Моя жизнь - Ингрид Бергман

«Франссуар» опубликовала фото прибывшей в Париж Анны Маньяни. Широкая улыбка демонстрирует ее великолепные зубы. Заголовок гласит: «Росселлини — Бергман — дайте мне посмеяться!»

Отвечая на вопросы журналистов, Анна сказала:

— Я никогда не была любовницей режиссера в полном смысле этого слова. Во всяком случае, я никогда не вмешивалась в его любовные истории. Отношения с ним были истинным кошмаром. Единственное, о чем я сожалею, так это о том, что Росселлини бросил меня, сбежав в Америку, и оставил без режиссера в следующей картине.

— Как складывались ваши отношения, когда он был в Америке?

— Он звонил мне ежедневно, а когда жил в доме Ингрид Бергман, то тайком посылал телеграммы.

— А во время вашего пребывания в Лондоне?

— Он звонил каждый день до тех пор, пока Ингрид Бергман не объявила о своем намерении получить развод.

— Почему бы вам не поехать на Стромболи?

— Я никогда не думала об этом. Все, что я хочу делать в данный момент, — это жить для работы и ребенка. Уверена, что в будущем мы с Ингрид станем лучшими друзьями.

Они не стали друзьями. Они просто никогда не встречались.

Эрколе Грацидеи — один из знаменитых адвокатов, знавший всех и вся в мире итальянского кино, друг Роберто, Анны Маньяни, а позднее и Ингрид — всегда говорил, что Анна Маньяни вела себя безупречно. «Она хранила молчание. Она не произнесла, в адрес Роберто или Ингрид ни одного дурного слова. Эта женщина, родившаяся в ужасающих условиях, в нищете, пережившая в Риме страшную войну, была великой и в своем искусстве, и в своих поступках».

Оглядываясь назад, на эти годы, Ингрид соглашалась с ним.

Я не сомневаюсь, что Роберто Росселлини был большой любовью в жизни Анны Маньяни.

Насколько я знаю, они не разговаривали уже несколько лет, но, когда в 70-х годах она заболела и Роберто услышал, что это серьезно, он послал в клинику маленькую записку и цветы. Она ответила и попросила, если он может, навестить ее. Он сделал это и потом ходил к ней все время до тех пор, пока она не умерла.

Узнав об этом, я позвонила ему из Лондона, чтобы сказать, как я рада была услышать, что он это сделал. Круг замкнулся. Человек, которого она любила больше всех в жизни, опять был рядом с ней.

Ее похороны стали чем-то сверхъестественным. На улицах, вокруг церкви .стояли огромные толпы людей, все плакали. Она была действительно любима итальянским народом. Людей было так много, что все они не могли войти в церковь. И когда гроб вынесли, все зааплодировали. Мне это кажется невероятно трогательным. Такое могло произойти только в Италии. Думаю, шведам в голову не могло бы прийти аплодировать на похоронах. А потом выяснилось, что для ее захоронения нет места; она не купила для себя место на кладбище. И Роберто похоронил ее в их семейном склепе. Теперь она там... Рядом с Римом, с Роберто, со всеми остальными членами семейства Росселлини.

Неудобства, с которыми съемочной группе пришлось столкнуться на Стромболи: отсутствие гостиницы, телефона (были только крошечные почта и телеграф), водопровода, канализации, любого транспорта, кроме собственных ног, тучи мух, мошкары, скверная еда — делали жизнь на острове почти невыносимой. Мизерное население состояло главным образом из стариков и детей. Большая часть молодежи уехала на заработки на материк — в Германию, во Францию — и посылала оттуда часть заработка своим женам или родителям.

Это был странный остров, где не было веселья. Старики жили, пытаясь добыть средства к существованию из скудной земли и истощенного моря, они не знали ничего, кроме тяжелого, изнурительного труда. Женщины, молодые и старые, одетые во все темное, темноволосые, темноглазые, вполне соответствовали черному вулканическому фону.

Участники съемок, которые были такими веселыми, оживленными на Сицилии и на материке, здесь оказались во власти этой гнетущей атмосферы. Все стали раскалываться на группировки: воинственные, осторожные, спорящие. Роберто, его сестра Марчелла, Ингрид и ее секретарь Эллен Ньюволд (Ингрид никогда толком не знала, что должна делать ее секретарь, но, поскольку эта должность предусматривалась контрактом с «РКО», у Эллен были полны руки самых разных забот) расположились в скромном четырехкомнатном доме, оштукатуренном в розовый цвет, который стоял неподалеку от моря. Побывав в Голливуде, Роберто вывез оттуда твердое убеждение, что непременным условием существования каждой кинозвезды должно быть наличие ванной, поэтому напротив старого дома было воздвигнуто специальное строение и на Стромболи прибыли ванна, унитаз и биде. Островитяне, не видавшие ранее столь хитроумных изобретений, не смогли их смонтировать. Поэтому воронка пропущенная через крышу в ванную комнату Ингрид служила душем. Когда звезда была готова к омовению она подавала знак человеку, восседавшему на крыше и тот выливал на нее ведра морской воды.

Интересы Голливуда представлял Арт Кон, сценарист, присланный «РКО», чтобы впрыснуть хоть чуточку привычного диалога в творение Росселлини. Марта жена Кона, тоже была сценаристом. Оба они, влюбившись в Ингрид и Роберто, незамедлительно приняли их сторону.

«РКО» прислала еще британского представителя рекламы, который сразу же оценил ситуацию и ретировался в небольшой домик на краю острова. Держась от всех в стороне, он смешивал джин с тоником, плавал в теплом море и писал обильные заметки для будущей справки.

Предполагалось, что он послан нам в помощь. Но он только шпионил. Мировая пресса приехала на Стромболи посмотреть, что тут происходит. Фильм? Он их интересовал меньше всего. А вот как насчет любовной истории? Это сулило большие новости. И когда наш рекламный агент в конце концов отбыл, он тут же опубликовал свои заметки в одной из воскресных британских газет. Когда я читала их, то просто не могла поверить в то, что можно так лгать. Был придуман диалог между мной и Роберто: он-де был единственным, кто появлялся в моей ванной комнате, чтобы посмотреть, сколько там зубных щеток. Практически там все было выдумано. Я чуть с ума не сошла от злости. Вызвала своего адвоката и сказала, что подам на автора в суд. Тот ответил: «Прекрасно, только учтите, что главное, чего жаждет газета, — большой судебный процесс. Вам придется поехать в Лондон, давать свидетельские показания, вас будут спрашивать о многих вещах, которые вам будут неприятны. Вы уверены, что хотите пройти через это?» Я подумала пару секунд и сказала: «Нет». Рекламщик из «РКО» продал свои россказни, и мир, наверное, поверил всему, что там было написано.

в глазах Роберто студия «РКО» становилась «врагом номер один». Кинокомпания, озабоченная скандалом вокруг Ингрид, боялась, что фильм могут просто запретить. Страх заставлял студию посылать на остров сценаристов, рекламных агентов, постановщиков, лишь бы попытаться спасти свои вложения.