Эмигрант - Алла Щедрина

Наконец колдун откинулся в кресле – сейчас, хотя бы, можно было нормально это сделать, как и устроиться за столом. Невольно зевнул – да, день сегодня еще тот… А если учесть, что только‑только перевалило за полдень, то не факт, что его сюрпризы исчерпались. Хорошо бы еще адекватно на них реагировать – после бессонной‑то ночи.

Жорот устало покачал головой. Слишком уж часто в последнее время ему приходилось работать на износ. Он рассчитывал, что проклятый цейтнот закончится со смертью Черного. Но, судя по тому, что события продолжали разворачиваться, Черный отнюдь не был в них центральной фигурой. Может, хоть теперь, после ареста герцога, все утрясется, войдет в нормальную колею?

Мальчишка‑паж и Ларсен появились одновременно. И оба тащили по тяжеленному подносу с едой.

– Сиди, – махнул головой целитель, когда Жорот попытался помочь сгрузить на стол тарелки. Наконец всучил мальчишке опустевшие подносы и напомнил:

– Через час зайдешь убрать все это.

Паренек кивнул и испарился. Ларсен устроился но втором кресле, деловито принялся за еду.

Жорот не отставал от сотрапезника, и при этом еще не отказывал себе в удовольствии на него любоваться. Слабость уходила, до конца дня колдун собирался побездельничать, да еще и такая приятная компания… Причем без всяких посторонних рядом.

Целитель покосился на довольную физиономию соседа и, не выдержав, хмыкнул:

– Ты таким счастливым выглядишь, словно обед со мной – предел твоих мечтаний.

Жорот ехидно приподнял бровь – парень сам напросился:

– Ну, я бы не сказал, что предел. Но для начала…

Ларсен даже не смутился:

– И не надейся… – поднял смеющиеся глаза. – Ты не так неотразим, чтоб я НАСТОЛЬКО голову потерял, уж поверь…

Ничего себе… Уверившись в собственной безопасности, целитель начал откровенно кокетничать? Жорот с трудом сдержал улыбку. Будь хоть немного побольше времени, никуда бы ты не делся… Но увы. Со временем как раз…

– Ты уже обрадовал Лотту известием о своем уходе?

– Угу‑м. И даже преемника привел. Официально с завтрашнего дня я свободен.

– И когда будешь готов к отъезду?

– Тоже завтра.

Жорот поперхнулся.

– Ну ты и… легок на подъем.

– Жизнь как дорога, и надо помнить, что она может свернуть в любой момент, – пожал плечами Ларсен. – Или закончиться. Меня так отец учил, он служил старпомом на корабле.

– Но все‑таки, к чему такая спешка?

– Знаешь, так часто бывает, – задумчиво отозвался целитель. – Вроде как планируешь, собираешься что‑то сделать, но повода нет. А как только повод появился, все получается как‑то… само собой.

– Да уж, повод достойный, – признал колдун. – Я поговорю с Целесиной, как обещал. Кстати, ты в курсе, Лотта будет путешествие заканчивать?

– Нет, конечно, – фыркнул Ларсен. – Ты что? Какое путешествие, тут судилище над знатнейшим из дворян намечается, событие века, можно сказать!.. Кстати, ты тоже участвуешь, список уже утвержден.

– Список кого? – не сразу понял Жорот.

– Членов суда, господин граф.

– Е‑е… – колдун поморщился. И на всякий случай утонил: – Так я ж вроде почти и не дворянин… Потому что в первом поколении.

– Это кто тебя просветил? – хмыкнул Ларсен.

– Баронесса Рита.

– Ныне покойная, – резюмировал целитель. – Жаба ее душила, что ты выше по положению.

– Извини, – прервал его колдун. – Из придворных хоть кто‑то выжил?

– Только мы и Регьен. Стражников осталось в живых восемнадцать человек из тридцати пяти. Ну, Сауру я не считаю… Так вот, насчет «поколений» это все неофициальные заморочки. Юридически ты дворянин и имеешь все соответствующие права. В том числе, входить в состав суда аристократов – ты же в курсе, что дворян могут судить только равные по положению?

– Так, строго говоря, «равен по положению» Змею только Медведь. Ну, еще Лотта – она выше.

– Ну, все относительно, конечно. Хотя сейчас ниже графа в списки суда никто не попал.

– Когда суд‑то?

– Завтра в двенадцать.

– И каковы обвинения?

Целитель только руками развел.

– Да… – колдун помассировал виски, соображая, что он вообще намеревался сказать. – Я уточню у Лотты, но, скорей всего, за детьми пойду через два‑три дня.

– Кстати, как они?

– В норме. Я каждый вечер с ними говорю… Так вот, со мной в Клан и переправишься. А что там для официального твоего принятия делать надо, я еще у Целесины уточню.

На этом разговор затих, мужчины сидели, перебрасываясь незначительными фразами. Может быть, потому, что оба не спали ночь и поели‑то нормально впервые – аж со вчерашнего обеда. А тут еще красное вино – видимо, Ларсен постарался, чтобы Жороту кровопотерю возместить – хоть и не крепкое, но все же.

Дождавшись, пока мальчишка уберет со стола, оставив вино и фрукты, и исчезнет, целитель ехидно спросил:

– Слушай, а ты вообще, может, только притворяешься «нестандартно ориентированным»?

– Я не пойму, ты доказательств ждешь? – с нехорошей ноткой поинтересовался колдун. Что‑то Ларсен вконец охамел. Наглядная демонстрация из головы выветрилась, что ли?

– Не‑ет, – целитель подался назад и торопливо объяснил. – На ужине у Змея, помнишь? Мальчик очень даже старался обратить на себя твое внимание, а ты его упорно игнорировал.

– Боги… Вот так и порадуешься, что свидетелей этого безобразия почти не осталось, – проворчал Жорот.

– А все‑таки, ты делал вид или действительно не обратил?

– Действительно не обратил, – сухо отозвался колдун. – Я наблюдал за Лоттой – меня далеко посадили, неудобно. И смотрел только на тех слуг, которые были в непосредственной близости от королевы. Как на потенциальную опасность.

Вспомнив развлекающегося Регьена, Жорот раздраженно добавил:

– И не надо делать из меня идиота – не слишком‑то мальчишка и активничал!

– Ну, правил приличий он не преступал, конечно, – признал Ларсен. – Но в их пределах старался, как мог.

– Тогда ему повезло, что у вас достаточно строгие правила приличия, – проворчал колдун. – Иначе точно по шее бы схлопотал.

– Даже так? – иронично хмыкнул целитель. И поперхнулся, увидев выражение лица Жорота. Впрочем, колдун тут же напомнил себе, что Ларсен не знает, что подобное предположение для клановца является серьезным оскорблением. И постарался успокоиться – хотя бы внешне. Заодно подумал, что желательно целителя просветить – а то ведь вляпается. И неохотно сообщил:

– Коль уж ты собираешься эмигрировать в Клан… Видишь ли, у нас слуги не рассматриваются как объекты сексуального внимания. Никогда.

– Ну, здесь это тоже это не принято…

– Речь не о «не принято», это табу. Которое разумный маг нарушать не станет. Если, конечно, и дальше хочет оставаться разумным, адекватным, вменяемым… И так далее.

– Извини, я не понимаю.

Колдун помолчал, собираясь с мыслями.

– В Клане об этом обычно не говорят. Но все знают некоторые непреложные истины. Например, если маг слишком часто поступает против своей совести, у него начинаются неприятности. Ну, там, хронические невезение – скажем, ломает на ровном месте ноги‑руки. Или резко уменьшаются магические способности. Или он проигрывает на дуэли магу, который слабее его – однозначно! Ну и так далее. Это значит, что маг попал в немилость Сил. Со временем все придет в норму… Если он, конечно, не станет продолжать ломать себя дальше, понимаешь?

При этом имей ввиду – речь идет именно о столь неоднозначном критерии – как предательство себя. То есть, если маг уверен, что ему, скажем, необходимо убить кого‑то и это оправданно, как меньшее зло – причем уверен искренне – за подобное убийство никакого отката у него не будет.

– Немилость Сил? – переспросил Ларсен.

– Если тебе так удобней, обозначь это для себя как нарушение законов, которые определяют правила жизни в Клане. Или Богов… В общем, называй, как хочешь. Их нельзя увидеть, но ощутить их действие очень даже реально.

– Подожди. Но это значит, что подлец… будет совершать подлости и при этом оставаться безнаказанным?

– Угу, – спокойно кивнул колдун. – Со стороны Сил. Согласись, те, кому он делает подлости, в конце концов ответят тем же. И, так как сделают это искренне, то Силами наказаны не будут – возможно, даже за убийство.

– Так у вас вообще нет системы правосудия?

– Ну, почему… Во‑первых, она хорошо развита по отношению к неклановцам – на них правило Сил не действует. И вообще, смотрится по ситуации. Но в основном, да. Даже если дело доходит до разбирательства, судьи частенько отдают все на откуп Силам. Мол, что они сделают с преступником, так тому и быть.

– Это я как‑то еще понял. А слуги при чем?

– Да. Теперь о слугах. Наряду с понятием «предательство себя» существуют табу, нарушение которых грозит очень большой отдачей. Первое и основное – несовершеннолетние неприкосновенны. Никогда, никак ни при каких обстоятельствах. Правда, тоже с одним уточнением… Родители – при их отсутствии бабушки‑дедушки, дальше зависимость не идет – могут поступать со своими детьми как угодно. Отката не будет. И, кстати, вступление в совершеннолетие здесь роли не играет.