Роман Молодой - Сычев К. В.

– Это еще почему? – покачал головой князь. – Если даже самый лучший охотник начал совершать преступления, он должен быть наказан! Его, видите ли, нельзя обижать! А вашего князя можно? Тебе следовало, мой добрый Сотко, задержать того Вольгу и притащить его на мой праведный суд!

– Я так и сделал, могучий князь, – улыбнулся княжеский мечник. – Он пребывает здесь, в простенке, под охраной моих людей! Мы ждем твоего приказа!

– Тогда ведите его сюда без лишних слов! – обрадовался князь. – Мы будем его судить!

Два здоровенных пристава, одетых в серые домотканные рубахи и такие же штаны, поскрипывая новенькими короткими сапогами черного цвета, ввели в думную светлицу одетого в ярко-красную рубаху, синие татарские штаны и серые, судя по виду, новгородские, сапоги козловой кожи, рослого сорокалетнего мужика. Тот гордо нес свою кудрявую белокурую голову и смело смотрел перед собой пронзительными голубыми глазами. Его курносое лицо выражало крайнее изумление. Подведя преступника к князю, приставы, по знаку княжеской руки, отошли к двери, оставив свою жертву стоять прямо напротив князя, спиной к боярам. Княжеский мечник уселся на свою скамью.

– Здравствуй, пресветлый князь! – смело сказал Вольга и поясно поклонился князю. На бояр же и епископа он даже не обратил внимания.

– А я пока воздержусь говорить о твоем здоровье! – усмехнулся князь. – Пока неизвестно, будешь ли ты еще жив! Я вижу, что тебе не занимать дерзости!

– Ишь, какой стручок! – проворчал Сотко Злоткович. – Веди себя подобающе перед князем!

Бояре возмущенно загудели.

– Рассказывай, бесстыжий Вольга! – привстал со своего «стола» князь. – Почему ты убивал медведей в моем заповедном лесу? Ты не знаешь о моем княжеском праве?

– Знаю, княже! – спокойно ответил своим чистым звонким голосом охотник. – Но я не добывал медведей в твоем заповедном лесу, а ходил дальше, за реку Болву!

– Однако медвежьи берлоги заповедного леса совсем опустели! – сказал, рассердившись, князь. – Неужели все медведи ушли за Болву?

– Может и так, князь батюшка! – буркнул Вольга Соколович. – Я не знаю об этом!

– Ну, если не знаешь, значит, не хочешь говорить правду! – зло рассмеялся князь. – Ты же сам во всем признался! Ведь мое право на добычу медведя распространяется на весь удел! Значит, нельзя охотиться на княжеского зверя и за Болвой!

– И кто тебе поверит, Вольга! – вскричал, подскочив со своего места из середины светлицы, боярин Юрко Кручинович. – Как же можно тащить медведя от самой Болвы? Да там же ручьи, болота и реки! Надо пройти и Десну! Какая же нужна для этого сила? Даже самому князю со многими людьми нелегко подогнать туда телеги! Нечего здесь врать!

– А я не вру, славный боярин! – ответил без тени смущения на лице подсудимый. – Я снимаю с медведей только шкуры, а мясо оставляю в лесу – волкам на прокорм!

– Тогда это – двойное зло! – молвил, сдвинув брови, разгневанный князь Дмитрий. – Такое вкусное мясо достается не нам, а диким зверям! Ты совершил тяжелые преступления! Поэтому я не могу тебя пощадить! Как мы его накажем, славные бояре?

– За что, князь-батюшка?! – вскрикнул, краснея лицом и падая на колени, незадачливый охотник. – Вот уж я не думал о твоем наказании и ждал только похвалы! А тут, оказывается, жестокая кара! Пожалей меня, княже! Я буду всегда приносить тебе треть всех добытых мехов, без всякого обмана! Пожалей!

– Надо бы бросить его в холодную темницу лет на пять! – предложил Ясеня Славкович. – Пусть бы отработал «в поте лица своего» за совершенные преступления!

– А я думаю, – буркнул Сотко Злоткович, – что его следует предать смерти за нарушение княжеских прав!

– Вот это правильно! – улыбнулся Дмитрий Ольгердович. – Надо бы прилюдно отсечь ему голову, на Красной площади!

– Отсечь! Отсечь! – одобрительно прогудели бояре.

– О, пощади, славный князь! – заплакал, катаясь по полу, напуганный мужик. – Я не верю своим мерзким ушам: неужели это сон?!

– Ишь, забздел! – засмеялся Шумак Борилич. – Надо было сразу молить князя о пощаде, а не гордиться своей мерзостью! Надо казнить негодяя, а его бесстыжую голову насадить на кол!

– А может, отрезать ему дрын? – предложил толстощекий добряк Олег Коротевич. – И пусть себе живет без дрына!

Все дружно рассмеялись, а епископ с укоризной покачал головой. – Зачем вы говорите такие позорные вещи? – громко возмутился он. – Неужели вам не жалко жизни христианина? Пусть он злодей или бунтовщик, но судить его нужно по-христиански! В «Правде Ярослава» ничего не говорится о казни за медведя! Это – серьезная провинность, но не смута! И за это следует наказать его крупной пеней! Пусть покрывает княжеские убытки своим имуществом! Я предлагаю ему уплатить в казну гривну серебра!

– Уплачу, уплачу, славный князь! – взвизгнул от радости окаменевший от услышанного подсудимый. – Назначь мне какую угодно виру, но сохрани мне жизнь и мой мерзкий уд!

– Сколько ты истребил медведей, бесстыжий стручок? – грозно вопросил князь. – Только говори одну правду, если хочешь спасти свои жизнь и уд!

– Я все скажу, княже, – пролепетал напуганный до смерти охотник. – Так, значит…десятка три…Да, не больше!

– Три десятка? – вновь нахмурился князь. – А какова цена медведя, славные бояре?

– С десяток морток! – подскочил со скамьи княжеский огнищанин. – Значит, за тех медведей следует положить…три сотни морток. А это – полторы новгородских гривны!

– Маловато, – сказал недовольный князь. – К чему тогда этот суд?

– По гривне за медведя! – буркнул Сотко Злоткович. – Мы все знаем, что если этот злодей зашиб медведя, то у медведицы не будет приплода! А если медведицу – так и совсем не станет зверя! Пусть расплачивается и за медвежьих детей! А это – три десятка гривен!

– А может и за медвежьих внуков? – рассмеялся епископ Парфений. – Так можно добраться до небес и придумать непомерную мзду! Но такова душа настоящего мечника: он хочет наибольшей кары! Однако истинный христианин милосерден! Поэтому, княже, слушай свое доброе сердце и не принимай жестоких советов!

– Ты прав, святой отец, – сердито пробормотал князь. Ему не понравились слова жалости к подсудимому, высказанные брянским епископом. – Тогда придется простить этого злодея за…пятнадцать гривен!

– Пятнадцать гривне?! – вскричал, вставая на колени, несчастный охотник. – Где же я найду столько серебра?

– А ты поищи и найдешь! – буркнул Сотко Злоткович. – Лучше подумай о княжеской доброте! Неужели твои жизнь и дрын не стоят пятнадцати гривен?

– А пока он полностью не расплатится с моей казной, – решительно произнес Дмитрий Ольгердович, – пусть посидит в холодной темнице и поработает на славу нашего удела!