Осень отчаяния - Нелли Ускова

– Ладно, – в итоге улыбнулась она. – Не парьтесь. Я найду, чем заняться повеселее, главное, не заблудиться и добраться до отеля.

– Я тебя одну не брошу! – заупрямилась Яна.

– Тогда будем тут стоять и не пропускать других участников в знак протеста, пока тебя не пустят! Сорвём им съёмки, – пошутил Паша. – Тимоха сейчас всё разрулит.

Но вскоре позвали и Яну. У группы поддержки участников брали мини-интервью, и их собирали отдельно. Паше уже хотелось сказать Инге: «Беги!», когда кто-то проходил, уходил, но, видимо, охранники подозревали такой план и сторожили её. Ситуация никак не разрешалась.

– Так, всё, я пошла! Расскажете потом, – натянуто улыбнулась она Паше. – Встретимся в отеле!

Инга развернулась от пропускного пункта, и теперь Паша стоял растерянный. Тим записал в группу поддержки Яну, а Паша был записан просто зрителем, ещё и снимать ему запрещали. В итоге он плюнул на всё и, проскочив мимо охранников, побежал догонять Ингу. Почему-то он не смог её бросить одну в незнакомом городе, хоть она и демонстрировала независимость и пофигизм, но на лице читалась тоска.

– Сирень… Тьфу. Ты же уже не сиреневая. Ингаляция, подожди!

Инга так и зависла, широко раскрыв глаза:

– Ты совсем дурак? Вернись!

– Тимохе для победы достаточно Яны, она его талисман и всё такое, а мне запретили снимать и выкладывать в сеть, так что делать мне там нечего.

– Всё равно интересно.

– Торчать всю ночь на стадионе, когда тут такая красота! – Паша обвёл простор Олимпийского парка руками. – Пошли гулять, ТимьЯн нам ещё завидовать будут!

Инга хмыкнула, смотрела с подозрением:

– Пока не поздно, лучше вернись. Пропустишь ведь всё.

Но Паша уже пытался сориентироваться, как выйти к побережью, кивнул наугад:

– Гоу! Помчали к морю!

– Давай к морю позже, а пока я не одна, гоу в Сочи-парк! – у Инги заблестели глаза. – Я обожаю аттракционы.

Со своим страхом высоты Паша боролся давно, и выпал шанс испытать себя. Но, увидев горку «Квантовый скачок», передумал – слишком экстремально выглядела эта сиреневая махина с мёртвой петлей, от одного её вида становилось не по себе. Инга хмыкнула:

– Боишься, что будешь визжать, как девочка?

– Почему это боюсь? Не боюсь: я буду визжать, как мальчик! – выдохнул Паша и, чтобы не потерять лицо перед Ингой, согласился.

Визжали в итоге вдвоём, но Паше безумно понравилось, так захватило дух, что он не успел испугаться, зато адреналин бил через край. А Инга вообще выходила взъерошенная, как после удара током, но такая счастливая, у неё глаза просто светились от счастья. Сделала их совместное селфи на фоне горки и отправила его Яне:

«Паша прошёл первое испытание, а Тим?»

Яна написала, что он пока ждёт с другими участниками, начнётся всё только в шесть, морально готовятся.

Инга постоянно щурилась от солнца, и Паша, проходя мимо киоска с сувенирами, заметил стойку с солнцезащитными очками, резко притормозил и начал примерять на Ингу разные. В итоге купил ей маленькие круглые, как для слепых. Взял такие же и себе, за компанию, нацепил и посмотрел на Ингу:

– Просто ты очень похожа в этих очках на Матильду из фильма Леон. А я буду твоим Леоном и убью любого, кто посмеет тебя обидеть.

– Не очень-то ты смахиваешь на сорокалетнего киллера, – рассмеялась Инга.

– Блин! Ты смотрела фильм? – Паша даже зауважал Ингу, «Леон» был один из его любимых фильмов, хотя он почти все картины Люка Бессона любил. – А вот ты смахиваешь на одиннадцатилетнюю девочку. Не хватает фирменной шапочки. Давай селфи сделаем. Научу тебя делать это правильно!

Паша достал из рюкзака свой стабилизатор-монопод, и по совместительству селфи-палку, закрепил телефон, и на дне рюкзака увидел оранжевую шапочку Тима. Ещё до отъезда они снимали на одной площадке ролик, и у Тима тогда слетела шапка. Паша подобрал её и положил в рюкзак, но забыл отдать. И сейчас подвернул и нацепил на Ингу:

– Вот теперь ты почти настоящая Матильда! – Паша приобнял Ингу за плечи, вытянул руку с телефоном вперёд и сфотографировал их. – Улыбнись, моя Матильда!

Но после снимка она резко сбросила шапку:

– Не надевай на меня больше свою блохастую шапку!

Они прокатились ещё на одной горке, Змее Горыныче. Она захватывала дух не меньше Скачка. Даже время в очереди на аттракционы пролетало незаметно и весело. Они дурачились, подшучивали друг над другом, толкались и хохотали: Паша смешил Ингу, а она его. Потом пошли поесть в столовую, и наевшись до отвала, Паша оглядел слишком спокойно трапезничающих людей и хитро прищурился, глядя на Ингу:

– Давай пранк снимем.

Инга сдвинула брови и вопросительно уставилась на него. Паша продолжил:

– Выбирай: добрый или злой?

– Добрый, конечно.

– Держи! Будешь снимать! Гоу! – Паша вручил Инге телефон с включённой камерой и подскочил.

Паша ходил и театрально вопил на всю столовую:

– Мотя, Мотя, кыс-кыс-кыс, зачем ты нас покинул? – Паша приставал к людям, чуть ли не нос к носу, и надрывно, утирая слёзы, спрашивал: – Вы не видели Мотю, маленький, чёрненький, с одним хвостом и четырьмя лапками! У него ещё два уха!

Паша заглядывал под стулья и, будто невзначай протяжно мяукал, люди оглядывались, тоже стали наклоняться, искать убежавшего котёнка. Переполошив всех людей, Паша обернулся на идущую по пятам Ингу с телефоном и радостно воскликнул:

– Ах, вот же он, мой засранец! Всем спасибо! Нашёлся!

Инга еле сдерживала смех, особенно когда Паша мяукал. Выйдя из столовой, Инга отдала Паше телефон:

– Ты такой дурак! – но смеялась, искренне смеялась, а потом вдруг спросила: – А чем отличается злой пранк от доброго?

– После злого пранка тебя хотят побить! А добрый, когда люди в шоке, но улыбаются.

– Ты, Паш, весь, как добрый пранк: люди от тебя в шоке, но улыбаются. А что было бы, если я бы я выбрала злой?

– Я бы тогда орал: «Крыса! Бешеная!» – Паша завопил, и Инга накрыла ему рот ладонью и рассмеялась.

Инга потащила