Словно распустившийся цветок - Сири Митчелл

– Он попросил меня помочь ему пополнить свою коллекцию.

– Он знает, что это вы написали трактат «Ranunculaceae в Британии»?

– Я бы не стала утверждать, что сама написала его. Это было бы не совсем верно.

– А я бы стал. – Он одарил меня долгим взглядом. – Вы меня разочаровываете.

– Я вас разочаровываю? Не понимаю, почему вы так категорично настроены против того, что предопределено мне самой природой и Господом Богом.

– И что же это за предназначение?

– Я чувствую в себе призвание стать утешительницей. Кажется, именно так называли Еву.

– Утешительницей? Так вот кем вы себя полагаете? Если память мне не изменяет, Господь тоже называет себя нашим утешителем, но никто почему-то не подряжает Его писать письма, наклеивать ярлыки или убирать собственное имя с обложки книг, написать которые ему стоило изрядных трудов. Мы просим Его даровать нам силу. Не думаю, что вы помогаете, мисс Уитерсби, тем паче, выступаете в роли утешительницы. Я уверен, что вас просто беззастенчиво используют.

– А почему вас так заботит, чем я занимаюсь в свое свободное время? Вы тихой сапой пробрались сюда и отняли у меня мое место, так почему же вы теперь возражаете против того, чем я полагаю возможным занять себя? Какое вам до этого дело?

– Потому что я уверен, что вы созданы для куда более достойной участи. Поверьте мне, мисс Уитерсби, я хорошо знаю свет, и то, что выдается за долг и обязанности, по большей части, являет собой лишь всякий вздор и ерунду.

На мгновение его слова заставили меня устыдиться, особенно когда я вспомнила, из какой он семьи, но потом дела и заботы закружили меня настолько, что я дала себе слово не обращать на него внимания.

Мой обет продержался до понедельника, когда мистер Тримбл появился в малой гостиной, одетый для посещения лекции. Именно тогда я признала некоторое будущее за планами мисс Темплтон. Мне трудно передать свои ощущения, но в вечернем костюме он производил совсем иное впечатление, чем когда работал за письменным столом в сорочке с закатанными рукавами. Раньше я с легкостью была готова поверить в то, что он действительно фермер-овцевод. Но теперь, в перчатках и кружевной манишке, он выглядел настоящим пэром Англии. Я испытала такую же досаду, как если бы перепутала безвременник осенний с крокусом.

Он поклонился:

– Мисс Уитерсби.

Я сделала реверанс.

Привыкнув видеть его склонившимся над микроскопом или сидящим за моим столом, я и забыла, какой он высокий. Забыла и исходящий от него запах, интригующе-манящий. Я так и не смогла распознать его. Надо будет попросить мисс Темплтон понюхать его, чтобы помочь мне в этом.

По дороге на лекцию мы не обменялись ни единым словом, а когда вошли в бальную залу, он украдкой огляделся по сторонам.

Я положила руку ему на локоть:

– Не волнуйтесь. Как я уже говорила, в Оуэрвиче люди отличаются добродушием и сердечностью. – За исключением Эмили Биквит.

Мисс Темплтон представила его собравшимся. Полагаю, это должна была сделать я, но я так до сих пор и не разобралась, кого кому я должна представлять. Я имею в виду, например: миссис Такая-то, позвольте представить вам мистера Тримбла, или наоборот.

На фуршете после лекции я заметила, как стену напротив подпирает сын лорда Харривика. Обычно он со своими дружками не жаловал деревенскую публику, как именовала нас мисс Темплтон, но тут он нетвердой походкой направился к нам, салютуя поднятым вверх бокалом.

– Привет, Саксонец! Сто лет тебя не видел. С самого Итона. – Он хлопнул мистера Тримбла по спине и предложил тому выпить.

Мистер Тримбл отступил назад, а я шагнула вперед. Мы оказались рядом, застыв плечом к плечу.

Мисс Темплтон улыбнулась и встала перед нами обоими:

– Вы не могли встречаться с ним. Мистер Тримбл разводит овец в Новой Зеландии. Он только что ненадолго прибыл оттуда.

Ее визави вытянул шею, прищуренными глазами глядя на мистера Тримбла:

– Странно. Готов поклясться, что его лицо мне знакомо, но в колониях я не бывал отроду. – Он вновь отсалютовал ему бокалом и скривился, явно пережидая отрыжку. – Что ж, поверю вам на слово.

На губах мистера Тримбла появилась вымученная улыбка:

– Полагаю, так будет лучше.

Когда молодой человек удалился, мистер Тримбл провел по лбу дрожащей рукой.

Бедняга. Не узурпируй он мое место, я бы, наверное, даже пожалела его.

– Должна сказать, что выглядите вы как настоящий джентльмен, хотя и вынуждены зарабатывать себе на жизнь.

Он обернулся ко мне с легким поклоном:

– То же самое я могу сказать и о вас.

Обо мне? Что я выгляжу, как…

– Это что, комплимент? – В общем и целом, мне нравилось малинового цвета платье, которое я надела по такому случаю. Оно было расшито голубой нитью и при малейшем движении цвета переливались, переходя один в другой. Мисс Хэнсфорд помогла мне завить волосы мелкими кудряшками, и, по моим ощущениям, я недурно вписывалась в общую картину.

– Пожалуй, что так. – Выражение его глаз я расценила как предложение мира. Или искупительную жертву.

Кивком головы я дала понять, что принимаю ее.

В этот момент к нам подошел мистер Стенсбери и поклоном приветствовал меня.

Я присела перед ним в реверансе.

– Сегодня вечером вы прелестны как анютины глазки, мисс Уитерсби.

Мистер Тримбл выразительно приподнял бровь, словно намекая на то, что он опять оказался прав.

Я же сосредоточила все внимание на мистере Стенсбери:

– Благодарю вас, мистер Стенсбери.

– Кстати говоря, моя орхидея зацвела.

– И?..

– И вы были правы. – В глазах его заблистали насмешливые искорки. – Мне бы и в голову не пришло усомниться в ее ярлыке, но теперь я рад вашему вмешательству. Я надеялся, что вы зайдете взглянуть на нее, дабы сообщить мне…

– Она с радостью принимает ваше предложение, – с улыбкой вмешалась в наш разговор мисс Темплтон.

– Значит, в среду?

– С удовольствием.

Мистер Стенсбери улыбнулся ей. Улыбнулся мистеру Тримблу. Улыбнулся мне.

Все-таки он был интересным мужчиной. Большинство представителей сильного пола в зале казались окрашенными одной палитрой приглушенного серого и коричневого оттенков, и лишь он один всегда и неизменно демонстрировал брызги ярких тонов. Мисс Темплтон заверила меня, что такое поведение в общем-то не приветствуется, но я полагала, что это оживляет его румяные щеки и оттеняет блеск тщательно зачесанных волос.

По сравнению с мистером Тримблом он выглядел настоящим щеголем, тем не менее в манерах и всем облике мистера Тримбла сквозила неуловимая врожденная элегантность и самоуверенность, которой недоставало промышленнику. Слова мисс Темплтон о сверкающих золотом часах вдруг эхом зазвучали у меня в ушах.