От дам-патронесс до женотделовок. История женского движения России - Ирина Владимировна Юкина

какой-либо организационной структуре или отдельной «рабочей», «руководящей группе» женских врачебных курсов не найдено. По сути дела, это были все те же лица, работавшие над созданием Владимирских-Аларчинских женских курсов. Исследователи называют Н. В. Стасову, О. А. Мордвинову, Е. И. Конради, В. П. Тарновскую, М. В. Ивашеву, А. П. Философову641. Можно предположить, что контакты активисток женского медицинского образования с Академией носили неформальный характер, но круг поддержки расширился, и был найден источник финансирования проекта в лице семьи Шанявских.

Активность пионерок женского медицинского образования сопровождалась и поддерживалась позитивными дискурсивными тенденциями. В среде петербургской интеллигенции было распространено мнение («выстроенное» в том числе и на опыте участия сестер Крестовоздвиженской общины в Крымской войне) о предрасположенности женщин к медицинской деятельности в силу имманентно присущих женщине особенностей ее натуры – милосердии и сострадании.

Начальник Академии Н. И. Козлов (1869–1871), поначалу настроенный крайне негативно и заявивший, что женщины появятся в Академии «только через его труп», изменил свое мнение. Не только распространение демократических настроений сыграло в этом свою роль. На изменение воззрений Козлова могло повлиять получение второй золотой медали В. А. Кашеваровой-Рудневой в выпуске 1867 года. Оказало на него давление и стремление собственной дочери к медицинскому образованию, как и дочерей других высокопоставленных представителей этой сословной и профессиональной страты. Дочь Н. И. Козлова П. Н. Тарновская (состояла в браке с врачом-венерологом В. М. Тарновским) стала курсисткой первого набора, а затем врачом и известной общественной деятельницей, феминисткой. Дочь адмирала Казакевича Е. П. Казакевич-Стефановская также стала не только врачом, но и активисткой феминистского движения.

2 декабря 1867 года Медико-хирургическая академия подтвердила диплом Н. П. Сусловой, получившей образование за границей, предоставив ей диплом на звание женщины-врача; второй стала М. А. Бокова, также добившаяся права вторичной защиты своей диссертации и звания женщины-врача.

Так или иначе, но демократические верования российской интеллигенции, ее солидарные усилия по созданию высшего женского медицинского образования позволяют интерпретировать проект женских врачебных курсов как коллективные действия российской интеллигенции, как и все другие акции в поддержку высшего женского образования. Подтверждением может служить вывод историка Б. Б. Глинского:

На судьбе «Врачебных курсов» рельефно отразились веяния и течения русской общественной жизни, и он один, сам по себе, служит характеристикой и яркой иллюстрацией к истории нашего самосознания за последнее время642.

В 1868 году Трубникова провела у себя на квартире совещание по вопросам преподавания на будущих женских врачебных курсах, на котором присутствовало 50 женщин – подписанток петиции с требованием открытия курсов и 43 профессора из Университета и Медико-хирургической академии. Председателем собрания был А. П. Наранович – в то время начальник МХА (1867–1869), секретарем собрания – профессор И. М. Сеченов.

Также встречается упоминание о собрании «рабочей группы» женского медицинского образования в рассказе о праздничном обеде в честь окончания Академии В. А. Кашеваровой-Рудневой в доме Тарновских в 1868 году. На этом обеде профессура Академии в лице Н. И. Козлова, В. М. Тарновского, М. М. Руднева, В. В. Сутугина, В. М. Флоринского и других после пламенной речи П. Н. Тарновской обсудила идею женских врачебных курсов при Академии643. С Козлова было взято слово, что он будет содействовать созданию курсов. Сутугин и Флоринский взялись за разработку программы.

Таким образом, крупные чиновники от медицины (А. П. Наранович и Н. И. Козлов) вошли в эту условную «рабочую группу» и в 1870 году вместе с членами Совета МХА Н. Ф. Здекауэром, А. Я. Красовским, ссылаясь на старинную инструкцию, обязывающую врачей просвещать повитух в «бабичьем деле», ходатайствовал перед военным министром Д. А. Милютиным об открытии при Академии курсов акушерок. Д. А. Милютин – просвещенный деятель эпохи Александровских реформ – полностью поддержал инициативу. Л. А. Родственная-Шанявская – богатая сибирячка, владелица золотых рудников, энтузиастка женского медицинского образования – пожертвовала на открытие курсов сумму в 50 тысяч рублей. Это решило дело. 6 мая 1872 года Высочайшим повелением пожертвование было разрешено принять и привести в исполнение предложение военного министра. В целом семья Шанявских пожертвовала на дело высшего женского медицинского образования около 1 миллиона рублей, включая средства на организацию Женского медицинского института.

Профессура Медико-хирургической академии поддерживала устремления своих слушательниц. На акушерских курсах негласно читался полный «мужской» курс медицины, несмотря на то что оплата за преподавание была существенно ниже: в 1872 году она составляла всего 700 рублей в год644. Тем не менее здесь преподавала профессура мирового уровня: А. П. Бородин (химия), А. П. Доброславин (гигиена), Н. П. Ивановский (общая патология и патологическая анатомия), А. Я. Красовский (акушерство), А. Я. Лавдовский (гистология), К. А. Раухфус (педиатрия), К. К. Рейер (оперативная хирургия, клиника), М. М. Руднев (патологическая анатомия), И. М. Сеченов (физиология), П. П. Сущинский (фармакология и рецептура), Н. В. Склифосовский (хирургия), В. М. Тарновский (венерология), О. А. Чечет (нервные болезни), Ю. М. Чудновский (терапия).

Отношение студентов к курсисткам было насмешливым, но в целом доброжелательным. Они называли их «зубрилками» и «парфетками»645.

Группе поддержки врачебных курсов и самим курсисткам пришлось пройти через серьезное испытание: ажиотаж, раздуваемый охранительной печатью, слухи о том, что курсистки азартно по ночам режут трупы, носят в карманах внутренности, пьют чай из черепов и вступают в гражданские браки со студентами и т. д. Но публика была успокоена простым ходом – привлечением к деятельности курсов известных и статусных женщин-«патронесс» вроде М. Г. Ермоловой – вдовы генерал-майора, женщины светской, властной и авторитетной, с широкими связями, которая стала почетной инспектрисой курсов.

Средства курсов складывались из процентов с капитала, пожертвованного Л. А. Шанявской, годовой платы за обучение в 50 рублей и еще 50 тысяч рублей, дополнительно пожертвованных все той же Шанявской «на текущие расходы». С 1877 года военное министерство начало финансировать курсы в размере 10,5 тысячи рублей ежегодно с дополнительными единовременными субсидиями. Бюджет курсов доходил до 44 тысяч рублей в год, что было достаточным при использовании материальной базы Академии646.

Возникли организации, обслуживающие курсы: «Общество вспомоществования слушательницам врачебных курсов» (1874) и «Общество для пособия слушательницам медицинских и педагогических курсов» (1874), которые собирали денежные средства традиционно благотворительным путем – через организацию концертов, балов, устройства лотерей и т. д. Так, «Общество пособия слушательницам» истратило за десять лет не менее 50 тысяч рублей, преимущественно на поддержание «недостаточных» курсисток647.

По сословным и семейно-родственным каналам «рабочая группа» постоянно лоббировала вопрос о преподавании медицинского курса в полном объеме. В 1876 году такое разрешение наконец было получено. Курсы стали пятилетними и были