Эмигрант - Алла Щедрина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это я как‑то еще понял. А слуги при чем?
– Да. Теперь о слугах. Наряду с понятием «предательство себя» существуют табу, нарушение которых грозит очень большой отдачей. Первое и основное – несовершеннолетние неприкосновенны. Никогда, никак ни при каких обстоятельствах. Правда, тоже с одним уточнением… Родители – при их отсутствии бабушки‑дедушки, дальше зависимость не идет – могут поступать со своими детьми как угодно. Отката не будет. И, кстати, вступление в совершеннолетие здесь роли не играет.
– Вообще как угодно? Совсем?
– Ну, теоретически, опять вступает в силу «предательство себя». А так – без ограничений. Считается, что дети обязаны своим родителям жизнью – такой своеобразный вечный долг… К счастью, редко кто из родителей этим пользуется… Но это так, отступление. Второе табу – это запрет на физическое насилие в любой форме и сюда же входит запрет на сексуальную связь со слугами или подчиненными. Впрочем, – колдун усмехнулся, – последнее уже почти не срабатывает… Слишком уж подчиненные стали по‑наглому этим пользоваться… Собственно, в основном все. Кстати, имей ввиду, за пределами Клана распространение информации о Силах и тому подобном не приветствуется.
– Значит, тебе может быть откат?
– Нет, что ты, – вновь усмехнулся Жорот. – Я же сейчас не в Клане. Да и – в свете твоей эмиграции – скорее непредоставление тебе этих сведений могло бы мне дать откат. Так как не соответствовало бы моему «осознанию себя».
– Как у вас сложно все…
– Отнюдь. Просто надо немножко прожить с этим, и сроднишься, как с кожей. А ты спрашиваешь, почему я на мальчика внимания не обратил. В Клане у меня слуги почти два века были. И хотя сейчас мне подобная связь ничем не грозит, так как я нахожусь за пределами Клана, но… привычка – вторая натура.
Целитель принялся вновь расспрашивать о законах и обычаях Клана, Жорот охотно отвечал. Время летело незаметно, наступил вечер. Мужчины, хоть и увлеченные разговором, вдруг оба одновременно ощутили присутствие постороннего и синхронно повернули головы. В дверном проеме стояла молчаливая Саура.
– Добрый вечер, – приветливо кивнул Жорот, окинувший кошану внимательным взглядом и посчитавший, что она вполне пришла в себя. – Присаживайтесь.
Кошана бросила на колдуна виноватый взгляд:
– Простите, пожалуйста. Я не должна была так с вами поступать.
– Забудьте, – равнодушно пожал плечами колдун. – Садитесь, пожалуйста.
Третье кресло мужчины заблаговременно освободили и поставили все к тому же столу.
– Как самочувствие? – Ларсен тоже внимательно вгляделся в усевшуюся кошану и, судя по кивку, остался доволен. – Ох. Вы ж голодны, я не подумал…
– Я подумал, – колдун выставил на стол две тарелки, доверху нагруженные едой. И добавил, обращаясь к кошане: – Не знаю, что вы едите, а что нет, поэтому оставил всего понемногу.
Ларсен хмыкнул – когда только успел…
– Спасибо, – Саура села, подтянула к себе тарелку и принялась в ней ковыряться. – А вы?
– Уже, вас не дождались, – мягко отозвался Жорот.
– Слишком оголодали, надеюсь, вы нас простите, – то ли насмешливо, то ли серьезно объяснил целитель. – Вино?
Кошана отрицательно покачала головой.
Целитель с колдуном все так же продолжали разговаривать. Саура сосредоточенно ела – похоже, она действительно приходила в себя. Ларсен наконец встал и заметил:
– Я домой. Определишься с днем отъезда, скажешь. До свидания.
Кошана молча кивнула.
– Счастливо, – колдун проводил взглядом парня, как только дверь захлопнулась, негромко сообщил: – О том, что здесь произошло, знаем только мы трое. Ларсен завтра или послезавтра уедет в Клан. Навсегда.
Помолчав, он усмехнулся и добавил:
– Надеюсь, вы не станете портить мне репутацию, распространяясь о том, как глупо я подставился?
Кошана уставилась на колдуна своим немигающим взглядом.
– Что вы от меня хотите?
Он покачал головой.
– Не станете же вы уверять, что выгораживаете меня просто так! Тем более, после того, как я вас чуть не прикончила.
Жорот вдруг ощутил, как резко навалилась усталость. Ну да, почти двое суток без сна… Потеря крови, да еще вино… И опять доказывать что‑то, боги…
– Вы, наверное, при дворе уже давно, – машинально потер отяжелевшие веки, – настолько, что мыслить иными категориями, нежели многоходовые интриги и личная выгода, уже не в состоянии.
Саура зашипела. Негромко, но явно агрессивно. Колдун спокойно закончил:
– Ну а мне, как недавнему провинциалу, более чем достаточно смерти Кецетина. И совсем не хочется, чтобы еще и вы попали под милостивое внимание ее величества. Считайте это прихотью, блажью… чем угодно.
Раздраженное движение ушами, по‑видимому, обозначающее презрительно отрицание.
– Королева бы мне ничего не сделала. Разве протянула бы еще одну веревочку, чтоб привязать прочнее.
Жорот, прищурившись, смотрел на кошану. Даже так.
– Хочешь знать, чем она меня держит? – по‑своему интерпретировала его молчание Саура, перейдя на «ты».
Он покачал головой. И честно ответил:
– Я хочу спать. Устал, ничего уже не соображаю. Спокойной ночи.
До ночи еще было далеко, конечно – даже семи не было, но Жороту было как‑то все равно. Спать, спать, спать… Встав, он предусмотрительно замер на несколько мгновений – резкое движение отозвалось головокружением. И добавил, чтобы скрыть паузу:
– Ларсен, кажется, забыл предупредить – еще часов двенадцать у вас будут замедлены реакции – результат успокаивающих. Имейте ввиду.
– Подождите, – голос Сауры остановил его в дверях. – Давайте я вам хоть постель сменю… – раздалось откуда‑то из соседней комнаты.
Колдун несколько секунд недоуменно соображал – зачем, потом до него дошло. Он хмыкнул и громко сообщил:
– Бросьте. Аллергии на шерсть у меня нет, а все остальное – предрассудки.
Услышала кошана его или нет, он так и не понял. Поскольку заснул почти мгновенно, как только голова коснулась подушки.
Пробуждение было закономерно ранним. Впрочем, рассвело явно давно – значит, уже не пять и не шесть. Жорот потянулся, потихоньку приводя свое тело в рабочее состояние. И ощутил боком… мех? Стремительно повернул голову и оторопело хмыкнул – зрелище Сауры, свернувшейся клубком и дрыхнувшей, прикрыв нос собственным хвостом – можно сказать, в лучших традициях кошачьих – было весьма… неожиданным. Колдун задумчиво провел рукой по серо‑металлическому боку. Кошана, не открывая глаз, замурчала. Н‑да… Иначе, чем предложение, подобное соседство воспринять было невозможно. Было над чем задуматься, честное слово. До сих пор у Жорота не было партнеров, не принадлежащих к человеческой расе… Ну, оборотни не в счет…
Саура тем временем, потянулась, распрямляясь, зевнула, продемонстрировав весьма острый набор клыков. И уставилась на человека круглыми немигающими глазами.
Рука сама собой провела вдоль тела, по мягкой, длинной шерсти. Кошана выгнулась, вытянулась еще сильнее, подставляясь под ласку. Не‑ет… Упускать подобный случай просто глупо.
То ли слухи о темпераменте кошан были преувеличены, то ли Саура была не совсем типичной представительницей, то ли еще почему, но довольны, кажется, остались оба.
Кошана, вывернувшись наконец из объятий – Жорот отпустил гибкое, пушистое тело очень неохотно – провела шершавым языком по плечам и груди, мурлыкнула, мягким движением перекатила мужчину на живот и проделала то же самое со спиной. Колдун слегка напрягся – было и приятно и больновато одновременно – Саура вылизывала царапины, оставшиеся от ее когтей.
– Из‑звини, увлеклась…
– Да ладно, – Жорот, усмехнувшись, перевернулся обратно, притянул к себе кошану и поцеловал. Нет, ощущения при поцелуе – когда вместо зубов царапающиеся клыки, а язык как маленькая терка, очень даже возбуждающие. – Специально же, небось, пометила.
– Мр‑р… Чтоб придворные вертихвостки на тебя даже не смотрели! – она зашипела, не поймешь – то ли шутливо, то ли не совсем…
– А не придворные? – поднял бровь колдун, который не смог удержаться и не поддразнить хищную воительницу.
Саура вдруг как‑то странно вздрогнула, одним движением отвернулась и встала, потягиваясь. Жорот нахмурился:
– Ты обиделась?
– Нет.
Колдун соскользнул с кровати, обнял кошану за плечи, прижался к ней.
– Извини, пожалуйста. Я пошутил…
– Вы… с ним похожи. Он смеялся точно так же…
Жорот крепче обнял кошану, прижался щекой к ее лицу. Лучше б обиделась. Кто ж знал.
– Неприятно со мной иметь дело? Потому что мы так похожи?
Безнадежный тон кошаны резанул по нервам:
– Я ему говорила… Она опасна… А он не слушал… глупый мужчина…
У Жорота сам собой вырвался вопрос, который вертелся на языке еще со вчерашнего вечера:
– Ты ведь не станешь с ней связываться, верно?
