Дочь Кузнеца - Ольга Сергеева

— Если ты еще раз дернешься, я тебя ударю! — мужчина больше не прикасался к ней и даже не приближался вплотную, но Занила не могла сделать и шага в строну от стены. Кор по-прежнему скалил зубы с ее левого плеча, издавая злобное пощелкивание, и в его сморщенной мордочке больше не было ничего забавного, а пушистая кисточка на длинном хвосте бешено хлестала из стороны в сторону, задевая Занилу по руке. — Где ты взяла эту тварь? — мужчина кивнул на звереныша.

— Он мой! — хрип, смешанный с рычанием. Занила сама не узнала свой голос, и дело здесь было вовсе не в том, что мужчина только что чуть не свернул ей шею. Занила знала: пусть он только руку протянет к Кору, и они вдвоем вцепятся в нее!

— Твой?! — раб, очевидно, улыбнулся, и от этого шрам, пересекавший всю правую половину его лица и задевавший край рта, оттянул его губы еще больше вниз, превращая его лицо в жуткую маску. — Что-то свое может быть только у свободного человека, а часы твоей вольницы уже закончились! — мужчина резко перестал улыбаться. — Вот что, маленькая рабыня, у тебя есть только два варианта: либо ты сейчас сама по-хорошему возвращаешься со мной в школу. Либо я забываю, что ты представляешь собой ценное имущество. Сама знаешь, что бывает с рабынями за побег!

— Я не хотела убегать! — неожиданно для самой себя воскликнула Занила. Светлые глаза мужчины, точный цвет которых Заниле не удавалось разглядеть в темноте, смотрели на нее с любопытством и явным недоверием. Теперь осталось добиться, чтобы недоверие из них ушло. Врать? Слишком многие люди способны распознать ложь. Поэтому только правду. Но ведь правда — это то, во что ты сама веришь, в данный конкретный момент, не так ли?

— Я испугалась! — огромные глаза распахнуты и стремительно наполняются слезами, губы приоткрыты. Занила прикрыла рукой мордочку Кора, заставляя того замолчать, чтобы скалящийся зверек не испортил все впечатление. — Они убили Эзру! — а вот боль и отчаяние во взгляде изображать уже не пришлось.

— И поэтому ты решила убежать? — голос раба звучал все так же, но Заниле удалось заметить, как промелькнула в его глазах тень, когда он вспомнил о теле маленькой девочки, подвешенном к столбу.

— Я не хотела убегать! — воскликнула Занила. — Я хотела быть как можно дальше от госпожи Дарины. Она сумасшедшая! — сказать такое о свободной свободному — это было бы вариантом самоубийства. Сейчас Занила выяснит, что можно говорить другому рабу. Сильно ухудшить свое положение ей вряд ли удастся. Занила прекрасно понимала, что ее история не выдерживает никакой критики. Но пожилой раб не стоял и не разговаривал бы с ней, если бы ему не нужна была лишь версия. А версию она ему даст!

— И в порт, чтобы ближайшим кораблем уплыть из Догаты, ты тоже не спешила?

— В порт? — с вполне искренним непониманием переспросила Занила.

— Эта дорога, — мужчина махнул рукой в сторону улицы, на которой они встретились, — самый короткий путь к порту. Я сразу понял, что ты пройдешь именно здесь, и не ошибся!

— Я даже и не думала идти в порт! Я не собиралась покидать Догату!

«Вот так вот. Можно порадоваться: даже врать не пришлось. А можно грязно выругаться: кто бы мог подумать! Первая попавшаяся дорога!»

Мужчина еще раз смерил Занилу с ног до головы оценивающим взглядом и усмехнулся. А, может быть, это он так улыбался. Все равно было страшно.

— Больше тренируйся. У тебя неплохие задатки. А если серьезно, я так понял: мы договорились? По поводу возвращения в школу?

Страх тоже изображать не пришлось. Разве что немного блеска добавить в глаза, чтобы они казались мокрыми от слез.

— Я не могу возвращаться в школу: госпожа Дарина меня убьет!

— Я сказал: хватит со мной играть! — крик мужчины рыком раскатился по сонному переулку. Занила невольно вздрогнула. Да, теперь сомнения не осталось: этот мужчина отнюдь не всегда был сторожем при школе. Кор стряхнул с головы ее руку и угрожающе оскалился. Пожилой раб на секунду отвлекся на звереныша, а когда вновь поднял глаза, перед ним словно стояла совсем другая рабыня. Плечи спокойно расправлены, губы плотно сжаты, и темно-серые абсолютно сухие глаза глядят на него с совсем не детской усмешкой.

— А что может быть серьезнее, чем госпожа Дарина со своим хлыстом? С ней уже даже Мабек Дагар справиться не может, — последнее предложение рабыня постаралась произнести как можно небрежнее, но в ее глазах светился вопрос: «Или я не права?» Занила вновь заставила Кора успокоиться.

— Ты слишком умная для рабыни, — лицо мужчины вмиг посерьезнело.

— Мне об этом уже говорили.

— Кто?

— Господин Сарук.

Раб усмехнулся, оставив это сообщение без комментария, и произнес совсем другое:

— В школе никто еще не знает, что ты ушла. И не узнает, если мы поторопимся, — он смотрел в глаза двенадцатилетней девчонке и разговаривал с ней как с равной. В какой момент он стал относиться к ней так? Уж точно не когда выходил за ней из школы! Он подождал, пока она поймет, что он сказал, и только потом продолжил. — И можешь взять с собой своего звереныша.

Занила почувствовала, как кровь прилила ей к лицу и пульсирует в висках. «Почему он никому не сказал о моем побеге? И не собирается говорить?» Этот вопрос мог стоить ей жизни, но задала она другой:

— Разве в школе разрешают держать животных? Госпожа Дарина никогда этого не позволит.

— А ей не обязательно этого знать! — раб усмехнулся, и на этот раз усмешка была не только страшной, она еще и доброй отнюдь не была. А Заниле вдруг показалось, что она начала понимать ответ и на другой свой вопрос.

И снова влажная каменная мостовая послушно ложится под ноги, только на этот раз уже взбираясь на холм. И ночь все такая же темная. «Сколько же часов до рассвета?» И теплая живая тяжесть на плече. Она должна бы успокаивать и вселять уверенность, но успокоиться не получается. Нарил шагает рядом с ней. Он идет быстро, но Занила успевает за ним, практически не прилагая усилий. Пару раз она оглянулась на него. Изуродованное шрамами лицо в свете проплывающих мимо тусклых масляных фонарей казалось особенно жуткой маской, а глубоко посаженные глаза были просто провалами тьмы. Будешь тут чувствовать себя спокойно! И все-таки она должна спросить. Она должна знать, раз уж она идет за ним!

— Нарил [У рабов есть только имя. Поэтому в разговорах они обращаются друг к другу только так. Возраст или какие-то другие факторы в расчет не принимается. ], - окликнула его Занила, повернув голову. Ее голос должен был прозвучать громко в тишине ночной улицы, но на город вновь спускался туман, приглушая все звуки. «Значит все-таки скоро утро», — машинально отметила Занила. Пожилой раб не повернулся к ней, словно и не слышал ее оклика, но она почему-то не сомневалась: он все прекрасно слышал. Занила не стала повторять, просто продолжила. — Почему ты не поднял тревогу, когда обнаружил, что я сбежала?