Глаз вихря - Роджер Э. Мур

— сказал Элфред, ухмыляясь от уха до уха. Он начал поглаживать Сильвию по спине правой рукой. Через мгновение она закрыла глаза и заметно расслабилась. — Кроме того, некоторые люди умудряются здесь спать. Например, растипедосы живут под землей. Они спят посменно, так что две трети их колонии всегда бодрствуют. Я недавно разговаривал с их предводителем — у него нет имени, как мы это понимаем, так как их язык частично основан на запахе, и он рассказал мне об их жизни здесь. Они происходят от команды заклинательного корабля, который приземлился в озере точно так же, как и наш, но их корабль разбился при посадке, так что они просто здесь остались. Они владеют лесом и большей частью земель по эту сторону озера. Один из них мог бы устроить огру настоящий припадок. Телдин оказал нам неоценимую услугу, поговорив с ними, хотя наш приятель гифф хотел их обвинить. Элфред протянул руку и снова ударил Телдина по плечу.

— Знаете, — медленно проговорила Сильвия, — я тут подумала, что есть что-то странное на горизонте, там, где вид просматривается сквозь деревья. Земля и небо сливаются в одно расплывчатое пятно, и земля слегка поднимается в небо. Затем до меня дошло, что я вижу искривление внутренней части хрустальной сферы.

Сильвия внезапно повернулась лицом к Элфреду и Телдину. — Кто-нибудь из вас задумывался о том, насколько велико это место? — спросила она. — Серьезно, я именно это имею в виду. Вы хоть представляете, насколько это огромное место на самом деле?

— Мне показалось, что оно чертовски велико, — ответил Элфред, — но несколько недель назад, во «флогистоне», Дайфед сказал мне, что «Пастушье Пространство» — не самая большая хрустальная сфера.

— Это не имеет значения, — сказала Сильвия, убирая свои длинные серебристые волосы за заостренные уши. — Эта хрустальная сфера может быть вдвое меньше любой крупной, но внутри нее все равно будет больше жизненного пространства, чем на миллионе планет. Подумайте об этом: мы находимся внутри хрустальной сферы, которая, возможно, в миллион раз больше, чем мир. Вы понимаете, о чем я говорю?

Телдин подумал об этом и слегка вздрогнул. Идея была слишком безумной, чтобы в нее поверить. Он понял, что не может представить себе, насколько действительно велик отдельный мир, и уж тем более представить себе размеры внутренней части хрустальной сферы. — Тогда что же находится за пределами атмосферы? — сказал он, указывая на небо.

Сильвия на мгновение подняла голову, прикрыв глаза ладонью и щурясь от яркого света. — Возможно, вокруг солнца вращаются какие-то планеты, но я их не вижу. Дайфед сказал, что их там все равно нет. Может быть, воздушная оболочка внутри этой сферы простирается до самого солнца — поэтому везде голубое небо, и облака в тысячу миль высотой. Я не знаю.

Телдин заметил, как Сильвия нахмурилась, глядя прямо перед собой. — Странно, — прошептала она. — Солнце как-то темнеет?

Телдин и Элфред тут же откинулись назад и посмотрели вверх. Телдину показалось, что он заметил легкое потускнение света, но он решил, что это просто игра света.

— Черт, — сказал Элфред. — Становится все темнее. Точно. О, Боги Торила, что же здесь происходит?

Телдин услышал, как громкость отдаленного разговора гномов внезапно возросла. Несколько гномов  кричали друг другу о том, что солнце уходит. В их голосе звучала паника. Он едва ли винил их.

— Может быть, нам лучше вернуться на корабль, — сказал Элфред, поднимаясь на ноги, забыв о своей чашке. — Мы можем спросить наших многоногих друзей, естественно ли это и безвредно, или мы тоже должны паниковать.

— Элфред, — сказала Сильвия. — Если солнце…

— Вы не бойтесь,— раздался позади них щебечущий, певучий голос. Они с удивлением обернулись и увидели, что к ним приближается высокий растипедос, чьи восемь ног мягко стучали по подлеску. Телдин не мог сказать, был ли это тот самый вожак, с которым он разговаривал раньше. Все они  были так похожи.

— Солнце в порядке,— сказало насекомое-кентавр. — У Солнца сейчас мало свет. Скоро мир погрузится во тьму. Разве в ваш мир нет ночи? Вы бояться темноты?

— Вы имеете в виду, что солнце уходит? — удивленно спросил Телдин. Его нос дернулся, но он боролся с желанием чихнуть. — Мы не боимся ночи, но мы думали, что здесь нет ночи, потому что солнце не садится.

— Я не расслышал вас хорошо,— сказал растипедос, слегка поворачивая голову. — Вы сказали «садится»? Что такое «садится»?

Телдин начал было объяснять, что такое закат, но желание чихнуть одолело его слишком быстро. Он попятился, стараясь не упасть, и яростно чихнул два десятка раз подряд. Сильвия внезапно взяла это  на себя, быстро объяснив растипедосу о смене дня и ночи в сферических мирах. Растипедос, казалось, еще больше запутался, задавая поток странных вопросов, пока Сильвия, наконец, не сдалась.

— Это бесполезно,— сказала она. — Они живут здесь уже столько поколений, что не помнят, каково это — жить на обычной планете. Они никогда не видели, как садится их солнце. Солнце просто уходит, и становится темно. В конце концов, солнце снова появляется, и наступает рассвет. Она посмотрела на быстро темнеющую звезду. Телдин тоже поднял глаза и обнаружил, что теперь ясно видит широкий, покрасневший диск солнца. Он был безликим и гладким, казалось бы, совершенным.

Элфред опустил глаза. — Мне очень нужно выпить. Если что-то осталось от того бочонка эля, который мы вытащили с корабля, давай осушим его и немного поспим. Это место очень интересное, но я почти потерял чувство времени. А вам, — он снова толкнул Сильвию локтем,— нужна ваша красота. Вы слишком много работали. Я ваш капитан и приказываю вам лечь спать.

— Вы меня уложите? — спросила Сильвия с невозмутимым видом, затем взглянула на Телдина и покраснела, закусив губу.

Увидев выражение ее лица, Элфред рассмеялся и обнял ее. — Конечно, я уложу вас, — сказал он. — Извините нас, Телдин. У меня есть кое-какие официальные обязанности.

Сильвия что-то смущенно пробормотала, когда Элфред повел ее к кораблю. Телдин невольно улыбнулся, потом чихнул и чихал до тех пор, пока не почувствовал, что никогда не остановится. Когда он, наконец, закончил, измученный, то поднял глаза и заметил, что растипедос тоже исчез.

— «Дедушка», — подумал он, когда красное солнце погасло над головой, — «и чего тебе не хватало. Если я умру от этой