Отвергнутая - Екатерина Валерьевна Шитова

ты это всё знаешь? – дрожащим голосом спросила я, точно зная, что я никому в Общине этого не рассказывала.

– Я знаю о тебе гораздо больше, чем ты думаешь, я Пророчица, – ответила Всемира и отвернулась, – и знаю, что ты не сможешь уйти от той судьбы, которая предначертана тебе духами.

Я накинула куртку, сунула ноги в свои кроссовки и выбежала из избы, хлопнув дверью.

– Не смогу, говоришь? Это мы ещё посмотрим! Уйду и забуду всё, как сумасшедший кошмар! – бубнила я себе под нос.

Это действительно напоминало мне сейчас какой-то бред, странный, нелепый сон, больное забытьё, которое поглотит меня, если я не буду сопротивляться. Я бежала вперёд, в лес, не обращая внимания на холод и ветер.

Это не Община, это самая настоящая секта. Меня тут одурманили, заколдовали, хотели полностью подчинить мою волю. Но я не стану их рабыней, не дождутся. Пусть найдут другую дуру! Я бежала вперед, вытирая на ходу злые слёзы. Бежала долго, не видя ничего вокруг – слёзы застилали глаза. Потом снег стал глубоким, вязким, и я уже не могла бежать – брела, еле-еле передвигая замерзшие ноги.

Сколько я так пробиралась между деревьями в поисках дороги к Агеево? Как я свернула с тропы и оказалась в глубоких сугробах? Этого я не знала. Внезапно в голову мою пришло страшное осознание, что я заблудилась. Я стала кричать и звать на помощь, но кто мог мне помочь в этом густом зимнем лесу?

Обессилев, я села прямо в снег, накинула на голову капюшон и закрыла глаза. «Сейчас, посижу буквально минуту, а потом пойду дальше», – подумала я и внезапно провалилась в глубокий сон.

Снился мне отец. Мы сидели с ним на нашей кухне, пили чай и разговаривали – так, как будто он жив, а не умер много лет назад.

– Ты всегда была недовольна своей жизнью, с самого раннего детства. Казалось, твоя душа рвется туда, в Общину, несмотря на то, что ты ничего не знала об этом месте. Даже если сейчас ты сбежишь и вернёшься в город, ты всегда будешь жалеть об этом решении. Твоя жизнь будет несчастной.

– Но я не хочу выходить замуж против своей воли, папа! Это пережитки прошлого, никто не может меня заставить быть с тем, кто мне не мил!

– Никто. Кроме тебя самой…

Тут лицо отца стало туманным, расплылось дымкой, а вместо него оказалась Всемира. И сидели мы уже не на моей кухне, а в её избе. Точнее, она сидела, а я лежала на кровати. Рядом со мной стоял Добромир.

– Спасибо тебе, Добромир! Непростое дело я тебе поручила в этот раз, но знала, что ты справишься, – сказала Всемира.

– Для меня это было несложно, Пророчица, – сухо ответил Добромир и отвел взгляд в сторону.

Перед моими глазами пронеслась картинка: чьи-то сильные руки поднимают меня из сугроба и садят рядом с собой на лошадь. И это опять был Добромир.

– Получается, ты снова спас меня, – сказала я хриплым голосом.

Он посмотрел на меня странным взглядом и ничего не ответил. Кивнув Всемире, парень надел шапку и вышел из избы.

– Что это с ним? Всегда был таким весёлым! – спросила я у Марьяны, подсевшей ко мне с чашкой горячего отвара.

– Он только что узнал, что ты невеста Ярослава, – тихо прошептала Марьяна, убедившись, что Всемира нас не слышит.

Перед сном Всемира подошла к постели, поцеловала меня в лоб и сказала:

– Я же предупреждала, Ассира, что духи тебя не отпустят отсюда, – она подоткнула моё одеяло, – стань одной из нас, делай то, что велят тебе духи. Только так ты сможешь почувствовать себя на своём пути. Это не так сложно, как кажется.

Я кивнула ей, а потом лежала и думала лишь о блаженном тепле, которое окутало меня со всех сторон. Моя мама хотела, чтобы я осталась в Общине. Она хотела, чтобы я не совершала её ошибок – не бежала туда, где невозможно найти счастья.

Пусть же будет так. Зачем бежать от того, от чего убежать невозможно?

* * *

Через несколько дней мы с Марьяной ходили на Капище. По пути она много чего рассказала мне о семейной жизни в Общине. Мне сложно было смириться с тем, насколько здесь переоценивают личность мужчины. Общиной, порядком, семьёй – всем управляют мужчины. И главный из них – Старейшина, мой будущий муж.

По пути домой я увидела Добромира. Он запрягал коня, чтобы ехать в лес. Улыбнувшись, я поприветствовала его, но он лишь кивнул мне в ответ.

– Ты сердишься на меня, Мир? – спросила я и положила руку ему на плечо. – Я думала, мы с тобой друзья.

– Неужели ты ничего не поняла, Ассира? – Добромир резко развернулся ко мне, взгляд его был ледяным, таким я его ещё не видела.

– Чего не поняла? – переспросила я, хотя догадывалась, что он имеет в виду.

Добромир быстро вскочил на коня и ответил:

– Неважно. Ты скоро станешь женой Ярослава, а я через год-два женюсь на прекрасной Алёне, дочери кузнеца. Какая между нами может быть дружба? У нас так не положено – мужчине дружить с женщиной! Так что прощай, Ассира!

Он пришпорил коня, а я осталась стоять на дороге. На сердце было тяжело от того, что я понимала, что мне и самой нравится этот молодой и храбрый парень. Но в этих местах любовь выбирают не люди, а бестелесные духи и властные отцы, и спорить с их выбором нельзя, неправильно, не положено.

Я пнула ногой сугроб, отчего искрящийся на солнце снег фонтаном брызнул во все стороны.

– Прощай, Добромир…

* * *

Я стала женой Ярослава.

Это случилось в день всех свадеб в Общине: когда Ярило, весенний и молодой Бог язычников, вступил в свои права. В этот день пять пар Общины связали себя брачными узами, в том числе и мы с Ярославом.

Со склона Красной горы покатилось огромное горящее колесо. Люди здесь, как и их далекие предки, верили в то, что, если призывать весну, она наступит быстрее. Огненное колесо – символ смены времён года, символ обновления и жизненных перемен, так сказала мне Всемира. Я наконец-то увидела этот образ наяву. Но страха при этом не испытала, только крепче сжала руку Ярослава, который с этого дня приходился мне мужем.

Восторженные крики заставили меня на секунду оглохнуть. Вереница возбуждённых человеческих лиц закружилась вокруг меня, увлекая в праздничный, дикий круговорот. Мне вдруг стало страшно от того, на что я себя обрекла, горло сдавил спазм, я