Пленник волчьей стаи - Юрий Пшонкин

Тынаку хлопотала возле костра. Она очень обрадова­лась, что наконец-то поест любимого мяса. Развязав ме­шок, достала из него печень, сердце, почки, разрезала их на куски и бросила в котел с водой. Не все — котел был мал. Ой, плохо, что котел маленький, но она знала, что муж обязательно оставит и ей вареного мяса. Атувье хоть и большой, однако добрый, заботливый. Он всегда отдает ей самые лучшие куски. Хороший муж. Правда, совсем мало разговаривает с ней, зато много делает и совсем не ругается на нее.

Она молча радовалась, не мешая мужу думать. Мужа не надо отвлекать пустыми разговорами. Когда муж дума­ет, он работает головой, а это очень трудная работа. Она сама знает, как трудно решить, что делать завтра и потом. «Ой-е! — спохватилась Тынаку.— Муж удачно поохотил­ся, и надо устроить благодарственный праздник». Она принялась готовить толкушку: нарезала мелкими кусоч­ками вяленую рыбину, положила в миску ягоды, затем срезала уже увядший стебель пучки, располовинила но­жом окостеневший стебель и вынула оттуда немного мя­коти, любимой пищи оленей, и тоже положила ее в мис­ку. Деревянной толкушкой старательно размяла содер­жимое миски, и получилась хорошая толкуша. Так дела­ли многие семьи в стойбище, когда кто-то из мужчин до­бывал медведя, дикого оленя или горного барана. Ведь добытчик приносил мясо! Если убивали медвёдя, то толкушу делали из рыбы и ягод, шишки или брусники — любимой пищи кайнына. Если охотник добывал барана или оленя, добавлялась мякоть пучки — любимой пищи рогоногих... Вот и она решила устроить благодарственный праздник.

А Атувье все думал, как же теперь он будет охотиться без верного волка? «Завтра надо будет снова уйти в ту долину,—размышлял он.—Мяса теперь хватит надолго. Еще медвежатину не съели- Однако надо добыть еще шкуры. Моя кухлянка совсем плохая, рубашка худая, торбаса вытерлись. Да и у Тынаку летние торбаса, а в чем она зимой ходить будет?»

— Завтра я снова пойду в долину Круглого озера,— сказал Атувье и стал есть толкушу.

Тынаку исподлобья посмотрела на уставшего мужа и помешала оленину ложкой из клыка моржа. Эту ложку подарил отцу его родственник, живший на берегу моря. Береговые умеют вырезать из моржовых клыков разные хозяйственные вещи и игрушки. Когда Тынаку была ма­ленькой, у нее были две игрушки из кости — белый оле­ненок и белый медвежонок. Тынаку их очень берегла, но в голодный год отец выменял за них голову оленя у соседа Опона.

Они вдоволь наелись вареного оленьего мяса. Впервые за много дней. А около яранги лежала еще голова оленя. Вечером они будут мозговать. Совсем хорошо! Сытая жизнь настала!

День и сегодня выдался добрым — светило солнце, пусть не теплое, но все равно такое желанное в этих хмурых, глухих местах. Когда светит солнце — все де­лаются добрыми, у всех людей в душе праздник. Но коро­ток «осенний день, солнце быстро проходит свой короткий путь по небу и скатывается за белую зазубренную стену хребта. А так много надо успеть сделать за день.

Поев, Атувье разбил кости ног оленя и ножом извлек из половинок жир. Ой-е, очень вкусный жир! С ним зи­мой чаевать хорошо. Но не для чая собирал он его— для жирника. Когда наступят большие холода, только жирник сможет дать тепло в пологе. Тынаку уже наготовила чер­ного мха для фитилей. Покончив с жиром, Атувье разве­сил мясо на вешалах возле костра, чтобы завялить его.

Тынаку тоже без дела не сидела, усердно работала. С того дня, когда Атувье принес шкуру первого медведя, у нее прибавилось работы. Острым камнем-скребком счи­щала жир со шкур.

Жир собирала в берестяной короб, припасая его на зиму. Если помазать им руки и лицо — никакой мороз не укусит их. Если же злые духи поселятся в горле, то выпьешь его немного — и горло снова здоровым будет. Э-э, у старательной хозяйки ничего не пропадает. Любая травка, любое перышко от птицы пользу принесут, если в яранге умная хозяйка. Вместе со шкурами и мясом Атувье принес медвежьи черепа и когти. Черепа она выскоблила, заткнула глазницы деревянными проб­ками — получились светильники. Подстрелил Атувье не­давно четырех гусей — она лапки не выбросила, а сняла кожу с них и сшила маленькую сумочку. Отрезала не­много замши и к ней прикрепила кожу с лапок. Из ког­тей кайнына сделала амулеты, себе и Атувье. Когда у них родится маленький, она и ему повесит на шею коготь кайнына. Коготь кайнына охраняет человека от коварства зверей и плохих людей. Ой-е, как несправедливы и за­вистливы многие люди! Зачем они прогнали из стойбища ее мужа? Он же не сам ушел к хвостатым, не по своей воле. Злые духи захотели так... Тынаку все чаще вспо­минала то утро, когда люди стойбища Каиль, словно жи­вая стена, преградили Атувье дорогу к яранге отца. Вспоминала и все сильнее тосковала по людям. При­ближался день появления в этот тревожный мир ее ребен­ка, и она, как и всякая мать, тревожилась и за его бла­гополучное рождение, и за то, чтобы его не взяли щ «верхним людям» злые духи. Многие маленькие чаучу уходят в «верхнюю тундру» прямо из колыбели. Кто ей поможет изгнать злых духов из тельца младенца? Кто? Здесь кроме нее и Атувье живут только звери. К тому же Атувье часто уходит далеко от яранги. Да и какой из него помощник в таком деле? Он сам еще большой мальчик. Атувье умеет убивать медведей и оленей, ловить рыбу — и больше ничего. Вот если бы рядом жила хоть одна семья, хоть одна женщина. Ой-е, зачем думать о том, что никогда не сбудется. Никто рядом с ними не живет, ни­кто не поселится.     

Атувье отрубил рога оленя от головы и привычно лов­ко раскроил голову. Не утерпел — тут же принялся с вожделением высасывать мозги. Глядя на него, и Тынаку немного поела сырых мозгов. Очень вкусная еда — мозги!

На рассвете, когда пожухлые травы еще спали под густым инеем, Атувье снова отправился в долину Кругло­го озера.

Недаром говорили мудрые старики, что удача на охоте приходит к тому, чью добычу очень ждут в яяне. Атувье повезло и во второй раз. Когда он поднялся на уже знако­мую вершину и посмотрел вниз, то у самого подножия сопки сразу увидел пять оленей. Ветер тянул в его сторо­ну, и Атувье, не теряя времени, поспешил к рогатым. У них острый нюх, и хорошо, что ветер дул в его сторону. Но торопливость — плохой помощник на охоте. Едва Атувье приблизился к оленям на два полета стрелы, как где-то сбоку громко застрекотала сорока — верный охранитель всех зверей. Рогатые замерли, вскинули го­ловы, дружно развернулись и побежали к озеру под за­щиту основного стада, которое паслось на другом конце долины. Атувье с досады ударил древком копья по кам­ню. Так ему и надо. Ведь он забыл самое главное — при­нести дар духам перед тем, как встать на тропу охоты.