Букет незабудок - Лили Мокашь

Я осмотрелась, ища поблизости недавнего визитера, но вместо него заметила знакомый силуэт Каандора. Сегодня он был на удивление молчалив. Казалось, мы со Стасом его совсем не интересовали: дух облокотился о плиту через несколько участков от захоронения матери Стаса и смотрел в глубину леса.

– Чей он? – с интересом уточнила я и заметила, как Станислав поморщился и принялся вытирать ладонь о край куртки, будто букет был грязным, хотя с виду это было не так.

– Должно быть, от моего родного папаши, – с инженерной точностью Стас возложил незабудки по центру у подножия могильной плиты.

– Того, что так и не явился после письма Владимира?

Стас коротко кивнул, как если бы не очень хотел поднимать тему.

– Всегда эти мерзкие белые лилии. Вонючие до жути. Я почувствовал их запах за несколько рядов и все равно надеялся не найти здесь букет от него. Каждый год он опережает меня, во сколько бы я ни приехал. Хоть раз бы набрался смелости и дождался, – последнее Стас проговорил сквозь стиснутые зубы, и я видела, как сжались его ладони в кулаки. Кожа натянулась, делая круглые костяшки острыми.

Я положила руку Стасу на плечо, желая поддержать, и он ее не сбросил. Какое-то время мы молча простояли так. Должно быть, в голове он формулировал для матери поздравление, которое останется лишь между ними двумя. Я же была здесь только гостьей и старалась не мешать, размышляя, найду ли сама когда-нибудь силы приехать на могилу бабушки, – мне казалась странной идея говорить с мертвыми, которые никогда уже не смогут ответить. И все же, глядя на Стаса, я не видела ничего более естественного, чем его мысленный разговор с матерью, которую ему не довелось узнать. Как я слышала от кого-то, Алина умерла, подарив жизнь сыну, надеясь только увидеть хотя бы еще раз своего возлюбленного. Но тот не пришел проститься, как и позднее не стал воспитывать дитя.

В это мгновение я подумала, что легко могла оказаться на месте Стаса, если бы Костя не отыскал, куда Мария сбежала. Не зная ни отца, ни реальных мотивов разрыва родителей, я бы, скорее всего, ненавидела человека, который по какой-то причине решил бросить меня, даже не попробовав увидеть. Пусть я и не могла ощутить волну чувств, которые долгие годы преследовали Стаса, поставить себя на его место было нетрудно. Человек всегда тянется к корням, желая почувствовать родство с другими. Уменьшить одиночество, отыскав похожие тона эмоций на палитрах чужих жизней, и находить новые оттенки, подсвечивая дальнейший путь.

– Почему ты не взял ее фамилию? – нарушила я тишину, когда почувствовала, как под зимним ветром закоченели пальцы.

– Владимир вписал свою в свидетельство о рождении, когда решил забрать меня к себе, и она успела прицепиться. Знаешь, мне было проще думать о себе как о части его семьи, будто именно фамилия делала ближе нас с Дианой и Артуром. Точно, реши я ее сменить после восемнадцатилетия, и эта связь бы оборвалась.

– Ты правильно поступил, что оставил фамилию.

– Ася – эксперт по тому, как жить правильно, – съязвил он, проговорив рекламным лозунгом как прирожденный маркетолог. Не успев подумать, я хорошенько сжала плечо Стаса, и он вскрикнул.

– Силу-то рассчитывай, – пробормотал он, поглаживая пострадавшее место. – Ты же не человек больше.

– Сам не сахарный. Не растаешь.

– Кстати, о сахаре, – начал он, поднявшись и отряхивая колени от снега, что принес ветер. – Хорошо бы сейчас выпить чего-нибудь горячего. Как начнет какао?

Стас засунул руки в карманы куртки и пригласительно отставил локоть, предлагая держаться, и я не смогла сдержать улыбку.

– Звучит отлично.

* * *

Остаток дня мы решили провести в торговом центре, позвав других ребят из школы. К нашей компании присоединились Даша и Андрей, Артур и сестры Стаса. Разговоры о сверхъестественном прекратились в присутствии обычных, «человеческих» ребят, и я хотя бы ненадолго получила передышку от тяжелых размышлений о том, что будет со мной дальше. Думаю, ребятам тоже нужно было проветриться. Всем, кроме Макса: похоже, он остался дома присматривать за Ником во время отсутствия отца. Виола ни разу за всю встречу не улыбнулась, с интересом изучая содержимое своего стакана, а Артур бледной тенью держался рядом с ней. Лучше всего держалась Диана, при всех растягивая губы в милой улыбке, однако и она оставалась немногословна.

Слабая надежда, что и мое обращение у Владимира получится со временем повернуть вспять, теплилась внутри, а потому, подговорив девочек и оставив мальчишек бродить у игровых автоматов на цокольном этаже, я отправилась смотреть платья к рождественскому балу.

Диана с видимым удовольствием руководила процессом, шлепая по рукам всякий раз, когда то я, то Даша тянулись к вешалкам с платьями, цитирую: «неподходящего цветотипу лица» оттенку. Вскоре каждая из нас набрала по четыре хорошеньких платья. Наша компания заняла все примерочные и хвасталась друг перед другом новыми образами, которые Диана пыталась обыграть бижутерией, что нашлась в том же магазине.

– Нет, это точно не пойдет, – прокомментировала она, окинув бирюзовое платье с кружевом и атласным поясом. – Слишком аляписто смотрится на тебе, да и фигуру скорее прячет. Сними, пусть его попробует Даша. С ее ростом оно по-другому сядет и куда органичнее может смотреться.

Если для Дианы и существовало лекарство от любых горестей, то имя ему – шопинг.

– Но мне нравится лавандовое… – осторожно пыталась запротестовать Даша, но ответом ей был испепеляющий взгляд, которому, хочешь не хочешь, а подчинишься.

Я послушно вернулась в примерочную и стянула платье через голову, после чего позвала Диану и попросила передать наряд Даше. На очереди у меня оставалось узкое платье нежного молочного оттенка, что на свету переливалось тысячей блестящих песчинок, будто было соткано из пустынных барханов. Я бы никогда не стала даже пробовать платье с длинными рукавами и открытой до самой поясницы спиной, если бы не настояла Диана. Но делать было нечего, и, чтобы избежать возможной ссоры, я нехотя полезла внутрь. Пусть платье и казалось с виду плотным, оно легко обволакивало тело, будто вторая кожа. Очень скоро у меня получилось застегнуть длинную молнию на боку и выйти к девочкам:

– Я же говорила, что оно мне не подойдет, – выходя из примерочной, пробормотала я, прекрасно понимая, что такие платья носят красивые взрослые женщины, с тел которых давно сошла юношеская пухлость. Это платье было для дикого, но в то же время прекрасного лебедя, в которого я, гадкий утенок, никогда не превращусь.

Дожидаясь окончательно вердикта, я только спустя несколько минут молчания осознала, с каким восхищением уставились на меня Диана