Под-Московье - Анна Калинкина

Не желая из-за своего любопытства рисковать другими и посылать их в неизвестность, оставаясь за их спинами в безопасности, Илья Иванович с двумя бойцами двинулся вперед по узкому ходу Вскоре впереди забрезжил свет. Видимо, там горел костер. От стены отделилась неясная тень, и комендант поднял автомат.

— Кто здесь? — спокойно произнес чей-то голос.

— А ты кто? Что ты здесь делаёшь? — ответил вопросом на вопрос Зотов.

— Живу я здесь, — услышал он в ответ. — Может, все-таки не будем оружие наставлять? Мы не агрессивны.

— Кто вас знает, — пробурчал комендант, однако автомат опустил. Один из бойцов осветил фонариком говорившего, и Илья Иванович вздрогнул — у него было неестественно белое лицо, а глаза и губы — густо обведены черным. Одет неизвестный был в драный черный свитер и штаны, которые, возможно, были когда-то синими, но теперь под слоем грязи тоже выглядели почти черными.

— Вы чего тут, в индейцев играете? — облизнув губы, спросил комендант.

— Мы не идентифицируем себя с каким-то конкретным социумом, — отвечал на это его собеседник.

Зотов слегка растерялся, а потом велел бойцу:

— Вэла позови. Чувствую я, что самому мне тут не разобраться. Вроде он по-нашему говорит, но я ни слова не понимаю.

Через несколько минут небольшой отряд во главе с комендантом оказался в просторном подземелье, где у костра сидели люди, схожие обликом с тем, который встретился им первым. У всех были густо обведены черным глаза, у многих вычернены и волосы, и губы. На запястьях и на шее почти у всех металлические цепочки, одежда в подавляющем большинстве темного цвета. «Практично, — подумал комендант, — учитывая дефицит воды и их явную нелюбовь к стирке». Он заметил, что собралась здесь, в основном, молодежь — в среднем от пятнадцати до тридцати. Стариков не было совсем, малышей тоже, хотя потом он заметил одну женщину с младенцем на руках и ребенка лет семи, тоже с подведенными глазами.

Они уселись возле костра, и им поднесли кружки с чем-то темным, дымящимся. Комендант опасливо принюхался.

— Не бойтесь, все экологически чистое и совершенно безвредное. Это у нас вместо чая, — сказал один из хозяев снисходительно. И в доказательство сам отхлебнул из своей кружки. Гости последовали его примеру. Напиток отдавал чем-то прелым, но приятно бодрил.

— Кто вы? — повторил вопрос комендант.

— Люди, — был ответ.

— Это я и сам вижу. Почему вы так странно выглядите?

— Нравится.

Тут вмешался Вэл.

— Не из тех ли вы, случайно, кто ждет второго пришествия Виктора Цоя? — спросил он по возможности вежливо, боясь задеть чувства хозяев. — Я их сам не видел, но слышал, что где-то в метро обитает целая группа его поклонников.

Мужчина задумался, и тут другой что-то шепнул ему на ухо.

— А! Вы, наверное, имеете в виду людей в темных одеждах, которые поклоняются Последнему герою? Мы уважаем их чувства, но у нас с ними разные пути. Они хотят выйти на свет звезды по имени Солнце, а мы предпочитаем тьму и полумрак. Наше солнце — луна. Только, может быть, сначала вы расскажете нам, кто вы и что вас сюда привело? Это будет как-то честнее, ведь это не мы к вам пришли, а вы к нам неожиданно явились.

Комендант замялся, сомневаясь, стоит ли рассказывать о цели их путешествия этим странным незнакомцам? Вдруг они в союзе с Верховным и его шайкой? Но Нюту сомнения не мучили — ей почему-то нравились эти люди, и она чувствовала, что они не причинят зла.

— Мы идем на станцию Стадион «Спартак», — сказала она.

— А-а, — пренебрежительно махнул рукой мужчина. — К трупоедам…

— Как?! — ужаснулась девушка. — Неужели там уже звери поселились?

— Двуногие, — уточнил один из хозяев.

Комендант обиделся.

— Если так рассуждать, то и вы трупоеды, — сказал он. — Крысами-то, небось, не брезгуете? Ни за что не поверю, что вегетарианцы. Или у вас крысы специальные, диетические и экологически чистые?

Странные люди пропустили его шпильку мимо ушей.

— И что же вам там нужно? — помолчав, спросил один из них.

— Одной девушке грозит смерть, — сказала Нюта.

Спрашивающий удивленно поднял брови, а потом развел руками.

— Всем нам грозит смерть, кому раньше, кому позже, — философски заметил он. — У нас другие взгляды, мы не относимся к этому так трагично, как вы. Мы любим размышлять о смерти, говорить о ней, готовиться к ней. Любим селиться поближе к кладбищу. Раньше мы жили под землей недалеко от Ваганьковского, но потом там стало неспокойно, и мы перебрались сюда. Здесь, правда, кладбища поблизости нет, но бренных человеческих останков хватает, чтобы размышлять над ними.

Вэл задумался.

— Вы поклоняетесь ангелу смерти? — спросил он.

— Скажем так: мы поклоняемся тому, чье имя лучше не называть. Тем более непосвященным, вроде тебя.

— Хорошо, спрошу иначе. Вы сатанисты?

Вышедший к отряду первым мужчина покачал головой:

— Мы не имеем ничего общего с этими отупевшими дикарями, засевшими на Тимирязевской. Нам не нужно искать дорогу в ад — каждый из нас носит свой собственный ад в себе. И мы не одурманиваем себя грибными настойками. У них есть лидер, который наживается, и есть его покорные слуги. У нас же — дружеское братство. Мы удалились от мира, где действует право сильного, но ценим свободу и дружеское тепло. Если вам всенепременно нужно какое-то обозначение, можете называть нас просто Темными.

— Утопическая коммуна, — объяснил Вэл Зотову. — Субкультура.

— Спасибо, теперь все предельно ясно, — язвительно отозвался комендант.

— Но то, что эту девушку хотят убить, — несправедливо, — сказала Нюта. — Вы, может, и любите смерть, а ей еще пожить хочется, она ведь совсем молодая.

— Это другое дело, — ответили ей. — Мы против насильственной смерти. Не стоит искать путь в вечность до срока. А кто эта девушка?

— Это моя дочь, ее зовут Алина, — сказал комендант. — Вы что-нибудь слышали о ней?

— Примерно месяц назад здесь проходили двое в сторону Спартака. Мужчина и девушка. Видно, шли из большого метро. Больше тут людям неоткуда взяться.

— Скорее всего, это она! — вскричал комендант. — Нам надо спешить!

— Мы готовы помочь вам.

— Интересно, каким образом? — хмыкнул Зотов. — Напугаете противника до смерти своим видом?

— Зря иронизируете, — сказал один из Темных. — Вовремя сказанное разумное слово способно творить чудеса.

Его поддержал Вэл:

— В самом деле, Иваныч, нас ведь совсем мало. Тут любой помощи обрадуешься. — И, понизив голос, пробормотал: — Я всегда считал, что представителям разных субкультур, как ни странно, легче понять друг друга, чем нас, простых людей. Вот поклонников Цоя они уважают, а мы с тобой, Илья, для них не больше, чем двуногие трупоеды.

— Я до сих пор поверить не могу, что Алина и в самом деле рядом, — вздохнув, сказал комендант. — Уж и не чаял увидеть ее. Но если послушать этих ребят, то месяц назад она была жива…

Из дальнего конца помещения вдруг раздался негромкий болезненный стон.

— Что это? — спросил комендант. Все молчали. Ответила одна из девушек.

— Это Дитя сумерек. Она второй день не может разродиться. Наверное, скоро уйдет во мрак, — философски заметила она.

— Да что ж вы не поможете ей? У вас что, врача нет?

Хозяева переглядывались, отрицательно качая головами.

— Приходится чем-то платить за свободу, — заметил один из них.

Но отрядный врач, не дожидаясь команды, уже отправился к роженице. Через полчаса ее мучения окончились — на свет появился тощенький мальчик, который сразу заорал. Измученная мать, покормив его, тут же уснула.

— Спасибо, — сказал один из Темных. — Мы, конечно, не так боимся смерти, как вы, но все же она не должна приходить слишком рано.

Гостям предложили миски с горячей едой. Это было вполне съедобное буроватое варево. Никто не стал спрашивать, какого оно происхождения.

— А почему среди вас нет стариков и почти нет детей? — спросил за трапезой Вэл, пользуясь случаем узнать о хозяевах подземелья побольше.

— Не всякий выдержит тяготы нашей жизни, — ответили ему. — В ней есть свои плюсы, но есть и минусы. Мы живем, где хотим, и ни перед кем не должны отчитываться, зато нам то и дело приходится пить неочищенную воду и часто голодать. Кто-то, устав от такой жизни, оседает на одной из станций, где нужно трудиться, но где есть часовые, врачи и прочие блага цивилизации. А дети, как вы только что видели, рождаются и у нас, но не все матери хотят продолжать скитаться после этого. Некоторые начинают смотреть на жизнь по-другому и тоже уходят к двуногим трупоедам. Впрочем, некоторые, наоборот, приходят оттуда к нам.