Стихи - Юрий Джанумов

ВЕСНА

О, ветреница, милая шалунья,Опять твой шлейф белеет по садам;Опять как растревоженные ульяГудят взволнованные города.

Угомонись, проказница, и — полноПридумывать для бабушки-землиТо бирюзово-розовые полдни,То вечера в сиреневой пыли.

Нет, не могу! Когда цветут черешни,Когда листва так юно зелена, —Мне хочется вот этим хмелем вешнимНапиться безрассудно допьяна.

Мне хочется тогда за счастье ваше,За вас, еще невстреченную мной.Прозрачный мир, как голубую чашуЗаздравно опрокинуть над собой.

И под веселый звон, под птичий щебет,Под плеск ручьев и жизни буйный цветКак бы в альбом — на синем, чистом небеВам посвященный начертать сонет.

«Ночью улицы грустны и безнадежны…»

Ночью улицы грустны и безнадежныКак стихи последних этих лет.Неприязненно, неряшливо, небрежноФонари бросают грязный свет.

Ночью улицы ненужны и никчемны, —Некуда уже идти по ним.Только я как непоседливый кочевникВсе брожу по улицам ночным.

Все ищу средь них такую, по которойМожно было б налегке уйти,Так уйти, чтобы обратный путь не скоро,Может быть — и вовсе не найти.

Но не так-то просто затеряться в этомМире, зачарованном тобой…И несет меня опять попутным ветромНеизбежно и всегда — домой.

«Пора, пора… Рассвет как булочник…»

Пора, пора… Рассвет как булочникРумян и бел. Едва видны,Над путаницей узких улочекТрепещут утренние сны.

Пора. И вот, звеня подковами,Конь ставит честь свою на кон.Дома давнишними знакомымиПриветствуют со всех сторон.

Привет, привет! И дальше цокаетСкакун по звонким мостовым.Все заповедное, далекоеСегодня стало вдруг моим.

Как в детстве, полон небылицами,Я сказкой брежу наяву:Вон — солнце, огненной жар-птицеюУпало в синюю траву,

Вон — за полями и за пашнямиНеведомый белеет скит,А позади — в страну вчерашнегоДорога змейкою бежит.

За пазуху мне ветер лазает:Там есть что прятать, что беречь…О, счастие голубоглазое,До новых встреч, до новых встреч!

ЭЛЕГИЯ

Как бьется сердце, — глухо, еле внятно,Как рядом где-то маятник стучит.Как набегают теневые пятна,Пересекая лунные лучи…

И как ты дышишь; как порой глубокоВо сне вздыхаешь, — милая, о чем?А ночь безбрежным, колдовским потокомТаинственно струится за окном.

Лишь изредка в текучей этой дремеПролает пес, подвода громыхнет;Лишь безустанно ревностное времяВедет часам певучий, гулкий счет.

Как дождь шуршит, как бьются в стекла брызги…И вот опять, дыханье затая,Твой искушающий, твой грозно-близкий,Твой страстный шепот, смерть, внимаю я.

О, нет! В тот страшный час не станет страшно.Не будет больно или жаль тогда.И жизнь, как отошедший день вчерашний,Легко забудется, — легко и навсегда.

«Вспыхнет спичка и дымок…»

Вспыхнет спичка и дымок,По губам скользнув, растает.Версты пройденных дорогРазом память наверстает.

Снов и весен не вернуть,Сказкам больше не поверить…Ночью, сквозь хмельную муть,Легче думать о потерях.

И пока смычки поютИ пока есть горечь в трубке,Можно вспомнить жизнь свою,Соглашаясь на уступки.

Ниже голову склони…Эта ночь полна участья.Мы теперь с тобой одни,Несговорчивое счастье.

И пускай приходит срокТой поре, где все знакомо…Трубка гаснет. Как дымокЖизнь тепла и невесома.

УСТАМИ ГАМЛЕТА

Быть иль не быть?Но если быть, то — кем?Иному смертьжеланнее короны.Тому же, кто юродив,слеп иль нем, —что власть тому,что скипетры и троны?!

Жизнь оборвать легко.Один лишь шаг.Но этот шаг, но этот миг —подумай!Нет. Все же легче — жить,хотя бы какневольник, нищийиль злодей угрюмый.

Жить ради жизни.Ради тех минут,когда прощаешь годы.Жить, не споря,снося обиды, голод,рабский труд,как червь слепойкопаясь в мерзком соре.

А может быть — не так…Что если тамдуша и впрямьблаженствует в бессмертье,и будет жизнь земликазаться намтакой ничтожной, жалкойпосле смерти?

Слова, слова, —блудливые слова!Как ловко можно всеприкрасить вами…Но — мертваясмеется голова,ее не одурачишь тысловами.

Ах, Иорик мой!Завидую тебе.Теперь ты знаешь правду,ты не должендрожать и печьсяо своей судьбеи ждать конца,который непреложен.

Конца? Конец…О чем же это я?Никак в беседус черепом пустился?Эй, ты, могильщик!Дай-ка, брат, огня,совсем я тутв потемках заблудился.

ЭПИГРАММЫ

В понедельник — он не успел,Во вторник — ему помешали,В среду — он вдруг заболел,В четверг — за ним прислали.В пятницу — дух испустил,В субботу — его хоронили…А в воскресенье — я лично былНа свежей его могиле.

Теперь могу поведать смело:Ты стал предметом горьких дум.Бог дал тебе версту на тело —И ни вершка не дал на ум!

«И вновь над Берлином сентябрьская просинь…»

И вновь над Берлином сентябрьская просинь…Мы вспомним когда-нибудь эти недели!Как пасынки, вспомним чужбинную осеньПод дремные песни российской метели.

Когда-нибудь вспомним пути и заставы,Стоянки и даты большого кочевья:Мосты по-над Сеной, трущобы ВаршавыИ лондонских парков ночные деревья.

И вспомним тебя, неприютный, громоздкий,Огромный пакгауз… Ваннзейские воды,Угрюмый Тиргартен, огни перекрестков, –Мы вспомним, Берлин, эти хмурые годы!

Как лист опадал, как дожди моросили,Как чахлым снежком обрастали панели:Как множились в тегельской глине могилы…Когда-нибудь – там, где родные метели.