Фрагменты - Дэн Уэллс

– Похоже, мы готовы.

– Этого должно хватить, чтобы питать весь этаж почти целый день, – объявил Афа. Сэмм плотно закрутил крышку бака, все отступили на шаг, и Афа нажал кнопку стартера, запуская застоявшийся генератор. С четвертого пуска мотор кашлянул, а на седьмой с рассерженным ревом вернулся к жизни. Почти сразу же зажглись аварийные лампочки – те, что были еще целы, а мгновения спустя на потолке захрипели громкоговорители: два истерично предупреждали, что энергоснабжение инфоцентра под угрозой, а третий просто шипел, выдувая клубы пыли.

Герои окатила их своим неотразимым прищуром:

– А это, пожалуй, действует на нервы.

– Вперед! – скомандовал Афа. – У нас не так уж много времени.

– Мне послышалось, вы говорили, что энергии хватит почти на день? – удивилась Кира.

– Энергии да, а холода нет. Установка в соседнем зале предназначена исключительно для охлаждения этого, но мы уже никак не сможем ее запустить, даже если чудом заведем мотор: в ней используются редкие химикаты, которых точно не найти в зоомагазине за углом. А без системы охлаждения серверы расплавят свои микросхемы и все остальное гораздо быстрее, чем нам бы хотелось.

Сервер «ПараДжена» стоял через два ряда от них, примерно на полпути от генератора, обслуживавшего его и еще около восьмидесяти машин. Даже с включенным дизелем серверам, казалось, не хватало энергии для работы, и Афа послал Киру с Сэммом отключить остальные компьютеры из того же «куста». Кире потребовалось время, чтобы разобраться, какой из многочисленных проводов обеспечивал питание, но, обнаружив первый, остальные находила без труда. Она отключила около двадцати, по-прежнему игнорируя Сэмма, когда Афа издал торжествующий вопль:

– Включился!

Партиал встал и пошел назад, но Кира продолжила – если помогло отключение половины компьютеров, отключение оставшихся поможет тем более; кроме того, она все еще злилась на Сэмма и Герои и не желала находиться рядом с ними. Как могли они быть такими ограниченными? После Эпидемии от расизма практически не осталось и следа: люди всех цветов кожи свободно работали бок о бок – больше работать было просто не с кем. Кира припоминала единственное исключение в далекой рыбацкой деревне: человек, встретившийся им во время очередной вылазки за старым имуществом, назвал ее «тряпкоголовой» из-за очевидно индийской внешности, но он был таким грустным и одиноким, а она так долго жила без малейшего намека на национальную рознь, что оскорбление показалось ей почти комическим. Шуткой, поводом посмеяться потом с друзьями: «Не, он, че, серьезно?»

На Лонг-Айленде все работали сообща, прекрасно уживаясь друг с другом, и никому не было дела до того, как ты выглядел, – ты прежде всего был человеком.

…если только не был партиалом.

Кира замерла с отключенным проводом в руке, внезапно поглядев на положение с другой стороны. Точно так же, как Сэмм с Герои считали себя от природы более развитыми, так и люди считали всех партиалов от природы злодеями – настолько другими, настолько «меньшими братьями», что совершенно не думали о них как о себе подобных. Она и сама до последних нескольких месяцев относилась к ним так же, но все изменилось после встречи с Сэммом.

Сэмм.

Он сумел убедить ее – своими словами и действиями, что партиалы были такими же личностями, столь же чуткими и ранимыми, способными на сострадание и гнев, столь же… человечными, чего уж там. У них была другая биология, но мыслили и чувствовали они почти одинаково. Она сама была лучшим тому доказательством: долгие годы считала себя человеком – да и сейчас так себя ощущала. Кто же она, черт побери! Внезапно Кира почувствовала, что ее придавливает вес каждой мили, пройденной от Ист-Мидоу, каждой форсированной реки, каждой горы, вставшей между ней и домом. Глаза застелила пелена слез, захлестнувшие сомнения вызывали почти физическую боль. Что она делает? Почему она здесь? Ну что она пытается изменить?! Ее друзья, ее сестры, Маркус, все вместе, – как им было хорошо и легко. Их жизнь не была совершенной, но это была жизнь, и они были счастливы. Кира села на пол, плачущая и одинокая.

Генератор перестал гудеть, и комната внезапно погрузилась в темноту.

Кира услышала топот ботинок и Афин панический вскрик:

– Все пропало!

Девушка подняла глаза, увидев тусклое сияние экрана переносного компьютера, пробивающееся между огромными, как башни, серверами, и уже открыла рот спросить, что случилось.

Но тут тишину разорвал выстрел, вырубив свет под звон осколков стекла. Кира кинулась на пол, прячась за башней-компьютером.

В серверной не было наружных окон, и без света она погрузилась в кромешную тьму. Девушку засыпали разрозненные обрывки данных Связи; как всегда в стрессовой ситуации, уловить их оказалось намного легче: шок от внезапного нападения, замешательство из-за непонимания, откуда исходит угроза, тревога за раненого товарища. Кира попыталась сложить из кусочков картину: на них напали, кто-то явно хорошо подготовленный, но кто? Они не видели ни единого признака, что Чикаго по-прежнему обитаем. Какой-то отряд сидел в засаде? Или за ними следили? Кто: люди или партиалы?

В деле расшифровки Связи она все еще была любителем, но изо всех сил старалась понять, что могли почувствовать Сэмм и Герои, находившиеся поблизости от Афы, пыталась «прочитать» эмоции, которые те испытывали. Все сигналы, как казалось, исходили от Герои с Сэммом, не от атакующих. Значит, либо люди, либо партиалы в противогазах – обычная тактика, когда они сражались друг с другом. Кира замерла, вслушиваясь и пытаясь определить положение каждого. Генератор был выключен, если не попросту уничтожен, то есть один нападавший находился еще там; экран Афы разбило выстрелом, значит, еще один был где-то в зоне прямой видимости от него, скорее всего, в двух рядах справа, правда, перед ней или позади, она не знала. В Афу тоже попали? Связь сообщала что-то насчет раненого товарища, но кто это и где он, Кира не понимала.

Кто-то двигался слева от нее: друг или враг? Не понять; она прислушалась к шагам, пытаясь определить направление движения, и услышала характерное хлюпанье. Мокрые ботинки, но, опять же, чьи? Если только они не спустились с крыши, нападавшие должны были бы расхаживать в такой же мокрой обуви, как и Сэмм с Герои. Возможно, в более мокрой – ведь они вылезли из воды позже. Это само по себе могло стать подсказкой, но без возможности сравнить Кира не могла сказать наверняка. Она потянулась к своим ботинкам, медленно развязывая и снимая их, стараясь не произвести ни звука. Следом пошли насквозь промокшие носки. Теперь она единственная в зале, кто не будет скрипеть и хлюпать при движении.