Усто Мумин: превращения - Элеонора Федоровна Шафранская

Вот что ценно в Усто Мумине. Я считаю, что Усто Мумин больше всех вцепился за нашу золотую, прекрасную землю. Пусть он изображал это графически, он ее полюбил. Самарканд, Бухара — все это он хватал жадно, пусть он выражал по-своему, насколько хорошо или плохо — это другой вопрос, но это большое, ценное заражало. Ученики за ним ходили целыми рядами. В то время Художественное училище было интересно, тогда из него вышли такие люди, как, например, Карахан, Чупраков, который сейчас в Москве, один из Кукрыниксов — Куприянов и целый ряд других интересных учеников, работающих по театрам и т. д. Все эти люди имели какое-то соприкосновение с Николаевым. Это я считаю очень ценным этапом нашей жизни, большим этапом, и в этом этапе большое место занял Усто Мумин.

Следующий его этап — он в Самарканде, вы видите, что Самарканд его захватил. Трудно говорить об этих вещах, на это нужно много времени. Я хочу сказать, насколько интересным и большим приехал к нам Усто Мумин, и нужно быть справедливым нашим художникам, чтобы все это объять: и газеты, и отвечать на наши политические моменты, плакаты и т. д., и работать по театру — это трудная отрасль, театр. Усто Мумин сам говорил, с какими трудами делались им постановки, когда некоторые вещи у него хотели вырвать из рук. Вы знаете, что такое режиссер, как они часто противятся, какая бывает борьба. Я немного поработал по театру, потом ушел, другие также, а Усто Мумин и посейчас работает и тогда работал, невзирая на те огромные трудности, которые театр имел и имеет до сих пор.

Это особенно большое искусство, здесь надо быть особенно подкованным, и это огромная ценность Усто Мумина, что он до сих пор удержался в театре и продолжает двигать работу в большом интересном направлении.

Его живопись — может быть, она не всем близка. Вы знаете, как я работаю, я люблю, чтобы картина звенела, я углубляюсь в цвет и т. д. Мы с Усто Мумином совершенно разные художники, но вот в какой-то мере души наши связаны тем, что и тот и другой любят эту землю, тот и другой по-своему делают то большое, что диктует эта земля, это огромное время, в которое мы живем. Нужно быть энергичным до конца своих дней, сильным, и те ошибки, которые мы делаем, тяжело переживаем, — мы должны выправлять, находить ту дорогу, по которой за нами шли бы люди и говорили: да, это то большое, что мы видим в Узбекистане. Мы должны простыми средствами показать людям. В этом отношении Усто Мумин сделал большое дело, и говорить о нем можно бесконечно. Мы можем видеть ту огромную энергию, которую он закладывает в свою творческую работу, в то же время он скромен, он многое делает такого, что мы не знаем, особенно по театральному искусству, которое мы видим очень случайно.

Итак, я считаю, что Усто Мумин за 25 лет сделал очень многое, и говорить о нем хотелось бы больше, но время нам не позволяет разложить все его работы по-настоящему, по тем кускам, по этапам работы, и эти куски рассмотреть также со всей глубиной.

Я не собираюсь ни критиковать отдельные работы Усто Мумина, ни возвеличивать в большую форму, а просто [хочу] приветствовать его за ту большую работу, которую он проделал в Узбекистане, приветствовать юбиляра и поздравить его с такой огромной работой, которую он проделал, невзирая ни на какие трудности. Думаю, что он пойдет дальше, учитывая все то, что ему говорили.

Я ему пожелаю самого большого для художника — это здоровья, которое даст возможность ему найти, как большому искателю, пути в дальнейшей своей работе и в дальнейшем сделать еще более интересные и нужные вещи для нашего огромного интересного времени, в котором мы живем.

Я поздравляю Усто Мумина и думаю, что все должны отнестись к нему с большим почетом и уважением.

(Аплодисменты)

МАЛЬТ:

Сегодня Николаев — именинник, мы сегодня отмечаем 50-летие его жизни и 25-летие его творческой деятельности. То, что мы сегодня слушали — рассказ самого юбиляра о своем творческом пути, доклад профессора Зуммера и выступающих товарищей, очень ярко обрисовало творческое лицо художника.

Интересно отметить одно, что А. В. учился у формалистов, учился у Малевича, и можно сказать, что у него от Малевича ничего не осталось. Почему это произошло? Это произошло потому, что образование художественное было академическим, а жизнь дала другое образование художнику. И это типично для молодых художников, которые получили в школе одну закваску, а в жизни совершенно перевоспитались. Главным образом, в этом сыграла роль работа в печати, об этом уже говорили неоднократно. Это очень типично для советских художников. Целый ряд художников не только Узбекистана, но и Москвы, Ленинграда выросли благодаря тому, что работали в печати. Дейнека, Фаворский, Пименов и т. д. Все художники, которые сталкивались с печатью, они получили от этого большую пользу для себя, расширялся их кругозор, они вплотную сталкивались с народом, с требованиями, какие предъявлял к ним народ и заставлял их работать над собой.

Если в работах А. В. самаркандского периода есть элементы такого эстетизма, переходящего в субъективизм, то дальнейший его период работы, когда он попадает в Ташкент и начинает работать в журналах, газетах и над плакатом, у него это постепенно исчезает, и под влиянием среды художник отказывается и долгое время не занимается в темпере.

Дальнейший перелом в его работе получился после поездки по «Дороге царей». Правда, в этих рисунках, пейзажах сохраняются еще элементы стилизации, все-таки он как-то строит симметрично свои композиции и очень часто возвращается к этим своим симметричным построениям, это наблюдается и в последующих работах, те же физкультурники, «Земля отцов» и др. И коль скоро он от этой симметричной композиции откажется, получится динамически правдивая композиция, как, например, картина «Насретдин Афанди» и особенно начатая серия работ «Машраб». Эти работы более живые, правдивые и более убедительны.

Вот я не хотел бы помириться, но все же этого нельзя не отметить, и только потому что отмечают это не один, а многие, значит, в этом есть правда. Николаев очень хорошо знает быт Узбекистана, хорошо его изучил. Он один из первых знатоков быта Узбекистана, у него наблюдательный глаз, он прекрасно разбирается в типаже, тут уже отмечали работы Уйгурского театра. Очень трудно работать в театре, Усто Мумин рассказывал нам эпизоды этой работы, и это хорошо характеризует, как надо художнику работать над темой в театре. Я думаю, что так же надо работать над любой вещью, над картиной, так же вдумчиво искать образ, решение, помимо сбора