Семь посланников - Элизабет Тюдор

моей головы этот чертов мешок.

- Нет-нет, ни в коем случае.

- Я ведь задохнусь.

- Нет, этого нельзя делать здесь, ты не должен видеть этого места.

- Если ты не хотел, чтобы я его видел, тогда зачем же заключил сюда?

- Потому, что искать тебя здесь никому и в голову не придет.

- И даже если и найдут, то только мертвым. Если ты не снимешь с

меня этот мешок, я задохнусь и умру. И уж тогда тебе придется отвечать за свои поступки перед королевой. Не думаю, что она пожалеет тебя. Смерть ее фаворита принесет ей много-много горя, и чем больше она переживет страданий, тем ужаснее будет расправа над тобой.

- Ну, хватит, хватит, я понял. Маззи протянул руки к веревке на шее пленного. Развязал ее и, медленно скатывая мешок наверх, достиг глаз. Нагнулся к похищенному поближе, чтобы завязать узел на его затылке, и неожиданно получил сильнейший удар по голове. Горбун полетел на пол и потерял сознание. Макензи откинул с головы черную ткань и крепко зажмурился. Ослепительный свет больно ударил ему в глаза. Постепенно зрение привыкло к освещению, и он разглядел окружающую обстановку. В округлом помещении стены заменяли большие окна. В центре стояла тумба, над которой неизвестно каким образом повис в воздухе кристаллический октаэдр[117]. Прозрачный бело-голубой кристалл получал энергию от большого светящегося шара, свисавшего над ним с потолка. Этот шар окольцовывали гигантские зеркала, которые, отражая его свет, направляли лучи на октаэдр.

Кресло похищенного стояло почти в центре помещения. Тамошнее освещение не носило радиоактивного характера и было безвредным для живого организма. Оценив ситуацию, Генри понял, что выбраться отсюда будет сложнее, чем он предполагал. Более часа он мучался, пытаясь выбраться из пут, изранил себе руки аж до крови, и, в конце концов, ему удалось вернуть себе свободу. Ему повезло, карлик был настолько сильно оглушен ударом, нанесенным человеческой головой, что все еще лежал без чувств. Это дало похищенному возможность обрести свободу. Генри поднялся с кресла и повторно осмотрел место заключения. Внимательно изучил механизм устройства зеркал и зашел в тупик, пытаясь разгадать предназначение кристалла. С первого взгляда казалось, что октаэдр не нес в себе никаких функций и никоим образом не был связан с другими частями этого странного устройства. Однако без причины не вытекает следствие, и у этого восьмигранника также было свое назначение. Макензи подошел к тумбе и внимательно присмотрелся к октаэдру. Он странным образом висел в воздухе, крутясь вокруг своей оси, переливался голубоватым светом, а временами вспыхивал изнутри слабым красным огоньком. Подведя руку поближе к кристаллу, Генри с опаской проверил наличие высокого разряда близ этого удивительного многогранника. Его опасения оказались напрасными. Восьмигранник не представлял никакой опасности, и это придало некоторую уверенность молодому человеку. Проведя рукой между кристаллом и тумбой, он к своему удивлению обнаружил, что они не были взаимосвязаны. Это открытие сделало пришельца смелым, и он потянулся за кристаллом. Как только октаэдр покинул свое место над тумбой, светящийся шар заметно померк, а зеркала, придя в действие, начали опускаться вниз. Пришелец случайно запустил механизм защиты Башни Света. Кольцо зеркал опускалось настолько стремительно, что землянин едва успел выскочить за его пределы. Светящийся шар, также опустившийся с потолка, оказался на месте похищенного кристалла. Зеркала коснулись пола, оцепив большую часть округлой комнаты. Маззи остался в окружении серебряных пластин. Наслышанный о зеркальном страхе королевского шута, Генри злорадно улыбнулся.

- Поделом тебе досталось, горбатый козел, - крикнул он карлику,

хотя тот по-прежнему был без сознания. - Будешь знать, как шутить и потешаться над другими. Вот и настал твой черед посмеяться над самим собой. Макензи положил октаэдр в карман и поднялся по винтовой лестнице на крышу. Обрадовался, обнаружив раскладной мост раскрытым. Охранники в дозорном пункте, ни о чем не подозревая, беседовали внутри здания. Оплачивая их услуги, Маззи предупредил, что его пребывание в башне будет недолгим. По этой причине стражники и не собрали мост. За разговором они дожидались прихода королевского шута.

- Смотри-ка, он уже возвращается, - увидев на мосту черный силуэт,

сказал один из дозорных.

- Что-то он не похож на нашего коротышку Маззи.

- Да это и впрямь не он!

- Взгляни на башню! Свет в окнах потух. Когда охранники заметили это, Макензи был уже в нескольких шагах от площадки дозорного поста.

- Стой, не то будем стрелять! - взяв землянина на мушку, предупредил

дозорный. Генри повиновался.

- Почему ты на свободе?

- А мне почем знать? - развел руками похищенный. - Спросите об

этом лучше у Маззи. Чудак он какой-то, - стараясь не выдавать своего волнения, проговорил Генри, - сначала похищает, потом освобождает. И все лишь затем, чтобы поговорить со мной наедине, - простодушно сказал он. Генри знал, что игра слов может одержать победу над смертоносным оружием, стоит только приложить немного усилий - и дело в шляпе. Раскованность, непринужденность и простота действий могли помочь ему выбраться из этого злополучного места. Положение его было сложным, и только хитрость могла спасти ему жизнь.

- Поговорить наедине? - подозрительно переспросил охранник. - И о

чем же вы говорили?

- Да о всяких пустяках, - отмахнулся пришелец.

- И стоило ли затевать все это из-за какой-то пустячной болтовни? - с

подозрением спросил другой дозорный.

- А кто его знает?! - усмехнулся Макензи. - Я лично не могу понять

этого горбуна, а вы можете? Вопрос, заданный землянином, заметно поколебал прежнюю уверенность охранников. Столько раз они на собственных шкурах испытывали злокозненные шуточки мошенника-горбуна. И, возможно, произошедшее той ночью было его очередной проделкой.

- Странный он тип, - не получив ответа от овелийцев, продолжал

пришелец. - Он хотел, видите ли, доказать свою силу. Наверное, обиделся из-за того, что я как-то высмеял его физические способности. И если посмотреть на его сегодняшний поступок с другой стороны, он и впрямь доказал свою силу, может и не физическую, но по разуму и выдумке каверзных трюков (к сожалению, мне пришлось признать это). Он действительно силен.. Ну, конечно, мы знаем, что в этой проказе ему значительно помогли деньги.. И, скорее всего.

- Кончай нести галиматью, - услышав столь щекотливую тему подкупа,

прервал его один из дозорных. - Что-то не верится во всю эту белиберду. Отчего свет в башне погас?

- Не знаю, дружище. Когда Маззи отпустил меня, свет там был еще

яркий, - он повернулся лицом к башне. - А ты прав, дружок! Свет там и вправду погас. Что вытворяет там этот негодник? - с удивлением развел он руками. - Надо бы выяснить все. А вдруг этот проказник до чего-то дотронулся там нечаянно? Что, если он сломал какое-нибудь устройство? Вот нечестивец, все время лезет не в свои дела. Куда нос не просунет, туда голову пихает. Высказывания разведчика словно гром поразили дозорных. Оба они вступили на мост, один - намереваясь пройти в башню, другой - проводить землянина в дозорный пункт и уж там призвать того к ответу. Генри поднял руки, показывая свою безоружность и готовность покориться воле сторожевых. Овелийцы побежали по мосту, и когда они оказались от Макензи на расстоянии вытянутой руки, тот сжал ладони в кулаки и ударил неприятелей в лицо. Внезапный мощный удар лишил их равновесия и они, не удержавшись на мосту, свалились через перила в пустоту ночи. Послышались сдавленные крики и приглушенный удар тел о твердую поверхность.

- Приятного полета, друзья, - напутствовал их Генри. Он добрался до площадки дозорного пункта, нашел пульт управления и нажал на кнопку, собирающую раскладной мост. Теперь путь обратно для королевского шута был заказан. Макензи поднял глаза к небосводу. Звезды блестели на небе, словно осколки зеркала, рассыпанные на сизом бархате. На горизонте уже проглядывало беловатое пятнышко звезды Акарта, которая возвещала об утреннем часе на Каллаксии. "Сообщники заговора, должно быть, уже на месте, - подумал генерал-майор. - Надо как можно скорее добраться туда. Этот мерзкий горбун, наверное, сообщил Гектусу о наших планах. Если эта тварь и впрямь так поступила, то Флуберу и его последователям не миновать расправы". Генри ужаснулся от этой мысли. Он знал, что если и не в схватке, то, попав в плен, мятежникам не избежать кары короля. Не думая больше ни о чем, он кинулся предупредить своих единомышленников об опасности. Обнаружив сэрапию в пристройке дозорного пункта, Генри оседлал ее и пустился галопом к месту встречи. Пока Макензи во весь опор мчался на подмогу к друзьям, королевский шут пришел в сознание и обнаружил себя в окружении зеркал - того, чего он больше всего боялся в жизни. Зеркальная ловушка привела карлика в ужас. Куда бы он ни взглянул, повсюду было отражение его уродливого лица, настолько отвратительного и комичного, что шут, не удержавшись, начал смеяться над самим собой. Его физиономия всегда вызывала смех у окружающих, и уродец страшился взглянуть на свое отражение, боясь, увидав его, рассмеяться до смерти. Оказавшись в зеркальной ловушке, он попал в собственный капкан. Что только не придумывал он, чтобы выбраться из злополучного кольца, пытался сломать небьющиеся зеркала, подпрыгивал вверх к шару, чтобы погасить свет и не видеть своего отражения, зажмуривал глаза и прикрывал их ладонями. Но все было напрасно: он безудержно хохотал, не имея сил сдержать себя. Смех его вскоре стал непрерывным и диким, он начал задыхаться. Повалившись с ног и схватившись за живот, он покатился по полу, надрываясь от смеха. Истерические подрагивания и всхлипывания обессилили лилипута. Он изнемогал, хрюкал и даже лил слезы, но не мог сдержать своей спонтанной и опасной веселости. Спустя два часа непрерывного хохота его сердце не выдержало и разорвалось от такой перегрузки. Белая пена выступила у него изо рта, и Маззи, захлебываясь от смеха, негодования и собственной слюны, закряхтел и зашипел. Пробыв в таком состоянии несколько минут, он, задыхаясь, сделал попытку набрать воздуха в легкие и, не осилив эту задачу, стих на мгновенье, издал страшный хрип, а затем, нервно передернувшись, затих. Веселый Маззи, который всю свою жизнь потешал других, в то утро уморил со смеху самого себя. Кончина его была экстраординарной, но еще невероятнее оказалась гибель его господина. Когда с королевским шутом произошла эта "комическая" смерть (у автора совесть не позволит назвать ее трагической), так вот, когда этот мерзавец отдал концы, его убийца, а Генри после его поступка по-другому и не назовешь, доехал до пункта назначения. Сражение было в самом разгаре. Макензи спешился на значительном расстоянии от места стычки, дабы остаться незамеченным. Подкрался поближе и, позаимствовав симсусс[118] у одного из погибших телохранителей короля, стал присматриваться к позиции, занимаемой атакующими. Генри был поражен численностью дворцовой стражи. Их было не две дюжины, как ожидалось, а больше полусотни. И мятежники, несмотря на их решительность и отвагу, проигрывали эту схватку. Однако ни раны, ни потери не могли бы заставить их сложить оружие и сдаться. Они решили бороться до последнего. Выиграть схватку возможно было только одним лишь путем - убив короля-тирана. Сделать это представлялось довольно сложным. Его окружали более пятнадцати солдат, да к тому же кавалькада властелина, чтобы избежать стычки, продолжила свой путь, оставив бунтарей на растерзание элитным отрядом. Немного подумав, землянин решил изменить внешность. Оттащив в кусты бездыханное тело одного из стражников, он переоделся в его форму. Нашел сэрапию с седлом королевского охранника и погнался за удаляющейся кавалькадой. Проезжая возле своих единомышленников, Генри был сбит с седла одним из них. Новая одежда и шлем с защитным забралом для глаз полностью изменили внешний облик пришельца, и сообщник, не узнав его, вцепился в него мертвой хваткой. Макензи пытался высвободиться и пуститься следом за противниками и деспотом, однако, невзирая на усилия, никак не мог мирным образом отделаться от соратника. Мятежник, изначально предполагавший, что нападает на безоружного стражника, скачущего к своим, отпрянул назад, увидев, как неприятель вынул симсусс из ножен, расположенных на спине.