ВШ 3 (СИ) - Марченко Геннадий Борисович

Он заполнил бланк в двух экземплярах, один для нас, второй для Ротару. Один из них мы отправим обратно на адрес нотариальной конторы, второй оставим себе. Ну вот вроде бы и решили казавшийся неразрешимым вопрос.

— Вы когда улетаете обратно? — спросил Лев Брониславович перед тем, как спровадить нас. — Послезавтра утром, то есть 5-го января? А где предполагаете хранить деньги эти сутки с лишним? Только не говорите мне, что в гостинице под подушкой или будете их постоянно носить с собой. Что я могу предложить? Например, вот этот сейф. Послезавтра утром перед отлётом можете зайти ко мне и забрать деньги, я работаю с 8 часов утра.

Пожалуй, наиболее приемлемый вариант, подумал я и протянул нотариусу деньги. Не сопрёт же они внаглую, в самом-то деле, не будет такого, что приду послезавтра утром к нему, а его или не будет, или скажет, что ни о каких деньгах слыхом не слыхивал. О возможном сговоре с семейкой Ротару я даже думать не хочу. Жизнь, конечно, штука непредсказуемая, но всё же… Тем более что, словно подслушав мои мысли, Лев Брониславович написал расписку в том, что взял у меня на хранений 5 тысяч рублей. Даже печать поставил своей нотариальной конторы.

Когда я вернулся в гостиницу, на циферблате подаренного Ингой хронометра часовая стрелка заползла на начало восьмого. Сама она без меня уже начала скучать, так как пойти куда-то одной ей без меня не улыбалось, а в гостинице смотреть было не на что кроме выставленного в холле стенда с периодикой.

— Всё нормально? — спросила она.

— Ага, только деньги пока полежат в сейфе у нотариуса, а то потеряю ещё в этом курортном городе, чего доброго. Перед отлётом зайду к нему, заберу. Ну что, прошвырнёмся по вечерней Ялте?

— Я не против. А куда пойдём?

— Пока не знаю, прогуляемся по набережной, поищем злачные места.

— Ты что, если мама или папа узнают, что я в какой-нибудь бар ходила…

— А кто им расскажет? Да и не пустят нас, думаю, в бар, попросят документы, а там чёрным по белому написано, что мне шестнадцать, а тебе семнадцать лет. К тому же, мне кажется, и в межсезонье там всегда хватает народу и даже взрослым попасть туда не так легко.

— Ну и что ты предлагаешь? Может, никуда не пойдём, посмотрим телевизор?

Она так заманчиво улыбнулась, что мне и в самом деле расхотелось куда-то идти.

— В целом идея мне нравится. А что у нас о телепрограмме? О, как раз идёт первый период товарищеской встречи «Филадельфия Фрайерз» — «Крылья Советов»!

— Макс, я не буду это смотреть!

— Жаль, — огорчился было я и тут же махнул рукой. — Ну и ладно, хоккей, наверное, всё равно в записи показывают, они по идее должны были ночью играть. Но в качестве альтернативы могу предложить фильм-концерт «Мы из Тольятти» по второй программе и документальный «Палестинцы: право на жизнь» по четвёртой.

— Кошмар, — прокомментировала Инга. — Уж лучше хоккей, хоть кому-то из нас хорошо будет.

Я согласился, всё-таки результата матча я не знаю, поэтому неважно, что он идёт в записи. Не исключено, что когда-то я и смотрел этот самый матч, но разве ж все результаты упомнишь. Включил телик, изображение вроде бы приличное, хотя антенна комнатная, с «рогами».

Но нужно на оставшиеся два периода что-нибудь купить, чипсов там, попкорн, Кока-Колу… Пошутил в общем, так как вряд ли всё вышеперечисленное имелось в буфете на первом этаже. Какого же было моё удивление, когда я всё же обнаружил там чипсы. Назывались они «Хрустящий московский картофель» и стоили 10 копеек за бумажный пакет, на котором однотонной коричневой краской была изображена девушка, жующая чипсы. Купил пару пакетиков, до кучи взял бутерброды с ветчиной и сыром, и две бутылки лимонада.

Задержался у киоска, где за рупь двадцать можно было записать фотозвуковое письмо. Да уж, были к услугам отдыхающих и такие вот достижения технического прогресса. Не хватало будки с моментальным фото, как в фильме «Родня» Михалкова, но наверняка такая имеется где-нибудь на набережной.

О, а из гостиничного бара доносится не что иное, как песня группы «GoodOk», а именно «Моя любовь». Заглянул — нет, не живое исполнение, да и свой голос я узнаю из тысячи других. Крутится бобина «Кометы» для посетителей полупустого бара. Что и говорить, не сезон для туристов, а из простых ялтинцев мало себе кто может позволить себе посещать гостиничные бары. Интересно, авторские отчисления они мне платят? Навряд ли, знают, что всех не отследить, и никакая комиссия из ВААП сюда в жизни на запрётся, чтобы проверить, какая музыка играет в баре. Разве что кто-нибудь настучит… И это вряд ли, а я сам тоже стучать не собираюсь, не фиг на мелочи размениваться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Хотя, конечно, если по всем барам, кафе и ресторанам страны собрать возможные авторские… Ого-го, какая сумма набежит! Но это всё виртуальный заработок, нужно быть реалистом.

К моему возвращению обнаружил Ингу лежащей на моей кровати в весьма соблазнительном виде. Если точнее, то в захваченном из дома коротком халатике, раскрашенном в китайском стиле, из которого проглядывали аппетитные прелести девичьего тела. И при этом её взгляд выказывал готовность хоть сейчас заняться любовью. Ну а меня, как известно, дважды просить не надо.

Подозреваю, что Инга со мной в Ялту напросилась в том числе и для того, чтобы проконтролировать меня на счёт возможной измены. С ней рядом мне решительно ни с кем не хотелось изменять, и под звуки хоккейного матча мы занялись взаимными ласками, переходящими в конкретные поступательно-возвратные движения.

Под крик Николая Озерова «Го-о-ол!» мы бурно кончили. Во всяком случае, я точно. Хотя, судя по протяжному крику Инги, которым она легко перекрыла Озерова, у неё тоже произошло «извержение вулкана».

Несколько секунд спустя раздался стук в дверь. Обмотав себя ниже пояса казённым полотенцем из душевой, я подкрался к двери и выяснил, что это тарабанила дежурная по этажу.

— Вы чем там занимаетесь?! Ну-ка немедленно прекращайте хулиганить, а то наряд вызову, — кричала она сквозь закрытую дверь.

— Успокойтесь, это мы зарядку делали, растяжку, вот моя девушка и закричала, когда я ей мышцы растягивал. Больше не будем.

— Зарядку… Знаю я, какой зарядкой вы занимались, — проворчала дежурная, однако после этого оставила нас в покое.

Пронесло… А то ведь и впрямь скандал мог случиться. От усердных занятий любовью я лично вспотел и направился было в душ полностью ополоснуться, но Инга меня опередила, заявив, что она управится быстрее.

Пока её ждал, закончился второй период, усиленные динамовским голкипером Мышкиным и тройкой из горьковского «Торпедо» москвичи вели — 2:1. Ну и молодцы, подумал я, отправляясь в душ, где сначала под тёплыми, а затем прохладными струями провёл чуть ли не четверть часа. Ну а что, воду можно не экономить, чай, не какой-нибудь 2018-й, когда украинские политики отключили Крым от водоснабжения, добиваясь непонятно чего.

Матч мы досматривали под бутерброды с лимонадом и хруст чипсов. По вкусу — настоящая картошка, только очень жирная, а по форме — огромные прямоугольники, размером с ладошку.

Игра в итоге завершилась вничью — 4:4, а мы, устав от всех треволнений уходящего дня, сдобренным порцией здорового секса, улеглись спать часов в десять. К сожалению, по отдельности. Кровати были не настолько широкими, а попытка сдвинуть их вместе успехом не увенчалась: к нашему великому удивлению, ножки оказались прикручены к полу болтами. М-да, сервис, однако…

Утром я выглянул в окно и обомлел от открывшейся мне картины. За ночь, оказывается, выпал снег, и теперь он лежал на ветвях деревьев, облепил провода, покрывал видимую из нашего окна улицу, по проезжей части которой медленно полз снегоуборочный комбайн. Он загребал снег своими железными лапами и скидывая его с ленты транспортёра в ехавший следом самосвал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ой, красота какая!

Инга неслышно подкралась ко мне сзади и положила прохладную ладонь на мою обнажённую спину. С некоторых пор я старался избегать маек-алкоголичек, поэтому даже вздрогнул от неожиданного прикосновения.