Жизнь и труды св. Дионисия Великого, епископа Александрийского - Свящ. А. Дружинин

Заключение. Общая характеристика св. Дионисия как пастыря и церковного писателя

Тесная связь между пастырской и литературной деятельностью св. Дионисия. Неутомимое трудолюбие и чрезвычайное разнообразие деятельности св. Дионисия. Отличительные особенности его характера как пастыря и церковного писателя: беспристрастие и широта суждения, строгость к себе и снисходительное отношение к заблуждающимся и слабым. Стремление к миру как преобладающая черта пастырской и литературной деятельности св. Дионисия. Место, занимаемое св. Дионисием среди современных ему пастырей, и память о нем в Александрийской и Вселенской церкви.

При самом поверхностном ознакомлении с жизнью и творениями св. Дионисия легко заметить, что время и внимание св. Дионисия посвящены были не столько трудами в области христианской науки, сколько подвигам пастырского служения. Св. Дионисия нельзя назвать ученым богословом в том смысле, в каком это наименование могло бы быть употреблено относительно Оригена, посвятившего значительную долю своих творений теоретическому исследованию и научной систематизации истин христианского вероучения. Правда, труды пастыря Церкви никогда не мешали ему быть церковным писателем, и св. Дионисий не оставлял пера до последних дней своей жизни; но и церковный писатель не уничтожал в нем пастыря Церкви. Пастырская и литературная деятельность св. Дионисия совершенно неотделимы одна от другой: они взаимно восполняли одна другую и направлены были к достижению одних и тех же целей. И нельзя сказать, чтобы эта тесная связь между пастырским служением и творениями св. Дионисия зависела исключительно от положения его как епископа одной из важнейших в христианском мире Церквей. Правда, в то время когда св. Дионисий, не имея еще епископского сана, стоял во главе Александрийской школы и подобно своему учителю Оригену мог найти время для теоретических исследований в области христианской науки, он занимался опровержением философских систем и изъяснением Священного Писания; но замечательно, что и эти занятия его имели ближайшее отношение к нуждам времени и как нельзя более соответствовали тем требованиям, какие предъявляло к пастырям христианской Церкви состояние современного им языческого и христианского общества. Едва ли случайно то обстоятельство, что для более обстоятельного исследования он избрал учение Эпикура, наиболее распространенное между образованными язычниками того времени. Как мы видели, опровержением этого учения он хотел уничтожить авторитет соблазнительной для язычников системы морали и таким образом устранить одно из главных препятствий к распространению христианства среди образованных язычников. Едва ли случайно и то, что в толкованиях своих св. Дионисий раскрывает преимущественно истины нравственно–практического характера. Наконец, и большая часть творений св. Дионисия, которые не имеют непосредственной связи с различными обстоятельствами его жизни, посвящены исследованию вопросов нравственно–практического характера. Таковы не сохранившиеся до нашего времени послания св. Дионисия «О субботе», «Об упражнении», «Об искушениях» к Евфранору, «О браке».[883] Поэтому едва ли мы ошибемся, если скажем, что внимание св. Дионисия обращено было более всего на осуществление целей пастырского служения не только вследствие его положения, но и вследствие его природных склонностей.

Своей жизнью св. Дионисий действительно явил пример самой напряженной и ревностной пастырской деятельности во благо Церкви. В этом отношении его по всей справедливости можно назвать достойным учеником его'знаменитого учителя — «трудолюбивого» Оригена.[884]Хотя св. Дионисий и не оставил после себя так много сочинений, как Ориген, но и он вызывал изумление Евсевия количеством своих творений. «Столько написал Дионисий!» — восклицает Евсевий в конце последнего перечня творений св. Дионисия. Изумление Евсевия будет вполне понятно для нас, если мы припомним, что Евсевий несколько раз перечисляет творения св. Дионисия и каждый раз оканчивает свои перечни указанием на неполноту своих сообщений.[885] Сделавшись епископом, св. Дионисий не переставал трудиться до последних дней своей жизни и ни в творениях, ни в жизни не опускал из виду ни одной из многосложных обязанностей епископского служения. Евангельская проповедь среди грубых язычников,[886] литературная полемика с философскими системами древнего мира, борьба с еретиками и раскольниками, пастырские попечения о нравственном преуспеянии христиан,[887]богослужение и церковная дисциплина в ее мельчайших подробностях — все в одинаковой мере занимало великого епископа Александрии. Воистину это был «пастырь добрый», полагавший душу свою не только за овец своего стада, но и за всех верующих и за тех, кого еще надлежало привести ко двору стада Христова. Это был «красноречи–вейший»[888] учитель Церкви, неутомимый проповедник, умевший одушевить свою паству к высоким подвигам христианской любви и милосердия во дни тяжких испытаний.[889] Это был священнослужитель, считавший своим долгом устраивать богослужебные собрания всюду, где только ни приходилось ему проводить христианские праздники в беспокойное время гонений, гражданских беспорядков и бедствий всякого рода. Это был, наконец, мудрый, как змея, и кроткий, как голубь, правитель Церкви, ревностно оберегавший свое стадо и от внешних, и от внутренних врагов Церкви, и умевший дать ответ всем, обращавшимся к нему за советами по самым разнообразным вопросам церковной жизни. Не было труда, который казался бы св. Дионисию слишком малозначительным, не было вопроса, решение которого казалось бы ему унизительным и обременительным.[890] Вот почему, хотя св. Дионисий и не был церковным историком в тесном смысле этого слова, в творениях его так ясно отражается вся церковная жизнь того времени.

Но не одно только неутомимое трудолюбие и поразительное разнообразие деятельности удивляет нас в жизни и творениях св. Дионисия. В них отразились и высокие качества великой души Александрийского епископа. Его напряженная и многосторонняя деятельность становится понятной для нас лишь при мысли о его личных дарованиях, как нельзя более соответствовавших нуждам времени.

В одном из своих посланий блаженный Иероним, упомянув о творениях св. Дионисия, причисляет его к мужам, «которые до такой степени наполнили свои книги учениями и изречениями философов, что не знаешь, чему следует более удивляться в них — светской эрудиции или знанию Писаний».[891] Если к словам Иеронима прибавить свидетельство св. Василия Великого в послании к Амфилохию, где он называет св. Дионисия «сведущим в канонах»,[892] и свидетельство Руфина, который называет св. Дионисия «ученейшим защитником церковной веры»,[893] то увидим, что св. Дионисий обладал самыми разносторонними и обширными сведениями. С широким и разносторонним образованием в нем соединялся еще и светлый от природы ум, способный разобраться среди массы разнохарактерных знаний, отделить в них истинное от ложного и определить их истинное значение. Правда, он не обладал способностью к самостоятельным философским построениям, к синтезу и спекулятивному мышлению в такой мере, как его знаменитый учитель Ориген, зато он оставил нам в своих творениях многочисленные доказательства критического таланта и способности к анализу. Эта способность помогла ему освободиться от заблуждений язычества и убедиться в превосходстве христианства, она впоследствии удерживала его от крайних мнений в то самое время, когда предстоятели других Церквей не всегда свободны были от увлечения той или другой крайностью. Она же побуждала его к постоянной осторожности в своих суждениях[894] и внушала ему уважение к чужому мнению до тех пор, пока он не убеждался окончательно в его неправильности. Та же способность сделала его сильным противником заблуждений, где бы он ни встречал их — в философских ли системах древнего мира или в современных ему еретических учениях. Но что особенно замечательно, так это редкое беспристрастие св. Дионисия в исследовании истины. «Истина», по его собственным словам, была для него «любезнее и дороже всего»: «Что сказано верно, — писал св. Дионисий, — то надобно хвалить и одобрять без зависти, а написанное по–видимому несогласно со здравым смыслом, исследовать и разбирать».[895] От этого правила св. Дионисий не отступал ни тогда, когда ему приходилось рассматривать мнения людей, которых он любил и уважал, ни тогда, когда аргументы противников заставляли его отказаться от своего взгляда или признать свои выражения не совсем точными. Ни личные симпатии, ни столь обычное среди писателей и ученых самолюбие не затемняли его светлого ума и не мешали ему с полным беспристрастием высказывать, а иногда и менять свое мнение. Св. Дионисий хорошо понимал, что «суждение каждого об истине спотыкается о пристрастие к самому себе», и осуждал мудрецов, которые «часто просматривают иные из своих мыслей» и впоследствии «из самолюбия защищают их».[896]