Память сердца - Рустам Мамин

На одном предприятии пару-тройку десятков лет работал сначала дед. Когда подрастали – приводил своих сыновей, а потом и внуков… Рабочие фамилии, династии – это было чрезвычайно распространенное явление. Стахановцы в тридцатых, передовики – в сороковых-пятидесятых, ударники коммунистического труда – почти до конца века. Я хорошо знал этих людей. Для них превыше всего – работа, специальность, гордость за свое мастерство, умение. Обучаясь профессии слесаря в ремесленном училище, я сам прошел через это, отрабатывая кистевые, локтевые и плечевые удары на точность. Бывало, бьешь по зубилу… а получалось – по руке! Рр-а-аз – попал точно! Два – по руке! Тр-р-и – по зубилу, и опять неточно!.. Не щадя себя, преодолевая боль, я трехсотграммовым молотком с размаху бил по иссиня-черной руке вместо зубила… Больно? Рука распухла? Пальцы за обедом не сомкнутся, чтобы кусок хлеба взять? Неважно, зато точный профессиональный удар уже получается. Ты горд.

В те годы не скакали с места на место в погоне за большей зарплатой – за длинным рублем, даже в голову не могло это прийти! Как?! Бросить завод, где еще дед работал, в учениках бегал?..

– Шалишь, брат! Я сына хочу на свой завод определить, вместе на работу ходить, своей специальности обучить. Чтобы и внуки сюда же!..

– На другое место… Это что же – предать?! Зарплата у меня постоянная, на заводе уважают, директор, парторг за руку здоровкаются. Что тут менять? Зачем? Какого рожна искать? Где-то на десятку или двадцатку больше, – ерунда какая! И ради этого завод предать, устои в доме менять?..

– Если зарплата больше, это что – лопать больше, что ли?.. Не сожрешь больше, брюхо лопнет!..

– Конечно, ерунда! Придумают бездельники, морочат людям головы. У Семеныча вон сын: разряд повысили, зарплата повысилась. Семеныч говорит, что делать на эти деньги? В кубышку складывать? Мы к этому не привыкшие… Пропить?..

– Не-е, эти разговоры от лукавого и даже – не от нашего! Все это баловство одно. У нас свое разумение, своя планида… Пошли, Кирей, покурим самосадика. Ну их…

Вот так рассуждали пассажиры утренних электричек – настоящие потомственные рабочие. Да, жили непросто. Трудно! Не жирно, но сытно!.. Но, Боже мой, сколько же достоинства было в этих простых рабочих людях! Они осознавали свою причастность к делам всего советского народа, не «строящего социализм», как скорее всего выразился бы кто-нибудь из пропагандистов-политработников, нет! Они просто твердо знали, что своим трудом каждый час, каждый день делают жизнь страны лучше, уверенней, богаче! Что их дети, а за ними и внуки, смогут еще больше гордиться своей великой державой и своим народом. Право слово, все-таки точно сказал Маяковский: «…завидуйте, я гражданин Советского Союза!»

И величали их чрезвычайно уважительно – «рабочие». Это созидатели, мастеровые, умельцы «золотые руки». Я встречаю сейчас иногда знакомых мужиков с заводов ЗИЛ, МЗМА, спрашиваю, как там в экспериментальном цехе, ведь когда-то и я носил гордое имя «слесарь-экспериментальщик». Смеются мужики:

– Ты что, спал все годы?! Какой экспериментальный?! Ни слесарей-инструментальщиков, ни по штампу, ни лекальщиков лет двадцать, а то и больше нет уже! Пришли с деревень на заработки, так им, чтоб не ушли, чтоб удержать, разряды мастеров дают!.. Где надо лекалами работать, они кувалдами бьют!.. Не-е, и не спрашивай! Не позорь себя, проспал ты, брат, многое…

Это они, мужики из электричек, такие же, как они, и все вместе, подняли из руин промышленность после Гражданской; возвели Магнитогорск, Комсомольск на-Амуре, Днепрогэс, добывали уголь и нефть, строили самолеты, паровозы – да мало ли, всего не перечислишь! Это они составили костяк нашей победоносной армии, проявляя чудеса героизма и самоотверженности на фронте и в тылу в Великую Отечественную. Это они – рабочие, рабочий класс – являли собой основную политическую силу нашей родины в противостоянии с враждебным миром капитализма, готовым любыми способами – идеологической пропагандой, гонкой вооружений, экономическими санкциями – стереть нас с лица земли. Люди моего поколения помнят знаменитый плакат: рабочий огромным молотом бьет по цепям, опутывающим земной шар. А из-под цепей от этих могучих ударов удирает всякая кровососная нечисть – жирные фабриканты, пузатые банкиры, ястребы-генералы… Такую силу и представляли собой попутчики в электричках, обсуждающие семейные производственные проблемы:

– Понимаешь, Степаныч, дочка моя Нинка больно уж «зафрантилась». Каждый день ей «капроны подавай» или… сапожки итальянские. Мазаться начала, как эта… И смех и грех. Вот и думай…

– А мой сорванец вчера в школе окно мячом разбил. Мать вызывают…

– Лексей! А ты премиальные-то по БРИЗу (бюро рационализации и изобретений) получил? Классный резец, шумят, у тебя вышел!..

Это сейчас все средства массовой информации в тревоге забубнили о том, что нет в России квалифицированных рабочих. Работать-де некому!.. Опыт перенять не у кого! Растаял, растворился, исчез в небытие рабочий класс! Почему?! Да потому что, походя, надрывая пупок в строительстве «рыночных отношений», до небес – выше уж некуда – возвели деньги, золото, наживу! Воистину, у нас, да и повсюду в мире, «люди гибнут за металл»! Молодое поколение, думая «сделать бы жизнь с кого», уже не мечтает стать «рабочим классом» (как когда-то мой друг Колька Мухин), не гордится званием создателя материальных ценностей. Нет, что вы?! Нет и нет!.. Ему или ей куда-нибудь бы в банк, в иностранную компанию, в топ-модели, в менеджеры – неважно куда, неважно что делать, лишь бы платили побольше! Побольше, побольше… Да в валюте! Слышал?.. Стыдно сказать, социологические опросы среди школьников показали, что большинство мальчишек хотят стать рэкетирами или «братками», а девочек – валютными проститутками!.. Как горько и больно осознавать все это…

Вот потому и не отпускает меня то время. Те воспоминания, те люди…

Вернемся все-таки к тому, с чего я начал, – к вагонным сообществам, товариществам по интересам.

Если в вагоне играют два шахматиста – значит, оба с разных станций, да и болельщики болеют за разные станции, каждый за свою:

– Не спеши… Ты, Домодедово!..

– Какой тебе Домодедово? Он калиновский…

– Не мешайте, братцы. Я и так пролетаю…

– А ты гляди в оба и не пролетишь!

– Калиновские завсегда за домодедовских болеют…

– За расторгуевских…

– А барыбинские завсегда лезут…

– Не лезут, а прут!..

– Они за востряковцев болеют…

– Ну, мужики! Ну, кончайте!.. Вы ж мешаете. А я корову заложил!

– О-о-о, братцы, пошли отседова!..

А есть группы футболистов. На всех станциях свои футбольные команды. Периодически они встречались, играли. В моем Расторгуеве тоже была футбольная команда, сильная команда. Были интересные встречи, на которые собирались чуть ли не со всех близлежащих и даже дальних станций посмотреть. Поболеть. Ведь когда-то играли отцы, теперь сыновья. И все здесь знали друг друга – сынов, друзей.