответствует правилу Мак-Адама: ни один камень не должен быть таким большим, что не мог уместиться у рабочего во рту.

Введение должности путевого обходчика оказало на повседневную жизнь сельской Франции укрепляющее и воодушевляющее воздействие. Обходчик, похожий на отшельника с лопатами и тачкой, был поселенцем, который осваивал необжитые отдаленные места. На многих дорогах до сих пор можно увидеть маленькие круглые каменные хижины и одинокие дома, на которых выцветшей от времени краской написано слово «Обходчик». Как рабочие, получавшие зарплату, они помогали создавать экономику деревень. Они передавали сообщения и распространяли слухи. Путешествующие буржуа и реформаторы общества видели промокшего под дождем человека у дороги, который сражается с Природой, вооружившись ведром и лопатой, и считали его воплощением пролетарской нищеты, но для самих дорожных рабочих безопасность и уважение к себе, не говоря о синей куртке и медном значке с выбитой на нем надписью «Обходчик», который они носили на шляпе, значили очень много. Гренадер из Виваре отличился во время переправы французской армии через Березину во время ее отступления из Москвы в 1812 году. Наполеон спросил этого человека, какого вознаграждения он хочет. Гренадер ответил: «Государь, поскольку это в вашей власти, после войны я хотел бы, чтобы меня пожизненно назначили дорожным обходчиком в моем родном краю». Наполеон, в отличие от своих офицеров, не посчитал его просьбу забавной.

Именно Наполеон закрепил прогрессивные достижения инженеров XVIII века, отдав все двести двадцать девять routes impériales (имперские дороги) под управление центрального правительства. Позже, в 1836 году, государство взяло на себя ответственность и за извилистые chemins vicinaux (проселочные дороги), которые соединяли между собой деревни. В этой системе дорог не было коренных изменений до 1960-х годов. Динамическая карта этой сети за два столетия показала бы: главные пути, соединяющие города, становятся все шире, а между этими толстыми линиями мерцает множество других, более тонких. Из Парижа к границам страны вели четырнадцать «первоклассных» дорог, которые были пронумерованы в направлении по часовой стрелке: они расходились из столицы, как радиусы из центра. Это были великие «проспекты», они помогали Парижу расти быстрее любого другого города в Европе. Этими путями Парижская империя шагала по Франции, а Французская империя по Европе. Они же помогли союзникам захватить Францию в 1814 году и быстро отвезти низложенного императора в порт Фрежюс на Средиземном море – всего за семь дней. Из Фрежюса Наполеон отплыл в свое крошечное королевство на острове Эльба. Он был потрясен, увидев на этом острове холмы, на которые едва могли взобраться даже мулы. Решив превратить Эльбу в «склад всемирной торговли» и «место контакта для всех народов», он немедленно начал осуществлять программу по строительству дорог, выделив на это 60 тысяч франков.

12. Как путешествовали по Франции – 2. Заяц и черепаха

Даже самые большие энтузиасты среди дорожных строителей удивились бы, увидев, до какой степени дороги стали господствовать над страной и покорили ее просторы. До появления железных дорог многие считали, что ключ к процветанию нации – каналы и превращенные в каналы реки. В I веке до нашей эры Страбон писал, что реки Галлии «прекрасно согласуются между собой по своему расположению». Этот знаменитый отрывок из его «Географии» не давал покоя прогрессивным французам. Эти строки словно описывали суперэффективно устроенную Францию будущего, а значит, через 2 тысячи лет после Страбона их страна все еще не исполнила свое предназначение: «Вся эта страна омывается реками. Некоторые из них стекают с Альп, другие с Цемменских (теперь Севеннских. – Авт.) гор и с Пиренеев; некоторые впадают в океан, остальные в Наше (Средиземное. – Авт.) море… Природа так удобно разместила русла этих рек по отношению одно к другому, что по ним можно проплыть из одного моря в другое; грузы перевозят по суше лишь на короткие расстояния, и это легкая перевозка по равнинам, большую же часть пути их везут по рекам – по одним в глубь страны, по другим к морю».