Двое для трагедии - Анна Морион
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Значит, то, что я вижу – иллюзия?
– Да, это – наша маскировка, которой мы не умеем управлять сами: она дана нам природой, чтобы люди не смогли узнать о том, что среди них живем мы, вампиры.
– Как все это странно… Насколько тебе хватает крови? Сколько людей ты убиваешь, чтобы насытиться? Как ты вообще питаешься? Прости, что спрашиваю…
– Нет, все в порядке, ты вправе знать. Я охочусь каждую третью ночь, и на это время мне хватает крови одного человека. Но я никогда не убиваю людей моложе тридцати лет: в этом деле у меня есть непоколебимые принципы.
«Как легко он говорит об этом! И называет убийство человека «делом» – удивленно подумала я.
– Но ты убил Луку, а ему было всего двадцать один год, – поморщившись, напомнила ему я.
– Мне очень жаль. Правда. В тот момент я не контролировал себя, – тихо ответил на это Седрик. – Но тебе нужно быть осторожнее, потому что, как ты уже поняла, мои родители и брат тоже вампиры и тоже убивают раз в три дня.
«Боже мой, сколько же людей убила семья Морганов?» – невольно подумала я, однако, не чувствуя ни отвращения, ни ужаса.
– К тому же, в наш замок часто приезжают гости – другие вампиры, порой целыми кланами. Помнишь тот день, когда мне позвонил Маркус, и я срочно уехал домой?
– Да, конечно. Тогда я очень удивилась твоей поспешности.
– Тогда к нам приезжал большой клан вампиров из Канады.
– А на следующий день пропало без вести около десяти человек, – прошептала я, вспомнив статью в чешской онлайн-газете. – Твои родители ничего не знают обо мне, правда?
– Не знают и не должны знать. Если они узнают – твоя жизнь будет в опасности.
– Как специалист по вампирским романам, могу предположить, что вампирам запрещено любить смертных? – робко предположила я.
– Нет, это не так – серьезным тоном ответил Седрик. – Вампиры вообще никогда не влюбляются в смертных, и то, что я полюбил тебя, является странной аномалией. Это противоестественно.
– Противоестественно? – с удивлением повторила я.
– Это все равно, как бы сказать мягче, если маньяк влюбится в свою жертву, потому что мы – хищники, высшее звено развития, а вы, люди – наша добыча.
– И недоразвитое звено, – усмехнулась я, пораженная новой информацией. Как много, оказывается, мы, люди, не знаем и даже не подозреваем о том, что не мы стоит на вершине пищевой цепи!
– В таком случае, я должна быть польщена тем, что влюбила в себя вампира, – улыбнулась я и поцеловала его в щеку. – Меня любит ненормальный вампир!
– Я рад тому, что ненормальный, – улыбнулся Седрик.
– Как все это интересно! Но, постой… Твой брат знает обо мне! – вдруг вспомнила я.
– Не волнуйся, он никому не проболтается: я доверяю ему как себе самому.
– Когда ты познакомил меня с ним, мне вдруг стало холодно и страшно, – призналась я. – Я чувствовала себя кроликом, на которого смотрит удав.
– Я заметил это, и был удивлен твоей реакцией. Скажи, ты чувствовала такой же страх, когда впервые увидела меня? – спросил Седрик.
– Смотря, о какой встрече ты говоришь. В первый раз, на мосту, я была раздражена тем, что ты смотрел на меня. А в библиотеке, я была просто зла на тебя. Но я никогда не чувствовала страх. Никогда! – слегка посмеиваясь, ответила я. – Не это так странно: ты – вампир, а я даже не почувствовала разницы! Все это время я считала тебя человеком!
– Это нормально, – улыбнулся Седрик. – Ведь мы делаем все, чтобы не отличаться от людей: живем человеческой жизнью, притворяемся вами, но, в то же время, сама природа сделала так, чтобы люди, извини, в отличие от животных, не чувствовали присутствия хищников. Сегодня мы улыбаемся человеку, а завтра уже пьем его кровь. А ты… Это даже ненормально, что ты почувствовала Маркуса.
– В таком случае, из нас получилась прекрасная пара, которая противоречит всем законам природы: ненормальный вампир и ненормальная смертная! – со смехом сказала я и вновь поцеловала его.
Седрик обнял меня.
– Мы – самая противоречивая пара, – тихо сказал он. – И я отдал бы все, что у меня есть, чтобы прожить с тобой все оставшиеся годы и умереть с тобой в один день. Но я не могу умереть и не могу дать тебе бессмертие.
– Но во всех книгах написано, – робко начала я, осознавая, что говорю чушь, – что человека можно превратить в вампира укусом.
– Вот, в чем главная ошибка твоих любимых книг – они говорят неправду, заставляя девушек мечтать о вампирах и бессмертии. Но это невозможно: мы, вампиры – всего лишь еще один из видов живых разумных существ на Земле. Если я укушу тебя, ты не станешь вампиром, а я всего лишь убью тебя, и, если ты укусишь меня, я не стану человеком. К сожалению.
– Что ж, это совершенно не важно! Даже не представляю, каково это было бы – жить вечно! Наверно, ужасно скучно! – рассмеялась я.
– И, к тому же, мы не умеем спать и видеть сны, – усмехнулся Седрик.
– Это ужасно! Я люблю сны! Нет уж, мсье вампир, не нужно мне ваше бессмертие! – Я вновь рассмеялась. Но тут я вспомнила. – Ты обещал рассказать мне о том приступе в Брно, – напомнила я Седрику. – Это, наверно, связано с тем, что…
– Да, ты правильно думаешь. Тогда я не ел четыре дня перед поездкой и нарушил свое расписание. В день нашего приезда был уже пятый день, и я был жутко голоден. Я еле сдерживал себя. Я поднялся в комнату и через окно убежал в город. Я боялся, что убью тебя или кого-то из твоих родителей.
– Меня? Боялся убить меня? – Я была ошеломлена, но не почувствовала страха.
Он был голоден и боялся, что убьет меня. Значит, он может сделать это, если у него вновь будет такой припадок…
– А я думала, что ты скрываешь от меня страшную болезнь, – сказала я, заставляя себя не думать о том, что он едва не убил меня.
– Это хуже, чем болезнь: болезнь можно вылечить, а то, чем являюсь я, – нет.
– И ты кого-то убил, – тихо сказала я.
– Да, именно тогда я и убил твоего друга детства. Ты простишь меня за это? – мягко спросил Седрик, гладя мои волосы.
– Пожалуйста… Я не хочу больше слышать и знать об этом! – нервно прошептала я. – Теперь я знаю, что ты не человек и что ты убиваешь людей, и я принимаю это. Но я не хочу знать подробностей… И зачем только я сама спросила тебя об этом?
– Прости. Обещаю, что ты больше
