Осоковая низина - Харий Августович Гулбис

Нелда не могла скрыть своего удивления, а лицо Рудольфа выражало лишь кротость да скорбь по усопшей.

Только в день похорон фрейлейн Папенбах призналась, что за две недели до смерти хозяйка постучала ей и попросила нанять извозчика. Госпожи Нелды не было дома, а фрейлейн Папенбах и не подозревала, что это обстоятельство было использовано преднамеренно. В сопровождении фрейлейн Папенбах, которая поддерживала ее под руку, Гертруда спустилась во двор и велела извозчику ехать к нотариусу. Хозяйка не хотела случайно встретить по дороге господина Рудольфа и предложила извозчику поднять на коляске верх. В конторе фрейлейн Папенбах к нотариусу не заходила, а ждала в приемной — поэтому, что было написано в завещании, не знала. Хозяйка строго-настрого наказала никому о поездке не говорить.

— Это произошло после приезда Эрнестины, — сказала Нелда.

— Да, — вздохнул Рудольф, — это завещание свело матушку в могилу.

И Нелда с Рудольфом весьма многозначительно посмотрели на Эрнестину.

ГОЛУБОЙ ГОРОД

Наследники Гертруды единодушно решили, что коричневый деревянный дом следует продать — и как можно скорее. Нелда мечтала хоть какое-то время пожить полегче и даже, может быть, выйти замуж, Рудольфу надо было пустить деньги в оборот, а Эрнестина надеялась вылечить Алису и обеспечить себя на старость. Уладить все связанные с этим дела, почти не возражая, взялся Рудольф.

Сразу же после похорон Эрнестина уехала вместе с Эмилем в Лауце к Алисе.

— Я не позволю тратить эти деньги на меня! — заявила Алиса.

— Не говори так, детка!

— Нет! Ни за что! Я хочу домой.

— Туда, к ним?

Алиса настаивала, чтобы ее забрали из санатория, старалась убедить, что ей оставаться тут нет смысла. И поскольку деньги у Эрнестины уже иссякли и еще неизвестно было, когда дом продадут, она решила поговорить с врачом.

— В легких почти ничего опасного нет. Не исключено, что перемена обстановки может пойти на пользу. Привычные домашние условия, ребенок, муж, уход и забота близких — все это может сказаться положительно, — заявил доктор Витол.

Он всегда так говорил, если подозревал карманную чахотку у родственников больного.

Вернувшись в Граки, Эрнестина начала действовать.

В бывшей батрацкой из восьми квартир всегда какая-нибудь пустовала, ведь госпожа Винтер сдирала такую же плату, как в городе.

— Она других не заразит бациллами? — спросила госпожа Винтер, когда Эрнестина захотела снять для Алисы комнату.

— У нее бацилл нет.

— Не рассказывайте мне! Разве туберкулез без бацилл бывает?

— Врач сказал, что она не опасна. Я спросила об этом из-за ребенка.

— Так почему не возьмете ее к себе?

— Нам будет чересчур тесно. Ко мне постоянно ходят люди, а ей нужен покой.

— А что, если она спугнет моих жильцов?

Эрнестина знала, что теперь нужно промолчать.

— Ну, ладно. Лишь из желания помочь вам я пущу ее. Но с одним условием: пока ей не станет хуже. Как только начнут мне жаловаться, что она кашляет или еще что, я, другим в тягость, ее держать не смогу. Вы поняли?

Эрнестина поняла, поблагодарила и уплатила за месяц вперед.

Затем пошла к Дронису, созвонилась оттуда с Эмилем и условилась о дне, в который Алису привезут на санаторной легковой машине в Граки. Туда ее доставил Петерис на лошади. Теперь Алисе такой переезд без серьезных осложнений было бы не перенести. В дровяном сарае еще стояла затянутая холстом рама, на которой когда-то спал Густав. Эрнестина попросила Лангстыня раму немного подправить, сколотить к ней козлы.

Приготовив комнату, Эрнестина взяла у Вердыня лошадь и поехала в «Апситес» за Ильмаром. Она опасалась, что мальчик опять окажется неухоженным, и это расстроит Алису. Однако Ильмар выглядел лучше, чем она ожидала. С тех пор как в «Апситес» работала Женя, Лизета уделяла мальчику больше внимания. Ее задело за живое, что Эрнестина увезла тогда Ильмара в Граки. Теперь она старалась доказать, что и сама способна воспитывать внука.

— Ну, опять моего цыпленка забирают! — сдерживая негодование, пожаловалась она, когда Ильмара усадили на повозку.

Петерис тоже был недоволен:

— Мог бы и тут остаться.

— Я бы его не брала, но это надо ради Алисы. Без ребенка она постоянно будет нервничать.

— Коли так, мне-то что.

Эрнестина уже тронула вожжи, когда Петерис спросил:

— Так в какой день привезут-то?

— Алису? В пятницу.

Эрнестина хлестнула лошадь, чтоб скорее уехать со двора.

— Что дядя Артур делает? — поинтересовался мальчик.

— А про маму почему не спрашиваешь?

— Про маму я потом спрошу.

— И что спросишь?

Ильмар растерялся. Эрнестина стала рассказывать, где Алиса будет жить и как устроят для нее комнату.

— Занавески тоже будут? — спросил Ильмар.

— Будут. Мы с тобой повесим их. Поможешь мне. Потом принесем с реки березок.

— И аир тоже?

— Аир тоже можно.

Так Эрнестина постепенно подготавливала Ильмара к предстоящей встрече с матерью.

В назначенный день Алису еще с утра привезли в Граки. Поддерживаемая Эмилем, она осторожно выбралась из черного лимузина, Ильмар проводил ее в комнату. Все последнее время она лежала и очень ослабела, поэтому сразу присела на стул.

— Значит, я буду жить здесь?

— Да.

— Мамочка…

— Ничего, детка. Тебе здесь будет хорошо. Во всяком случае, лучше, чем там.

Алиса поняла, что мать имеет в виду «Апситес».

Эрнестина еще не успела приготовить обед и пыталась уговорить Эмиля и шофера подождать, но оба сослались на занятость.

— Ну, молодой человек! Поехали с нами! — предложил шофер Ильмару.

— Садись! Прокатим, — убеждал и