Книжные контрабандисты. Как поэты-партизаны спасали от нацистов сокровища еврейской культуры - Давид Фишман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вначале Шимайте перечисляет документы, которые немцы забрали из ее квартиры при аресте. В их числе — два чемодана с материалами ИВО. Возможно, они находятся в тюрьме на улице Роза — там немцы складировали конфискованные вещи. Другие изъятые из ее дома материалы могут находиться в архиве гестапо по адресу улица Офиарна-Вазарио, дом 16.
Затем Шимайте перечисляет материалы, которые спрятала в других местах. Самым важным из них был чердак Вильнюсского университета, где работал семинар по изучению Литвы. Там она спрятала написанный в гетто дневник Григория Шура, журналиста, отличавшегося вниманием к деталям и внятной манерой изложения. В отличие от прочих, Шур описал в своем дневнике период ликвидации гетто, когда он и еще несколько сотен евреев проживали в городе, при фабрике «Кайлис». Он оказался одним из последних уцелевших евреев из тех, кто жил в оккупированной немцами Вильне[415]. Инструкции Шимайте на предмет того, как отыскать рукопись Шура, напоминают карту для поиска клада на Острове сокровищ:
Войти в ворота дома № 11 по Замковой улице. Пересечь двор, войти в последнюю дверь слева, подняться на один лестничный пролет. Там будет две двери, налево и направо. Открыв левую, окажетесь в небольшом коридоре. В конце коридора еще одна дверь, тоже ведет на лестницу. Оттуда попадете на небольшую площадку, несколько ступеней выведут еще в один коридорчик, он поворачивает влево, в конце подняться еще по одной лестнице на чердак. На верхней площадке лестницы три двери: посередине, две по сторонам. Открыть левую дверь, войти на чердак. У правого ската крыши, под черепицей, лежат на разном расстоянии друг от друга пять упаковок — большая коробка и четыре пачки. Чтобы их найти, нужно встать на стул и включить фонарик.
Далее в «Декларации» описано еще пять тайников, где хранятся материалы из гетто: двести писем узников, стенографические записи выступлений Якоба Генса, дневник еврейки, которая работала в канцелярии Мартина Вайса, немецкого офицера, отвечавшего за операции в Понарах[416].
Суцкевер, к великому своему раздражению, не сумел найти материалы на чердаке университета. Шимайте была убеждена, что он просто неточно следует ее указаниям. «Чем больше думаю про чердак, тем сильнее уверена, что все именно там, куда я и положила. Видимо, тот, кто искал, допустил какую-то ошибку»[417]. При этом Суцкевер отыскал тексты выступлений Генса и некоторые другие материалы.
На протяжении многих лет Шимайте не давали покоя спрятанные ею сокровища. Даже в 1957 году она писала друзьям в советскую Литву и просила осмотреть университетский чердак — не лежат ли там документы[418].
Суцкевер распрощался с любимым городом, забрав оттуда еще некоторые документы и передав несколько чемоданов «Брихе». Грусть расставания, видимо, смешивалась в его душе с удовлетворением — ведь он выполнил свой последний долг перед Литовским Иерусалимом: помог привлечь убийц к ответственности и спас для потомков сокровища культуры.
Суцкеверу не довелось больше увидеть Вильну наяву, только во сне и в стихах.
Спасенное сокровище Бюст Толстого и другие работы Ильи Гинцбурга«Живость и эмоциональная выразительность лучших работ Гинцбурга 1890-х годов довольно ясно говорит о приближении нового этапа развития скульптурного портрета», — пишет И. М. Шмидт, известный специалист по русской скульптуре. Несколько произведений Гинцбурга до войны хранились в Музее Ан-ского в Вильне и были спасены Круком, Шмерке и Суцкевером[419].
Илья Гинцбург (1859–1939) был бедным сиротой, сыном раввина-талмудиста. Мальчику нравилось вырезать на оселке фигурки животных. Его талант заметил русско-еврейский скульптор Марк Антокольский и пригласил одиннадцатилетнего Гинцбурга в Петербург в качестве ученика. Илья не стал слушать возражения набожной мамы и деда — судьи раввинского суда: уехал из дома в столицу и стал скульптором. К началу этой новой жизни (в 1870 году) у Гинцбурга не было никакого светского образования, он не говорил и не понимал по-русски.
В Санкт-Петербурге Гинцбург столкнулся с новыми бедами. Он поступил в частную школу, где ученики насмехались над его еврейским акцентом, заставляли целовать распятие и избивали за «убийство Христа». Когда пребывание там стало невыносимым, он перевелся в государственную школу, где столкнулся с холодностью, но не с издевательствами — вот разве что учитель географии постоянно называл его еврейчиком.
В 1878 году Гинцбург поступил в Императорскую академию художеств и окончил ее с золотой медалью. Ранние его работы представляют собой сценки из повседневной жизни, основанные на детских воспоминаниях: женщина с маслобойкой, мать рассказывает сыну сказку, мальчик ныряет в речку. Впрочем, он скоро стал специализироваться на скульптурных портретах[420].
Прорыв в творческой карьере Гинцбурга случился в 1891 году, когда его покровитель, русский художественный критик Владимир Стасов получил для него заказ на изготовление с натуры бюста Л. Н. Толстого. Гинцбург поехал в имение Толстого Ясная Поляна, провел несколько дней в обществе великого русского писателя и вылепил его портрет за работой. Почтенный русский классик и молодой еврейский художник подружились — дружба продлилась до смерти Толстого в 1910 году. За этот период Гинцбург создал множество изображений Толстого: бюстов, барельефов, статуэток писателя — стоящего, идущего, сидящего, работающего. Одна из них выставлялась в Вене в 1897 году, другую показывали в 1900 году на Всемирной промышленной выставке, где она удостоилась награды[421].
На рубеже веков Гинцбург вылепил портреты множества русских деятелей искусств: композиторов П. И. Чайковского и Н. А. Римского-Корсакова, оперного певца Ф. М. Шаляпина, философа В. С. Соловьева, пейзажиста И. И. Шишкина, ученого Д. М. Менделеева, политика П. Н. Милюкова. Работал он в гипсе и в бронзе. Кроме того, он стал создавать скульптурные портреты людей прошлого, в частности Ивана Грозного и А. С. Пушкина. Особым его творческим приемом были фигурки в полный рост, выполненные в динамике и отображавшие особенности походки и жестикуляции[422].
Слава Гинцбурга росла, работы его приобретали Эрмитаж, Третьяковская галерея и Русский музей — там они хранятся по сей день.
В 1905 году Гинцбург стал одним из основателей Еврейского общества поощрения художеств. После Октябрьской революции работал
