Звездопад - Отиа Шалвович Иоселиани
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда раненого тамаду вывели из-за стола, кто-то заметил:
— Джабе Хибрадзе опять сойдет с рук: один его брат заместитель начальника милиции, а двое работают в Тбилиси — они замнут дело.
— И кроме них найдется кому заступиться, — вставил другой. — Его шурина вон в редакцию перевели, говорят, тоже большим человеком станет.
Какая-то худая, как щепка, остроносая и востроглазая женщина, назубок знавшая всю родню Хибрадзе, объяснила присутствующим, что у Джабы не может быть шурина, поскольку никогда не было сестры.
— Марго Дзнеладзе и Гено Нижарадзе не родные, а двоюродные брат и сестра, — скороговоркой выпалила она.
— Нижарадзе? — вырвалось тогда у Джумбера.
За столом долго еще волновались и обменивались мнениями о случившемся, и кто-то сказал, что из-за этого бешеного Джабы Хибрадзе никто не смеет даже заговорить с его сестрой.
Ах, у него есть сестра? Это уже интересно. Кто такая? Вон та… Нет, нет, рядом… Эта тихая девушка с доверчивым светлым взглядом? Она самая… Вот оно что!
«Интересно, что она скажет, если Бичико Лежава, стройный, смелый, красивый Бичико Лежава объяснится ей в любви?.. Она, наверное, не знает, что за фрукт Бичико Лежава. А узнает, тоже не беда: в ее возрасте положительность и солидность не очень-то привлекают. Она разделит чувство каждого, кто не побоится ее бешеного брата и — запретный плод сладок — согрешит раньше, чем любая другая. А потом, если Бичико Лежава откажется жениться на соблазненной, этот сумасшедший Хибрадзе не пощадит его, не остановится ни перед чем. Кто тогда спасет от верной смерти брата Маки Лежава? Кто лучший друг Бичико? Кто устроит все? Джумбер Тхавадзе сделает это! Да, Джумбер Тхавадзе! А нет, так ее брат погибнет, это ясно, как день. Хорошо, если только брат, а то кто-нибудь еще подвернется под горячую руку. От такого головореза всего можно ждать: как-никак опозоренная сестра — это тебе не спор о невыпи-том роге!»
Джумбер тут нее сел в машину, отвез раненого тамаду в больницу, пообещал врачам щедрые подарки — только спасите его. На допросе принял сторону Хибрадзе — его публично оскорбили.
До того, как дядя, некогда живший по соседству с тетушкой Васаси, переехал в Тбилиси, Джумбер несколько раз и вправду гостил у него, но теперь, разумеется, его никто не помнил. Однако это не смутило Тхавадзе: по его словам оказалось, что однажды тетушка Васаси спасла маленького Джумбера от смертельной опасности — закрыла собой от бешеной собаки. Тетка Васаси отчаянно клялась, — не помню, говорит, ничего подобного. А Тхавадзе в ответ: вы мне, как родная мать, у меня до сих пор во рту вкус ваших мчади, снятых с жарких углей, позвольте навестить вас в ближайшие дни.
— Только бы такой уважаемый человек отведал моей стряпни, а я не то что мчади, хачапури испеку! — обрадовалась Васаси.
Вероятно, Джумбер не вспомнил бы больше свою «спасительницу», если б Джаба Хибрадзе не застрял на несколько недель в милиции, а Бичико не встретился у нее с Мери. Дальше все пошло как по маслу. Встреча за встречей. Тхавадзе «быстро пьянел» от вина, и Бичико один отвозил домой Мери Хибрадзе. Слава богу, Мери не оказала особого сопротивления и вскоре понесла. Джаба тоже просидел недолго, дело замяли под следствием. А когда беременность Мери даже для постороннего глаза стала очевидной, заболел Симон — отец Маки, и Мака приехала в Ианисн.
Тхавадзе и впрямь удалось достичь того, что Мака Лежава не узнала его. Удалось посадить ее в свою машину, сказать номер телефона, даже заставить позвонить; но Мака сумела обернуть все это в свою пользу. Она спасла и отца, и брата, и Мери, а сама ушла… Теперь Тхавадзе оставалось вброд перейти через ручей, вскарабкаться на пригорок позади ив, уткнуться рожей в трухлявый пень и разворошить ядовитое муравьиное гнездо.
Он устал от бессонных ночей и дум. Сегодня все полетело прахом. Никогда он не чувствовал такой безнадежности и отчаяния: ни тогда, когда Мака вышла замуж, ни тогда, когда она родила ребенка.
Тхавадзе и сейчас лежал лицом вниз, лбом в подлокотник вишневого дивана, и целое войско красных муравьев кусало его.
В доме горел свет. Гено — это было видно со двора — сидел за письменным столом.
«Он правильно сделал, что не приехал, — с неожиданной радостью подумала Мака. — Пусть занимается своими делами». Теперь ей все казалось давно прошедшим, и ни к чему было мужу знать, как трудно ей пришлось в Ианиси, даже растерялась сначала.
Гено без особого интереса выслушал историю женитьбы Бичико, только спросил, когда предполагают делать тестю вторую операцию.
Марго, чья впечатлительная душа была потрясена событиями прошедших суток, все никак не могла успокоиться. Она возносила Маку до небес и даже полушутя кольнула Гено: ты мне дороже брата, и люблю я тебя очень, и хорош ты всем, но не стоишь такой жены. Мы, твоя родня, ноги ей мыть должны, на руках носить.
Гено заметил, что эти славословия не очень-то радуют Маку, и удивился.
— Марго, милая, не стоит столько говорить об этом, — сказала Мака. — Кто же не постарается для родного брата? Вот когда посторонний человек принимает близко к сердцу…
— Да, да… — закивала Марго, решив, что под посторонним Мака имеет в виду Тхавадзе. — Как он много сделал для нас, широкая у него душа!
Мака так и обмерла: сама напомнила! Она не собиралась скрывать от мужа участия Тхавадзе, но сейчас, после долгого отсутствия, сразу без подготовки ляпнуть— директор завода готов был в лепешку расшибиться ради Бичико, — это ни к чему. К этому сообщению Гено не мог отнестись доверчиво и наивно, как Марго.
Гено, видимо, сразу догадался, к кому относилась горячая признательность его двоюродной сестры. Марго же была так счастлива, так довольна исходом дела, что помянула добрым словом не только Тхавадзе, но и многих других гостей свадебного пиршества. «Вчера ты не смог приехать, — сказала она Гено, — но в другой раз, когда окажешься в тех краях, не забудь и поблагодари соседей за внимание. С хорошими
