Осень отчаяния - Нелли Ускова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После спартакиады Аня стала избегать Тима, а во вторник внезапно пришла со стрижкой каре и густой чёлкой. Тим, как увидел её, так и разинул рот, просто потерял дар речи и глядел, будто на привидение. Потом подошёл к ней перед лекцией и с болью проговорил, кивнув на новую причёску:
– Заче-е-ем?!
Она дёрнула плечом:
– Тяжело в общаге их мыть и сушить, надоели. Пора начинать новую жизнь.
– Волосы не руки, отрастут снова! – Паша приобнял Аню за плечи, и она улыбнулась. – Ты и так красотка, но квалификацию русалки у тебя забираем.
Аня перевела взгляд на Тима и кивнула чуть в сторону:
– Тим, можно с тобой поговорить?
Это было что-то новенькое, раньше Аня никогда не просила Тима уединиться. Они отошли в сторону, а Паша сгорал от любопытства, ходил неподалеку, но в коридоре стоял гомон голосов, и он ничего не мог услышать. Аня что-то объясняла Тиму, тот стоял серьёзный и нахмуренный, потом тоже заговорил. Они общались до самого прихода преподавателя. В конце разговора Тим чуть улыбнулся и провёл по срезу её волос, а Аня обняла Тимоху. На лекции они расселись по разным местам: Тим ушёл к Паше ближе к галёрке, а Аня к трибуне, как обычно, расположилась рядом с Машей и Славиком. Тимоха до сих пор задумчиво пялился на Аню, как первого сентября, будто не узнавал, видимо, никак не мог привыкнуть к её новому образу.
– Анюта признавалась в любви? – любопытничал Паша.
– Нет. Сказала, что больше не будет с нами ходить на тренировки, ей у нас слишком тяжело, просила больше не платить. Ей хватает занятий в академии.
– И ты не настоял?
– Как я могу её заставить?
– Меня же ты постоянно заставляешь! – возмутился Паша.
Тим даже тихо рассмеялся:
– Потому что тебя надо заставлять, по-другому у тебя не работает. Аньке не хватает уверенности, но она всё равно молодец, технику подтянула. Я ей сказал, что если надумает вернуться, то всегда может на меня рассчитывать.
– Тигруля отгрызёт тебе башку за это.
– Не отгрызёт. Я сейчас смотрю на Аню и не понимаю, почему меня до этого так к ней тянуло. С Анькой в новом образе я теперь могу просто дружить, – Тим чуть стушевался. – Хорошо, что мы не сблизились.
– Всё ясно, тебе нравятся только волосы. Русалки-гимнастки манят? Что с тобой будет, когда встретишь какую-нибудь йети?! – Паша рассмеялся, и преподаватель бросил на него прищуренный взгляд. Паша стушевался, а потом зашептал: – А что, если завтра Яна подстрижётся налысо, тоже будете просто дружить?
– Нет, я даже с лысой Яной уже не смогу просто дружить, – хмыкнул Тим и отвёл наконец-то взгляд от Ани и тяжело вздохнул. – Мне дико не хватает Яны. Я готов на всё, чтобы она вернулась.
Паша хмыкнул. Был у Тимохи ещё один бзик: не дружить с девушками, к которым тянет: либо мутить, либо ничего. Он даже сам когда-то проронил фразу «Как вообще можно дружить с девушкой, с которой хочешь переспать?!» Но, похоже русалочьи чары перестали действовать на друга, его интерес к Ане отрезало вместе с волосами.
Глава 41. Поездка
В тот день, когда Паша встретил Лику и Артёма, он рвался написать Инге и всё ей рассказать. Но в итоге передумал: не было у него привычки ябедничать, однако решил рассказать при встрече, если Инга опять не выкинет что-то в своём духе, тем более в четверг им ехать вместе в Сочи. Инга с Яной приехали к ним заранее, и Паша удивился, увидев вместо цветной Инги жгучую брюнетку.
– По какому поводу траур, Ингаляция?
– Поминаю тебя после дурацких шуток, – хмыкнула она, но улыбнулась.
Паша расхохотался и хлопнул её по спине. Так и разглядывал в новом образе: ему казалось, что она сильно изменилась, и именно брюнеткой выглядела ярче всего.
– Я соскучился! И по твоему «чёрному» юмору тоже!
Попутчик им в купе попался принципиальный и крайне вредный старичок, который отказался меняться с Ингой местами, и сделал их дорогу невыносимой, постоянно шикал и делал замечания по поводу шума. От Пашиного смеха чуть ли не падал в обморок и хватался за сердце. Паша даже начал бояться, что в его компании старикан живым не доедет, а им пришлось вести себя тихо.
Паша забрался с ноутом на верхнюю полку, Инга на другую, а ТимьЯн заняли нижнюю, причём так и остались там, поэтому Инга на ночь так и не перебралась на своё место в другое купе. Хорошо, что большую часть пути они ехали ночью, а в шесть утра в Туапсе вредный дед сошёл, иначе бы они точно свели его с ума.
Вскоре они прибыли в Олимпийский парк и довольно быстро заселились: Тим с Пашей в один номер, а Инга с Яной – в другой. Причём у девчонок в номере оказалась одна огромная двуспальная кровать, и когда Паша с Тимом зашли к ним, Паша сразу развалился на ней и заявил, что теперь это его номер, и он готов променять двух девушек на одну двуспальную кровать.
Погулять по Олимпийскому парку они не успели, только забежали в кафе, перекусили и поехали на стадион Фишт, где должны были проходить съёмки шоу. А на стадионе оказался контроль участников и зрителей, да ещё и какие-либо самовольные съёмки были запрещены, выкладывать в сеть результаты до выхода программы тоже.
На входе вдруг выяснилось, что Ингу забыли внести в список. Ей организовали поездку: забронировали места в отеле, купили билеты, а про проход на стадион совсем забыли. Тимоха попытался найти организаторов и договориться насчёт Инги, но его тут же утащили к другим участникам – готовиться и снимать интервью. Съёмки, правда, должны стартовать ближе к вечеру, часов в шесть, когда стемнеет, и будут продолжаться всю ночь.
Паша с Яной принялись уговаривать охранников пропустить Ингу, заговаривали зубы про ошибку, искали организаторов, но царила неразбериха, и никто не знал, кто теперь должен довнести её
