Отвергнутая - Екатерина Валерьевна Шитова

Нежно и трепетно прижимала обе ладони к животу, ощущая, как внутри меня растёт новая жизнь, она дарит тепло, наполняет всё внутри светом и любовью.

Никогда раньше я не чувствовала себя такой спокойной, наполненной и счастливой. Жизнь, которая зародилась и росла внутри меня, открывала во мне такие силы, о которых я раньше и не догадывалась.

…Любовь моя путь осветит,

По которому ты пойдёшь.

Сыночек, свет мой небесный,

Я жду, когда в мир ты придёшь.

Подрастай, в руках моих сила,

Что излечит любую боль.

Скоро-скоро тот день настанет,

Когда встретимся мы с тобой…

* * *

С наступлением беременности всё изменилось, но сильнее всего изменилась я сама. Теперь, приходя в лес, я слышала голоса деревьев, разговаривала с птицами, и они как будто понимали меня. То, что было во мне от моей матери Всемилы, наконец, начало прорастать сквозь толщу холодного, ненужного мусора, навязанного когда-то городом. Сейчас внутри меня бились два горячих и живых сердца: сердце малыша и моё собственное, и это было похоже на чудо.

Все ждали этого ребёнка – наследника Общины, сына Старейшины. Я же просто ждала появления на свет тёплого, мягкого, живого младенца, который сможет согреть мою израненную и одинокую душу. Только сейчас я поняла, как мне самой нужен этот ребёнок, как сильно я уже люблю его…

Ярослав переменился по отношению ко мне, но я по-прежнему старалась не попадаться ему на глаза. Днём его не было дома и мы с Дарьей занимались домашними делами вместе. Вечера я проводила в своей комнате: шила и вязала одежду для своего малыша.

Лето подходило к концу, ночи уже были тёмные, холодные, но я всё равно открывала окна и смотрела перед сном на луну и звёзды, вдыхая полной грудью ночную свежесть. Только с луной я могла поговорить по душам, излить ей всю ту нежность, которая наполняла меня до краев.

Однажды ночью, потушив свечу и открыв ставни, я присела на деревянный подоконник, подняла голову вверх и стала смотреть, как беспрерывно мигают и падают в ночи звёзды – одна за другой. Их словно проглатывает ненасытная тьма. Я подумала, что люди похожи на звёзды: сияют то ярко, то тускло, а в один трагичный и короткий миг их свет прерывается, и они бесследно исчезают в темноте. Тьма точно так же проглатывает их.

Вдруг возле дома послышались какие-то шорохи. Я замерла и прислушалась. Массивная входная дверь распахнулась, и во двор выбежали две тёмные фигуры. Я не видела в темноте лиц, но по голосам определила, что это Дарья и Ярослав.

– Не ходи ко мне больше, Ярослав! Не мучай меня! Я тоже живой человек и хочу получить свою крупицу счастья. Мне и так нелегко пришлось в жизни, тебе ли этого не знать! – Дарья говорила шёпотом, но ночь хорошо передаёт звуки, я слышала каждое слово, произнесённое сквозь слёзы.

– Глупая, как же ты не понимаешь, что эта чужая городская девка мне не нужна! – голос Ярослава был наполнен какой-то звериной тоской, которой я никогда раньше не слышала.

Внутри у меня всё похолодело от его слов. Они говорили обо мне.

– Не нужна, говоришь? Ты же её задарил подарками! Она у тебя как гордая гусыня по Общине ходит: каждый день новый платок на голову повязывает… Обо мне-то ты только ночью вспоминаешь!

– Дура! Замолчи! Мне нужен от неё лишь наследник, и ты знаешь об этом… Подожди немного, Даша. Ребёнок родится, и ты больше не увидишь здесь этой девки. Только ты останешься в моем доме… А теперь пойдем, пожалуйста, не томи меня, – Ярослав подошёл к Дарье, и две тёмные фигуры слились в долгом поцелуе.

Я соскользнула с подоконника на пол и приложила ладони к пылающим щекам. Я подозревала, что Ярослав любит эту женщину, но не знала, что сейчас между ними что-то есть. Как же это мерзко!

Что имел в виду Ярослав, когда сказал, что после рождения ребёнка я исчезну? Что он намерен со мной сделать? Убить? Меня стал бить озноб, я тихо закрыла окно и легла в кровать, хотя знала, что до утра уснуть уже не получится…

* * *

Еле дождавшись рассвета, я умылась и сказала Дарье, что плохо себя чувствую. Я не могла сейчас спуститься и смотреть на них обоих, как ни в чём не бывало. Мне нужно было успокоиться.

Дождавшись того момента, когда Ярослав ушёл из дома, я надела поверх платья вязаный свитер, повязала на голову белый платок и сказала Дарье, что иду к Всемире за травами от тошноты. Дарья странно посмотрела на меня, но ничего не ответила. Выдавив из себя подобие улыбки на прощание, я вышла из дома.

Всемира работала на огороде: снимала зелёные помидоры с кустов и раскладывала их в деревянные ящики. Увидев меня, она радостно улыбнулась, отряхнула руки и раскрыла объятия. Я с облегчением положила голову ей на плечо и только после этого позволила себе расплакаться.

– Не плачь, дитя моё, – сказала Всемира и приложила ладонь к моему животу, – дай я послушаю, как сердце младенца бьётся в твоей утробе. Мне становится тепло от этого звука. Этот ребёнок послан нам всемогущими богами. Он принесёт всем нам счастье, я чувствую это…

– Всемира, мне нужно срочно поговорить с тобой. Пройдём скорее в дом.

Тётя внимательно посмотрела на меня и без единого вопроса пошла по направлению к дому. Я пошла за ней.

Дома она налила мне чай с травами и шиповником, а я рассказала ей всё, что слышала ночью. А потом уронила голову на руки, и сквозь слёзы, взахлёб, рассказала ей о том, как мне жилось до беременности в доме Ярослава.

Всемира выслушала меня, но, к моему удивлению, осталась абсолютно спокойна. Лицо её не выражало ни одной эмоции. Казалось, она меня не понимала, и уж тем более, не жалела. Она погладила меня по голове, как маленькую девочку, а потом ласково сказала:

– Ты должна успокоиться. Твои слёзы – это боль для ребёнка в утробе, – Всемира вытерла платком моё заплаканное лицо. – Вот что я думаю, Ассира. Ты всё не так поняла. Возможно, преувеличиваешь слова Ярослава от обилия собственных эмоций.

– Что? Преувеличиваю? – я задохнулась от возмущения. – Я своими ушами слышала ночью, как Ярослав говорил Дарье о том, что хочет избавиться от меня после рождения ребёнка. Они любовники, Всемира! Он обещал Дарье, что меня скоро не будет в доме, может