Скворцы и Проклятые самоцветы (СИ) - "dadagi"

– Как ты узнал? – возмутилась она.

– Ты смеешься? У тебя на лице крупными буквами было написано, что ты планируешь побег, – улыбнулся он. – Пойдем, провожу.

И внезапно протянул ей ее пальто. Вася улыбнулась, принимая его помощь. Она уже планировала сбежать без верхней одежды – просто наложить на себя согревающие чары.

– Я думал, что тебе нравятся всякие вечеринки, танцы, концерты, – признался Макс, когда они шли по берегу озера.

Традиционная дорога в обход до общежития уже стала восприниматься Васей как что-то обыденное, вроде утренней пробежки.

– Нравятся, – согласилась Вася. – Но, во-первых, я не люблю этот праздник. Во-вторых, я с утра бегала по следу преступника. Мне не хочется веселиться сегодня.

Он кивнул. Они часто шли в молчании. Спустя неделю таких прогулок молчание уже не казалось напряженным. Просто вместе шли по берегу, дышали свежим воздухом, иногда Макс что-то рассказывал. Если Васе было что добавить – завязывался разговор, иногда даже спорили на крыльце женского общежития, позабыв о времени. Иногда она просто кивала и они шли в молчании дальше. Сегодня был как раз такой день. Бал, хотя официально это событие все же называлось словом “танцы”, был в самом разгаре, так что на улице почти не было людей. На острове слышался смех, там жгли костры – там веселились беглецы с приличного школьного события.

А вот на крыльце женского общежития обнаружился Ратмир. Сидел на ступенях, подтянув к груди одну ногу.

– Ты что здесь делаешь? – удивилась Вася.

– Решил, что здесь я раньше встречу Макса, – Ратмир медленно встал со ступеней. – И был прав. Бал еще не закончен, а он уже здесь. Не пригласишь нас на чашечку чая? Если кто-то вякнет что-то про поруганную девичью честь, то Макс на тебе с удовольствием женится.

– Ставлю на то, что вякальщик больше никогда не сможет вякать, – криво усмехнулся Воронцов.

Вася недовольно зыркнула на него. И ведь отчасти прав. Мало кто рискнет что-то вякать на Васю сейчас. Не только из-за рогов и копыт, которые скоро Вася научится делать настоящими, то есть вечными. Но и из-за опасения нарваться на дуэль с магом разума. Рога-то может и отпилят, а вот мозги починить не каждый Белозерцев сможет.

– Давайте, – мотнула головой Вася, подходя к дверям.

На самом деле, чаще всего именно в комнатах девочек все и собирались. То ли уютнее здесь, то ли парни просто устраивают бардак и в своих гостиных… но так уж заведено. Так что единственное отступление от общественных правил – девушке нельзя оставаться одной в компании парня в закрытом помещении. Но кто вообще обращает внимание на такие древние правила?

Но ни Макс, ни Ратмир в комнате своих одногруппниц еще не были. Совсем недавно здесь пил чай Ярослав, но он попал сюда в ночь полнолуния, когда в корпусе вообще творилось форменное безобразие. Поэтому сейчас парни сдержанно оглядывались по сторонам. Кроме стандартной мебели, в комнате были и некоторые проявления личностей хозяек. На подоконнике – ящик с растениями, на верхних полках – несколько горшков с лекарственными травами. Книги, просто огромное количество книг. И целая полка с чайными коробками – Вася любит разные сорта. А в углу, у окна, стоит несколько котлов. В центре стола – корзинка с цветами. Макс не смог сдержать улыбки – все же ему было немного обидно, что первый подарок – зимняя ягода, был безжалостно отправлен в костер. Он вообще-то в личном деле Васи прочитал, что это ее любимое лакомство.

Вася, заметив его взгляд, стыдливо отлевитировала корзинку на полку, пульнула согревающим в чайник, заклинанием же заставила чайные пары с полки переместиться на стол… она постаралась развести активную деятельность, чтобы скрыть смущение. Как-то не планировалось, что Макс окажется в их гостиной этим вечером. Ну не выкидывать же цветы – они красивые. Кате вот Богдан цветы не шлет. Конфеты передает и магловские шелестящие упаковки – Катюха любит кольца кальмара, аналогов которым нет в мире магии.

– Садитесь, – указала на стулья она. – У нас к чаю конфеты. Или вам нарезать бутербродов?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Я с дома, – мотнул головой Ратмир, а Макс просто покачал головой, садясь за стол.

Вася плеснула кипятком в заварник и тут же принялась копаться на полке, выбирая подходящий чай. Она едва не выронила жестяную банку, когда Ратмир печально сказал:

– Первая жертва – Ксения Иволгина – вчера днем умерла.

Вася обернулась, но не знала, что делать и что говорить. Она не была знакома с той девочкой. Но смерть Ксении стала той чертой, которая отделяет страшные проклятья от убийства. Пока она лежала в коме, был шанс, что ее спасут. То есть раньше расследовали факт проклятия, пока еще не смертельного. Теперь же все эти случаи переходят в другую категорию – убийства.

– Так и не смогли спасти? – спросила все же Вася, открывая ту самую банку.

Чай в ней был черный, с бергамотом. Пока она чайной ложкой отмеряла нужное количество заварки, Ратмир ей ответил:

– Из того, что я понял – ее разум и душа окончательно ушли за грань. Колдомедики вроде как могут поддерживать жизнь в теле… и, наверное, если бы не печальное событие, они бы уже просили родителей тело оставить. Сумасшедшие.

Макс покачал головой:

– Очень сложно отделить душу от тела. Обычно для этого нужны повреждения, несовместимые с жизнью. Имеется ввиду – повреждения мозга. А тут…

– Не продолжай, – попросил Ратмир. – Я не хочу слышать, что может произойти с Алей. Зато теперь я хочу непременно найти того гада, что протащил в школу проклятые предметы.

Вася закрыла чайник крышкой и привычно накинула на него полотенце. Ей были понятны чувства Ратмира – он ожидаемо хочет помочь близкому человеку. Она поправила его:

– Не пронес. Создал здесь.

Ратмир недоумевающе посмотрел на Васю, но объяснил все Макс:

– Проклятые вещи сложно пронести через защиту школы. Это во-первых. А во-вторых, что гораздо важнее, проклятье в этих камнях держится недолго. Его срок годности – около суток, потом оно просто рассеется. То есть пронести сразу самоцветы он не мог. Учителя дают клятвы, они не могут причинить вред ученикам. А студенты и магистранты покидают территорию школы строго по выходным, либо после письменного заявления, для которого должны быть весомые обстоятельства. Поэтому самоцветы проклинали в школе. И вариант с зельем или специальным артефактом не подходит из-за моего во-первых.

Ратмир устало вздохнул и продолжил:

– Потому что передача любого проклятья по цепочке приводит к ослаблению проклятья.

Это был один из несокрушимых законов. В данном случае, закон значит, что от первоначального предмета, которым можно бы в теории проклинать самоцветы, должно нести магией просто за версту. Можно скрыть мелкий темный артефакт – такое проворачивали сотню раз, недаром ведь первая проклятая девушка не вызвала у администрации школы заметной паники. Но спрятать сильный артефакт – не важно, темный или светлый – просто невозможно. На входе в школу тебя непременно спросят, что это такое мощное ты там несешь. Есть шкатулки, которые скрывают часть мощи артефактов… но эти шкатулки давно научились вычислять парочкой специальных заклинаний. Так что авроры с самого начала искали того, кто проклинает предметы в стенах школы.

– И что делать? – зло спросил Ратмир. – Я прекрасно знаю, как работает аврорат. Знаю, что они приложат максимум усилий. Но их максимум ограничен количеством смен и рабочими часами. Мы все прекрасно знаем о курсах психологической подготовки – в аврорате не принято приносить работу домой. А у меня она просто находится дома. Это дело моей семьи. Помогите мне. Я просто не смогу сидеть без дела. Мама Али собирается уйти в паломничество – хочет просить помощи у Яги.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Это легенда, – быстро ответил Макс. – Нет никаких гарантий, что у сказочной бабули все еще есть приемные часы.

– Она и раньше не имела постоянного места жительства, – парировал Ратмир. – У избушки ноги есть вовсе не для того, чтобы жилье экстравагантнее казалось.