Россия и ислам. Том 1 - Марк Батунский

236 Но и папство не раз объявляло в случае необходимости Русь «страной язычников», в которую надо вводить и миссионеров и крестоносные войска.

237 Разумеется, любая культура есть сложный и противоречивый комплекс. В культуре, наряду с господствующими элементами и тенденциями, образующими ее доминанту, наличествуют и периферийные, «боковые» элементы, формы и тенденции. Между тем «автомодель культуры» (т. е. система текстов, в которых культура фиксирует свое собственное представление о себе) не всегда учитывает наличие указанных элементов, форм и тенденций, поскольку последние, находясь, так сказать, на обочине культуры, нередко представляют собой, как пишет польский культуролог (Pelc J. Studia semio-tyczne. Wroclaw, 1979. S. 52), своеобразный противовес ее магистральным путям и интенциям, тем самым как бы стремясь нарушить целостность ее автоконцепции. В сущности, автомодель культуры, являясь своего рода идеальным (точнее, идеализированным) представлением культуры о самой себе, не совпадает «стопроцентно» с истинной сущностью данной культуры, что отнюдь не исключает ее известной гносеологической ценности.

238 В терминах «социодинамики культуры» (я имею в виду знаменитую: Moles Abracham A. Sociodynamique de la culture. P., 1967) это можно интерпретировать не только как предельную минимизацию одностороннего (из Византии шедшего) потока «стратегической информации». Это значило, что прежде в культурной системе «Византия – Русь» первая выполняла роль «творца», который (если посмотреть с социометрической точки зрения) больше сообщений отправляет, чем получает. Постепенно, как видим, традиционная асимметрия между позициями различных членов системы начинала меняться. (Очень интересно и то, что такой видный русский идеолог, как Илларион, реинтерпретирует даже взаимоотношения библейских персонажей – Авраама, Сарры, Агари и Исмаила, – чтобы доказать право Киевской державы и русской церкви на независимость от кого бы то ни было, и в первую очередь от Византии. См.: Приселков М.Д. Очерки по церковно-политической истории. С. 100–101.)

239 См.: Воронин Н.Н. Андрей Боголюбский и Лука Хрисоверг (из истории русско-византийских отношений XII в.) // Византийский временник. Т. 21, 1962.

240 Пашуто В.Т. Внешняя политика… С. 224. Подробно см.: Ефимов Н.Н. Русь – новый Израиль. Теократическая идеология своеземного православия в допетровской письменности. Казань, 1912.

Добавим сюда же и следующее. Вражеские вторжения, феодальные усобицы обусловили повышенный интерес к вопросам войны и мира, что нашло яркое отражение в русской средневековой литературе. Формировавшиеся понятия «родина», «отечество», «любовь к родине» превращались в неотъемлемый компонент и народного и элитарного самосознания. При всех различиях в понимании патриотизма высшими, средними и низшими слоями, они нередко нивелировались тогда, когда речь шла о защите «общих интересов», – будь то необходимость отражения внешней опасности или активная экспансионистская (в том числе и колонизаторская) политика. (Об аналогичной ситуации в средневековой Болгарии см., например: Ангелов С. Общество и обществена мисъл в среднековна България (IX–XIV вв.). София, 1980. С. 303.)

241 Торговые связи не прекращались. Об обмене посольствами, имевшими прямые политические связи, данных нет, хотя посещение Руси Абу Хамидом ал-Гарнати (1153 г.) и поездки русских паломников в Переднюю Азию, «вероятно, не лишены дипломатического значения» (Пашуто В.Т. Внешняя политика… С. 224:). Пашуто далее (Там же, С. 225) высказывает гипотезу, что и политика Руси на Кавказе была не безразлична Багдадскому халифату в его взаимоотношениях с турками-сельджуками. Может быть, с этими отношениями связано появление в 1184 г. во враждебном Руси востоке Кончака «басурмена», который «стреляше живым огнем» (Полное собрание русских летописей. T. II. Стб. 634–635).

242 Русские книжники знали о событиях в Малой Азии. Сообщив (под 15 сентября 1187 г.) о солнечном затмении, летописец отметил, что был взят Иерусалим «безбожными срацинами» и в связи с этим, рассуждая о Божьем предзнаменовании, уподобил Русь, на которую усилили свой напор половцы, Иерусалиму, а половцев (они же – «беззаконные агаряне») – арабам-мусульманам (См.: Полное собрание русских летописей. T. II. Стб. 656, 700). Эта традиция, напоминает Пашуто (Внешняя политика… С. 225), дожила до времен Петра Великого, когда ее использовал в своей патриотической речи (1706 г.), обращенной к императору, знаменитый идеолог петровского времени Феофан Прокопович (Прокопович Ф. Слова и речи. T. I. СПб., 1860. С. 2).

243 См.: Батунский М.А. Развитие представлений… С. 119.

244 Слово «паломник» произошло от приносимых ими пальмовых ветвей, а слово «калики» – от названия носимой ими обуви (лат. caliga, мн. caligal «сапог»),

245 Пашуто В.Т. Внешняя политика… С. 277.

246 Поляк А.Н. Новые арабские материалы позднего средневековья о Восточной и Центральной Европе // Восточные источники. С. 29.

247 И не только, судя по всему, в ней. Можно в принципе согласиться с мнением И.У. Будовница, что «рост феодальных отношений среди половцев и их постоянное культурное общение с русским народом привело бы в будущем к значительному ослаблению, если не к полному прекращению остроты в русско-половецких отношениях. Но этот процесс был грубо и внезапно прерван монголо-татарским завоеванием… Половецкая степь образовала территориальную, а половецкий народ – этническую основу Золотой Орды… В это мрачное время все былые успехи культурного сближения между русским народом и половецким были сведены на нет; затихли и слабые ростки христианства, совершенно не приспособленного к новым общественным отношениям в Золотой Орде и в Дешт-и Кыпчак (половецкой степи), в частности. Снова отношения между русским земледельческим оседлым населением и степняками-кочевниками принимают остро враждебный, непримиримый характер» (Будовниц И.У. Общественно-политическая мысль Древней Руси. С. 214).

248 Б.А. Рыбаков идентифицирует его сразу с тремя лицами: с былинным богатырем Данилой Игнатьевичем, епископом г. Юрьева на р. Роси (современная Белая Церковь) и автором «Сказания о Шарукапском походе 1111 г.», изображающим поход против язычников-половцев почти как крестовый поход против неверных (Рыбаков Б.А. Древняя Русь. С. 117–124, 353). Более того, Даниила же, как я только что упомянул, Рыбаков считает и автором «Слова об идолах»!

249 Его «отчет» об этой поездке – первый дошедший до нас русский письменный памятник о путешествии на Восток. Правда, указывает Б.М. Данциг, в русских летописях упоминается о нескольких путешествиях в Византию, Палестину и на Афон уже в XI столетии. В былинах так называемого Владимирова цикла сохранились отголоски многочисленных русских паломничеств в Палестину, которые имели место и при Владимире, т. е. в последней четверти X и начале XI вв. Былины (где можно также найти кое-какие данные о торговле с арабами) свидетельствуют, что паломничество носило распространенный характер, что совершалось оно большими группами, дружинами, часто по нескольку десятков человек (см.: Данциг Б.М. Из истории русских путешествий и изучения Ближнего Востока в допетровской Руси // Очерки по истории русского востоковедения. М., 1953. С. 190–191). Однако именно путешествие Даниила оставило заметный след в истории географических и этнографических знаний (см. также: Сахаров И. Путешествия русских людей в чужие земли. Изд. 2-е, САБ, 1897; Житие и хождение Даниила, русской земли игумена. Под ред. М.В.Веневитинова. Православный палестинский сборник. T. I. Вып. 3 и 9. СПб., 1883 и 1885; Беляев И.Д.

О географических сведениях в древней России // Записки Русского географического общества. Кн. VI. 1825; Берг Л.C. Очерки по истории русских географических открытий. Изд. 2-е. М.—Л., 1949; Першиц А.И. Этнографические сведения об арабах в русских хождениях XII–XIII вв.// Советская этнография, 1951. № 4; Данилов В.В. К характеристике «Хожения» игумена Даниила // Труды Отдела древнерусской литературы (Институт русской литературы Академии наук СССР). Т. 10. М.—Л., 1954; Кузьмина В Д. Сведения об арабах и арабской культуре в Палестине в начале XII в. по «Хожению» игумена Даниила (Из истории русско-арабских связей) // Вестник истории мировой культуры, 1959. № 6; Глушакова Ю.П. О путешествии игумена Даниила в Палестину // Проблемы общественно-политической истории России и славянских стран. М., 1963).

250 О ней красочно пишет Б.А. Рыбаков (Древняя Русь. С. 119).

251 Пашуто В.Т. Внешняя политика… С. 141–142.

252 См. подробно: Еркоманшвши В.И. О природе эмпирического знания // Вопросы философии, 1981, № 6. С. 90.

253 А это значило, что создаются определенные условия для некоего подобия так называемого атрибутивного синтеза, предполагающего объединение двух вещей таким образом, что одна из них становится свойством другой.