Чистилище - Захар Петров

Посещение университетской библиотеки для неё было тяжёлым испытанием: глаза разбегались от пестревших здесь книг, в основном изданных давно – на Поверхности. И осознание того, что, как не старайся, за выделенные ей на учёбу пол-года ей не прочитать и двадцатой части, разжигало в ней какую-то нелепую жадность, делая мучительным выбор, какой очередной книге отдать предпочтение.

Как не любила Вера когда-то заучивать Поэму Знаний, всё же выбранные диггерами для заучивания сухие истины стали готовым информационным скелетом в Вериной голове, который теперь очень быстро обрастал тучными пластами дополнительных знаний. Она усиленно штурмовала старые школьные учебники физики, химии, алгебры и геометрии, чтобы понять суть вещей, законы, управляющие миром. Она хотела впитать в себя всю мировую историю, от каменных топоров до Последней Мировой войны. Она вычитывала и зачем-то заучивала наизусть физические характеристики планет Солнечной системы; пыталась понять, что такое туманности, квазары и чёрные дыры. Сначала она и сама не могла себе объяснить, зачем ей всё это. Иногда, как бы очнувшись на мгновение, она возвращалась в реальность, существующую за входом в Университет. Она, как и прежде сознавала, что её профессия – это крупная игра со смертью, что её могут на следующий день после окончания учёбы убить. Так зачем же эти, совершенно ненужные, нелепые знания? Но сначала интуитивно, а потом всё более осознанно Вера сделала вывод, что всё её существо ищет Главную Истину. То, Что лежит в основе всего. То, что делает осмысленным произошедшее с миром и происходящее в Муосе. Если её найти, она бы поняла смысл жизни, а значит, когда придёт время, могла бы спокойно принять смерть. Вот только где скрыта эта Истина? В элементарных частицах? в Большом Взрыве? в Теории относительности? В истории человечества? Древние непременно должны были знать эту тайну, может быть не все, лишь только самые умные из них – те, кто писал эти книги. И Вера искала Истину. Казалось, что она откроется вот-вот, в следующей главе книги. Но Истина ускользала…

Со временем Вера накинулась на труды философов. И ей казалось, что она уже обрела Истину в красивой философской системе кого-то из античных мыслителей, объяснявшей всё и вся. Но в другой книге она увидела совершенно другую, не менее аккуратно и детально выстроенную философию мира. Прочитав ещё и ещё одну книгу, её охватило разочарование, граничащее с отчаянием: каждый философ видел мир по-разному, так, как ему хотелось. А значит, вся их писанина – это только их субъективное мнение – и это не Истина.

7.

Между тем, Вера впервые после Мегабанка оказалась в по-настоящему женской компании. В диггерских бригадах были женщины, но странные диггерские внутрибригадные порядки, где «не по делу» практически не разговаривали, делали мужчин и женщин какими-то безлико-бесполыми существами. В Урочище были женщины, но они играли роль хозобслуги спецназа, и Вера за всё время, кажется, ни с одной из них не перебросилась и словом. Оказавшись в кругу девушек-ровесниц, она по-началу чувствовала себя не в своей тарелке. Не будучи особо разговорчивой, она бы и здесь предпочитала жить сама по себе.

Кроме имён о своих соседках она лишь знала, что Джессика учится последний третий год на врача и после окончания уйдёт в Резервацию. Второкурсница Танюша – с какого-то далёкого поселения и вернётся туда администратором. Её одногодка Лидия – из Центра, её родители работают в закрытом бункере геотермальной станции, и Лидия училась на физика-электрика, чтобы продолжить их дело.

Но вот однажды, когда она, лёжа на своём втором ярусе и вчитываясь в «Популярные знания об элементарных частицах», пыталась понять, как это электрон может не иметь массы покоя и при этом в конкретный момент времени не находится ни в какой точке, прямо у её уха раздался бойкий голосок:

- Вер, а Вер, а давай выйдем! Дело есть.

От неожиданности Вера вздрогнула и тут же с досадой подумала, что она совсем здесь теряет бдительность. Это Танюша, незаметно забравшись на свою шконку и, привстав на цыпочки, заглянула к Вере. Вере хотелось огрызнуться, но этот ангелочек с обезоруживающей улыбкой умолял:

- Верочка, ну очень надо, правда. Пошли выйдем.

Со своей шконки спустилась Джессика и вышла в коридор, прихватив с собой какую-то медицинскую книжку. Ещё не понимая, в чём дело, ловко спрыгнула на пол Вера и поплелась за Танюшей. На выходе они столкнулись с Лидией, которая держала за руку какого-то дылду, подстриженного под ёжик. Лида с дылдой быстро юркнули в кубрик, хлопнув за собой дверью. Джессика, подошла ближе к коридорной лампочке, опустилась прямо на пол и раскрыла книгу, тщательно что-то в ней вычитывая и записывая своим мелким почерком в жёлтые листки. Вера недовольно спросила у Танюши:

- И что дальше?

Та беззаботно застрекотала, смешно морща свой кнопочный носик:

- Ну, Вера, ты совсем, как маленькая. Мы и так, как ты пришла к нам, тебя и трогали. У Лиды есть друг. У них – л-ю-б-о-вь. Понимаешь?

То, каким важным заговорщицким тоном Танюша протянула слово «любовь», заставило Веру улыбнуться. Она уже не злилась и решила дальше поиграть в непонимающую тупую солдатку.

- Ч-т-о у них? – спросила она, спрятав улыбку и умышленно насупив брови.

Танюша оглянулась по сторонам, реально боясь, чтобы их не подслушали:

- Л-ю-б-о-вь. Ты что, и в правду не понимаешь?

Вера отрицательно помахала головой, едва сдерживаясь, чтобы не прыснуть со смеха. Танюша озадаченно стукнула себя ладошкой по лбу.

- Вот так мы и знали. Ты, Верка, не обижайся, но Лидка была права: тебе на войне троху мозги отбили. Они не правильные у тебя там, мозги-то.

Танюша тыкнула пальцем в Верин лоб, на всякий случай показывая, где именно находятся Верины мозги.

- Не, ну ты, конечно, по своему умная, мы не спорим. Там книжки всякие непонятные читаешь. Но всё равно ты какая-то завёрнутая. Вот не обижайся. Вот тебе крест (Танюша перекрестилась) обидеть я тебя не хочу. Но так, как ты, нельзя!

- А как нужно?

- А вот так, как все нормальные студенты живут. Ты что ж не понимаешь, что так здорово, как здесь уже не будет (Танюша нравоучительно помахивала указательным пальчиком перед Вериным носом, заглядывая при этом на неё снизу-вверх). Учёба-учёбой, но юность то проходит. Где ж, как не здесь веселиться? В поселениях, куда мы уйдём, веселья уже не будет.

- Ты что-то там про любовь мне хотела рассказать.

- Ах да. Значит про «л-ю-б-о-вь» (Танюша по-прежнему тянула это священное для себя слово. Она не замечала иронии в Верином голосе). Вот Лидка, например. Когда пришла в том году, такая уже неприступная была – что ты что ты. А видала, какая красавица она у нас? То-то. Пацаны все хвосты распушили перед нею. А она, как королева ходит: «фи-фи» на них. Но жила с нами Ритка-агрономша с Площади Победы (она уже выпустилась в том году – ты как-раз на её шконке лежишь), так та типа тебя – на рожу не очень…