Под-Московье - Анна Калинкина

— С вами интересно разговаривать, — заметил музыкант. — Большинство из тех, кто родился в метро, невежественны и нелюбознательны.

— Что вы, мы любим читать, — ответили ему. — У нас даже небольшая библиотека есть.

Услышав вожделенное слово, Кирилл даже пронес ложку мимо рта.

— А можно посмотреть? — осторожно спросил он, заранее настроившись на отказ.

Но, против ожидания, хозяева тут же отвели парня к небольшому дощатому ящику, наполненному потрепанными книгами. Тоже заинтересовавшийся Вэл присоединился к нему, ожидая увидеть какие-нибудь философские трактаты и курсы по демонологии, но подбор книг был самым произвольным: томики Булгакова, Грина, Пастернака. Впрочем, вампирская литература тоже присутствовала. Видимо, Темные ни в чем не ограничивали себя, считая, что их хороший вкус уже сам по себе гарантирует правильный выбор. Вэл понял — тут было все, что им удалось добыть, выменять, купить, а может, и украсть. Правда, он заметил, что на «библиотеку» ящик не тянет.

— Когда мы путешествуем, их ведь приходится таскать на себе, — объяснили ему. — Поэтому бывает так, что прочитанную всеми книгу мы обмениваем у людей на еду. Когда снимаемся с места, каждый кладет по одной-две книги к себе в рюкзак — так и переносим библиотеку.

Комендант тем временем почти развеселился и подтрунивал над Нютой:

— Ты Кирилла-то держи к себе поближе. А то вон темные барышни ему уже глазки строят — свои-то, видно, уже надоели. А среди них очень даже ничего попадаются…

Потом он дернул за руку Вэла:

— Я вот чего не могу понять — что вы там толковали об этих ребятах, которые ждут прихода Виктора Цоя?

— Это был суперпопулярный рок-певец. Он погиб лет за двадцать до Катастрофы, — пояснил тот.

Казалось, Зотов даже обиделся.

Ну, уж не надо меня совсем-то за идиота держать! Мы с пацанами тоже любили попеть под гитару про белый снег, серый лед, пачку сигарет и алюминиевые огурцы. Просто если тем ребятам так уж понадобилось выйти на поверхность, зачем они дожидаются Виктора? Он-то, еще неизвестно, явится или нет, а солнце — вон оно, каждый день пока исправно всходит наверху.

— Ну, понимаешь, Иваныч, вера — это такое дело тонкое… — туманно ответил музыкант.

Во время недолгого отдыха после еды Темные инструктировали гостей:

— По пути мы будем проходить мимо того места, где в боковых ответвлениях устроили логова хозяева туннеля.

— Монстры! — прошептала Нюта, вспомнив желтые глаза и душную вонь.

— Можно их и так называть. Но они не очень опасны. По крайней мере, нам удается сосуществовать с ними вполне мирно.

— Когда я была маленькая, они разорвали двух взрослых, которые шли со мной, а меня почему-то не тронули, — призналась девушка.

— Мы кое-что слышали об этом случае и сначала даже боялись здесь селиться. Но потом убедились, что эти монстры не так опасны, как считают невежды. Обычно они не употребляют людей в пищу — возможно, их больше привлекает добыча помельче, и, видно, ее здесь хватает. Мимо них вполне могут пройти те, кто не испытывает сильных отрицательных эмоций — страха, злобы. Таких людей они спокойно пропускают. Но стоит кому-то разозлиться, начать шуметь, как хозяева тоже начинают беспокоиться, приходят в ярость и кидаются.

— Понятно, адреналиновые наркоманы, — пробурчал Вэл.

— Наверное, твои спутники вывели их из себя? — обратился Темный к Нюте.

— Да, они ужасно злились, ругались, орали на меня и друг на друга. Иногда вспоминали, что в туннеле так вести себя нельзя, но ненадолго.

— Вот видишь. А мы не кричим и ходим тихо, поэтому уживаемся с ними спокойно.

— Все до поры до времени, — заметил комендант. — Вот нечего им будет есть, так они и за вас примутся.

Темный только пожал плечами.

— Здорово, наверное, их люди достали, — пробормотал себе под нос Вэл, — если они согласны жить по соседству с монстрами и умирать от болезней, лишь бы не примыкать к большинству. И честно говоря, я в чем-то их понимаю…

Вскоре увеличившийся почти вдвое отряд выступил в сторону Спартака. Вэл заметил, что Темные и выглядели, и двигались в туннеле очень органично. Как будто для них это было не вынужденное убежище, а родная среда обитания, и именно для жизни в подземелье они изначально были рождены. А вот коменданта заботило другое: он никак не мог выяснить, кто у Темных главный. Сначала те отвечали, что начальников у них нет, сплошное равенство и братство, но потом один из лидеров все же неохотно объявился. Зотов спросил его имя.

— Зачем вам? Оно у меня такое длинное, что его только выговаривать надо минуты три, — неохотно ответил парень. — Да и не запомните вы сразу.

— Это никуда не годится, — наставительно заметил Илья Иванович. — Мы ведь на войну идем. Как я буду отдавать тебе команды? Пока я буду вспоминать твое погоняло, нас всех перебьют.

— Ну, можете звать меня Каем, — разрешил парень. — Тем более, я не считаю, что вы должны обязательно знать мое истинное имя. Его знают только свои…

Когда они уже прилично продвинулись, Нюта почувствовала знакомую вонь, и тут же Кай, шедший впереди, предостерегающе поднял руку. Дальше двигались чуть ли не на цыпочках, а сзади что-то шумно вздохнуло им вслед.

Когда впереди забрезжил неясный свет, Нюту затошнило от волнения. Сейчас она снова увидит то место, где выросла, и знакомых с детства людей.

Перед выходом комендант еще раз проинструктировал всех: на провокационные действия противника не поддаваться, не разделяться, первыми стрельбу не открывать. С патрульными по возможности не пререкаться, но и не соглашаться сдавать оружие. Конечно, неожиданное появление такого большого вооруженного отряда не могло не наделать на станции переполоха, но Илья Иванович надеялся обойтись малой кровью.

Нюту выпустили вперед. Комендант, на всякий случай, шел чуть позади, подстраховывал. Бывший милиционер весь напрягся, как хищник, почуявший добычу, движения его стали быстрыми и точными, а все чувства обострились. Он готов был в любой момент, если понадобится, кинуться вперед и заслонить собой Нюту. За ним следовали несколько проверенных бойцов. Вэл, Кирилл и Темные составляли арьергард.

— Стой, кто идет? — послышался знакомый голос, и Нюта чуть не расплакалась от умиления.

— Михалыч, миленький! — прошептала она.

— А, это ты? — сурово сказал старик. — Нагулялась и пришла? И то хорошо. А это кто с тобой? Не положено. Не пущу.

Он еще что-то продолжал бормотать, но Зотов, сориентировавшись, отодвинул его в сторону, заметив, что со станции уже приближаются несколько мужчин вполне серьезного вида, на ходу поднимая оружие.

— Ты лучше сядь, старичок, и затаись, — посоветовал он. — Тут сейчас заваруха начнется.

Он наставил на подходящих автомат, бойцы — тоже. Еще чуть-чуть, и загремели бы выстрелы, но тут из-за спин вооруженных мужчин вырвалась коренастая темноволосая девушка и, разрыдавшись, кинулась ему на шею. Одновременно раздался крик поварихи Галки:

— Та шо ж вы делаете, ироды? Люди ли вы или мутанты распоследние? То ж, наверно, гости к нам из большого метро! А с ними Нюточка, девочка моя ненаглядная! Радость-то какая! Нюточка, а у нас горе: Игорька-то нашего уби-и-ли!

И после этого все как-то встало на свои места. Охрана, хотя и не спеша, опустила автоматы, один из командиров заговорил с комендантом, и после нескольких уточняющих вопросов гостям предложили пройти на станцию. Местные с удивлением глядели на пришедших.

— Так вы из большого метро? — спрашивали они. — Как же вы пришли, там же туннели завалены.

Но наибольший ажиотаж вызвало на Спартаке появление Темных. И это при том, что часть отряда, убедившись, что все, кажется, обошлось мирно, сразу развернулась и ушла обратно в свои подземелья. Лишь несколько самых любопытных остались посмотреть, как живут «двуногие трупоеды». Те, в свою очередь, с изумлением разглядывали бледные лица и обведенные черным глаза.

Коменданта и Вэла пригласили в палатку командира охраны — совещаться и обмениваться новостями. Появление гостей из большого метро было событием из ряда вон. Тем более, на станции сейчас царили разброд и уныние: после смерти Игоря нужно было определиться, как жить дальше.

Нюту и Кирилла поила чаем добросердечная повариха Галка. Она уже забыла, как вместе со всеми осуждала Нюту и Крысю за побег. Теперь ей казалось, что девушку она всегда любила, и искренне горевала о смерти «дорогого Игорька», не подозревая, что сама уцелела лишь чудом. Молодой Верховный все еще оставался для нее маленьким мальчиком, которого она нянчила в детстве.

На следующий день был объявлен общий сбор. Устроили трибуну, вокруг которой собралось все население станции.