Розалина снимает сливки - Алексис Холл

Марианна Вулверкот холодно вскинула бровь.

– Очень мудро.

– Так что ты приготовила для нас? – спросил Уилфред Хани.

– Простой трехслойный шоколадный торт с кремом из швейцарской меренги. Глазурь будет с эффектом темно-синего мраморного космоса. И я сделаю планеты из макарун, а затем посыплю все съедобными блестками, чтобы он был весь в звездочках.

Уилфред Хани одобрительно кивнул.

– Звучит очень хорошо, милочка.

– И, конечно, – добавила Марианна Вулверкот таким тоном, по которому почему-то трудно было понять, одобрение это или презрение, – мраморный масляный крем сейчас очень даже в моде.

– Да, вот так. – Розалина неловко подняла большой палец вверх. – Уж точно не зашквар. Эм, в смысле, это ирония. Ведь понятно, что я имела в виду иронию, да?

У Уилфреда Хани был растерянный вид.

– Что такое «зашквар»?

– Никто не знает, дорогой, – протянула Грейс Форсайт. – Это рукопись Войнича современной эпохи.

– И я тоже не знаю, – признался Уилфред Хани.

У Грейс Форсайт на лице было выражение «Я окончила Кембридж, милый».

– Как и все остальные. Это, скорее всего, была шутка.

– Что ж, – лицо Уилфреда Хани приобрело выражение «Я из Йоркшира, не издевайся надо мной», – мамуля всегда говорила, что если приходится объяснять шутку молочнику, значит, она не смешная.

Все еще препираясь, они двинулись дальше, оставив Розалину заканчивать бисквит. Атмосфера в бальном зале была довольно напряженной, но она не могла сказать, связано ли это с трудным конкурсом, или с тем, что они были так близки к полуфиналу, или с тем, что шестидесяти процентам конкурсантов утром устроил взбучку продюсер за проведение воображаемой козлиной оргии.

– Мне кажется, – сказал Ален со своего места, – что все сведется к вкусовым качествам. Скорее всего, большинство будут делать шоколадный или ванильный торт. Так что надеюсь, что смогу выделиться, потому что у меня все будет пронизано нотками матча. Я готовлю бисквит с зеленым чаем и масляным кремом матча…

Грейс Форсайт наклонилась к нему, прежде чем он успел продолжить.

– Тебе не кажется, что ты можешь… переборщить с матча?

– Нет. Это довольно сложный ингредиент. Я чувствую, что если использовать его по-разному, то можно получить разные элементы вкуса.

Грейс Форсайт похлопала его по плечу.

– Хватит лить матча мне в уши, старина.

Розалина не поднимала глаз, пока ее коржи не оказались в духовке, – все были практически на той же стадии, что и она, кроме Норы, которая, похоже, сделала три гигантских макаруна, и Анвиты, чей стол был заставлен формами для выпечки, мисками для смешивания и несколькими коржами еще не поставленного в духовку торта.

– Все в порядке, – сказала она Колину Тримпу. – Я точно знаю, что делаю. Когда я все сложу, то… – Ее локоть задел миску для смешивания, и брызги ярко-зеленого масляного крема попали на фартук и на пол. – Все в порядке. У меня его много.

Колин приложил руку к гарнитуре.

– Мы это сняли? Потрясающе. Быстрый крупный план разлива, а потом позовите техника, пусть вытрет.

Чувствуя, что она может выкроить еще три минутки до того, как начать готовить макаруны, Розалина подскочила к рабочему месту Анвиты.

– У тебя… все хорошо?

– Однозначно, – сказала она голосом, который говорил об обратном. – Это часть плана. Мне просто нужно испечь… гм… еще семь коржей, по два за раз, примерно по сорок минут каждый.

– Это ведь три часа двадцать минут только на торт.

– Да. Да. Я уже подсчитала. Если я быстро сделаю макаруны, пока вторая и третья партии будут в духовке, у меня останется время все остудить, покрыть глазурью и украсить… – Анвита рассеянно попробовала масляный крем со своего фартука, – за приблизительно тридцать секунд в запасе.

Это было именно то, чего Ален просил Розалину не делать. Но она все равно сделала.

– Хочешь воспользоваться моей духовкой? Мне нужна полка для третьего коржа, но ты можешь занять другую.

В глазах Анвиты мелькнула отчаянная надежда.

– Правда? А это не запрещено?

Они обе посмотрели в сторону Колина.

– Ой, нет, это даже замечательно. Дженнифер говорит, что американский рынок любит, когда британцы оказываются безнадежно неконкурентоспособными.

– У кого-нибудь есть свободная полка в духовке? – крикнула Розалина. – Анвита решила готовить торт целиком.

Ален был настолько поглощен приготовлением масляного крема с матча, что даже не поднял глаз.

– Ну, ладно, – сказал Гарри. – Можешь занять мою примерно через двадцать минут.

Нора, которая все еще ждала, пока высохнет ее гигантский макарун, сидела на табурете и читала книгу, которая, судя по всему, называлась «Тайная малышка принца-плейбоя».

– Можешь сейчас занять мою, – предложила она. – Она мне понадобится примерно через час.

Гарри, Розалина и Анвита разошлись по бальному залу, лишь немного затрудняя работу съемочной группы и учитывая многочисленные просьбы Колина Тримпа о пересъемке. А затем Розалина вернулась к своим макарунам. Операция «Остановить провал Анвиты» заняла чуть больше времени, чем она планировала, но, говоря словами самой Анвиты, это все часть плана.

И, как оказалось, все было в целом хорошо. Торт отлично собрался, и мраморность вполне удалась – хотя она слегка переборщила с черным красителем, так что в итоге получилось довольно темное ночное небо. А вот радужными планетами из макарун она искренне гордилась. В какой-то момент она планировала сделать их в соответствующем масштабе: Юпитер – огромным, а Меркурий – крошечным. Но когда попробовала сделать это дома, они приготовились с разной скоростью, так что Земля получилась почти правильно, Сатурн стал месивом, а Плутон – по твердости был словно бетон. Хотя, возможно, это пошло ему на пользу, поскольку технически он не является планетой. Розалина добавляла астероидный пояс, когда услышала отчаянный вопль со стороны Анвиты.

Ее торт, который три секунды назад был шедевром барокко в богатых тонах, со шлейфом из макарун, закручивающимися вокруг него, как боа из перьев на особенно аппетитной драг-квин, теперь сильно накренился, поскольку Анвита, и Грейс Форсайт делали все возможное, чтобы поддержать его, не оказавшись по локоть в бисквите и глазури.

– О нет, – воскликнула Анвита. – Это тортострофа.

Грейс Форсайт попыталась одарить ее ободряющим взглядом с другой стороны торта, который стремительно превращался в оползень.

– Все в норме. Я просто буду стоять и держать его до конца своих дней. Можешь сказать судьям, что я – особо сложное украшение из мастики. Так меня называла моя бывшая девушка.

– Пять секунд, – предупредила Марианна Вулверкот.

Верхний ярус выпечки Анвиты умирающим лебедем соскользнул на пол с мокрым коротким шлепком.

– Время вышло. Отойдите от своей выпечки. – Марианна Вулверкот бросила резкий взгляд через весь бальный зал. – Это касается и тебя, Грейс.

– Я ничего не делаю, – запротестовала Грейс Форсайт. – Я просто отдыхаю.