ВШ 3 (СИ) - Марченко Геннадий Борисович

— Здоро́во!

Стараюсь сохранять хладнокровие, мысленно себя костерю, мол, не первый же раз выступаю перед публикой, пусть даже теперь и сольно.

— Честно говоря, ещё пару дней назад я и не знал, у меня состоится творческий вечер в вашей филармонии, — говорю я. — Судя по отсутствию афиш в городе, и в самой филармонии тоже не знали.

Народ смеётся, и это хорошо, значит, контакт налаживается.

— Тем не менее, — продолжаю, — я здесь, на этой сцене, и готов поделиться с вами какими-то историями из своей жизни, ну и, раз гитара на сцене, то и сыграю-спою, пожалуй, тоже.

Бурные аплодисментами, сопровождаемые криками:

— Давай!

— Ну раз так, то для затравки давайте что-нибудь исполню. И кстати, не забывайте писать ваши вопросы, на которые я постараюсь по мере сил ответить. Специально для ваших вопросов здесь стоит вот этот ящик, кажется, из-под мужских ботинок Черниговской фабрики «Берегиня».

Снова смех, ещё более громкий. Прекрасно, теперь можно и за гитару хвататься. Решил начать с «Ковчега», с бодренькой и в то же время слегка философской песенки. Что-то в стиле нынешней «Машины времени». Публике вроде бы понравилось, до кого-то наверняка дошёл смысл песни, некоторые говорят друг другу что-то на ухо, видно, объясняют.

Я отложил гитару и решил немного рассказать о себе, добавляя в речь юмора. Что-то из уже заготовленного, где-то импровизируя, но публике нравилось. Дошёл до места, как в один прекрасный момент решил, что стану известным, причём не в одной какой-то ипостаси, а преуспею как в творчестве, так и в спорте.

— Главное — определиться с целями, — вещал я со сцены. — Если поймёте, что осилите поставленную перед собой задачу — смело беритесь за дело. Я вот вообще три задачи решаю: пишу книги, сочиняю музыку и занимаюсь боксом. Пока вроде бы получается, что удивительно для меня самого. Чтобы далеко за примерами не ходить, могу напомнить, что в плане литературы у меня вышел в журнале «Юность» роман «Остаться в живых», затем он вышел отдельной книгой в издательстве «Молодая гвардия», к печати готовятся ещё несколько произведений как в журналах, включая ту же «Юность», так и в «Молодой гвардии». По музыке… Помимо того, что мою песню исполняют Пугачёва и Добрынин, по стране гуляют десятка полтора вещей, сочинённых с моим вокально-инструментальным ансамблем «Гудок». Причём многие не знают, что эти песни сочинены нами, по большей части вашим покорным слугой. Некоторые из них сегодня я вам исполню.

Скромность, конечно, украшает, но иной раз не мешает и себя похвалить. Всё же реально большинство вещей принадлежит моему гению… Хм, ладно, просто таланту. Главное, что народу по душе, иначе наши записи не разлетелись бы по всему Союзу. Даже вот в гостиничном баре нас крутят, а сами небось и не знают, что автор в этом же здании остановился.

— А есть в зале люди, интересующиеся боксом?

Вверх взметнулось десятка три мужских рук.

— Эх, а я так рассчитывал, что хоть одна представительница слабого пола поднимет руку, — под смех зала прокомментировал я. — Ладно, их можно простить: пока мужчины смотрят по телевизору бокс, наши прекрасные дамы готовят, убирают, стирают, гладят… В общем, делают всё то, что нам, мужчинам, может присниться лишь в кошмарном сне.

Снова взрыв хохота в зале, смеются и зрители, и зрительницы.

— Кстати, не в ваш огород камень, милые дамы, но исторически готовка была приоритетом мужчин. В Средней Азии, например, женщину к приготовлению плова и прочих блюд, считающимися национальной гордостью, особенно мясных, не подпустят на пушечный выстрел. Это наши мужчины обленились, их хватает только на шашлык, и так всю готовку переложили на хрупкие плечи своих спутниц.

Смех и одобрительный гул.

— Так я это к чему? К тому, что минувшим летом в Греции прошло юниорское первенство Европы. Естественно, я выиграл золотую медаль, — нагло продолжал я себя пиарить. — Но путь к победе получился очень тернистым.

И дальше я рассказал и про отравление перед полуфиналом, и про финальный бой с поляком. Где-то добавил юмора, где-то сгустил краски, но собравшиеся слушали меня, буквально затаив дыхание. А когда я вспомнил, как чуть не расплакался на церемонии награждения, рассказал про подступивший к горлу ком, увидел, что у многих в зале, особенно у женщин, предательски заблестели глаза. Да и у самого что-то при воспоминании о том моменте в носу защипало.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Чтобы сменить тему, предложил зрителям не стесняться, подходить к сцене, брать листочки с карандашами и писать записки. В зале возникло некоторое смятение. Я заметил, как в третьем ряду одна из женщин бальзаковского возраста пихает локтём в бок сидевшего рядом лысоватого, полного мужчина. Тот пытался отбояриться, но жена (а кто ещё это мог быть?) всё-таки его уломала, и товарищу с красным от смущения, как помидор, лицом выпала честь первым совершить поход к сцене. После него словно прорвало дамбу, за лоскутками бумаги и карандашами ломанулись ещё несколько человек. В итоге карандаши закончились меньше чем минуту спустя. Я в микрофон, улыбаясь, попросил написавших записки передавать карандаши по рядам тем, кто обзавёлся листочком, но остался без пишущего инструмента.

— А пока вы сочиняете мне послания — надеюсь, обойдётся без любовных — я исполню вам ещё одну песню.

На этот раз спел задорную «Незнакомку». К моменту, как вибрация струн последнего аккорда сошла на ноль, в обувной коробке уже лежали первые записки.

— Вы накладывайте, накладывайте, — подбодрил я публику, — как наберётся приличная пачка — начну зачитывать.

Дальше я рассказал о своей учёбе, не сильно надеясь, что она заинтересует слушателей. Добавил перчику, вспомнив, как на первом курсе отбивался от прихвостней одного из одногруппников, и что он в итоге с перепугу перевёлся в другое училище.

— Молодец, с этой швалью так и надо!

Это снова заорали с галёрки. Пригляделся — орал парень лет двадцати пяти. Я сцепил ладони и поднял их над головой, салютуя товарищу. Тот в ответ со счастливой улыбкой на лице изобразил такой же жест.

Тем временем записок набралось достаточно, и я начал их зачитывать. Первый вопрос был посвящён моим творческим планам как в литературе, так и в музыке.

— Их у меня — громадьё, — заявил я, — но я отвечу поговоркой: если хочешь рассмешить бога — то расскажи ему о своих планах. Честно говоря, после недавно законченного «Ладожского викинга» я пока на распутье. Тем для нового романа много, но за что взяться — пока ещё не решил. В музыке процесс более отлажен, тем более нас в коллективе четверо, не я один сочиняю песни.

Это да, думаю, не один, иногда ещё Валька подкидывает, но очень уж редко. Приходится рассчитывать на авторов ещё не написанных вещей, вот как сейчас с Ротару получилось.

— Думаю, может последовать вопрос и о планах в боксе, — продолжаю я. — Здесь всё куда яснее. В феврале первенство РСФСР, а в марте — первенство Советского Союза. Это будет отбор на первый в истории чемпионат мира среди юниоров, который пройдёт в Японии в декабре. Надеюсь, что отберусь.

Читаю следующую записку, автор которой интересуется, есть ли у меня

девушка? Смотрю в зал, по рядам перекатываются смешки.

— Хм, подозреваю, что эта записка явно не от мужчины.

Теперь по рядам прокатывается смех.

— Что ж, отвечу на этот вопрос… И даже более того, представлю вам эту самую девушку.

Я поворачиваю голову налево, вижу между кулис Ингу с пунцовым лицом, и с улыбкой машу ей рукой:

— Инга, любимая, будь добра, выйди сюда.

Нет, а что такого, в самом деле? Пусть ей тоже достанутся аплодисменты. Лишь бы с перепугу не ускакала в гримёрку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Нет, не ускакала, робко, стесняясь, но всё же выходит на сцену. Я делаю несколько шагов навстречу, беру её за руку и мы вместе подходим к микрофону.

— Вот моя муза, прошу любить и жаловать. Кстати, познакомились мы с ней больше года назад при весьма необычных обстоятельствах.

— Расскажите! — кричит какая-то женщина из партера.