Алмазный венец севера - Larka

— Удачи, — они на расставание легонько стукнулись кулаками в извечном мужском жесте…

Второй поворот налево, третий направо… вторая решётка оказалась чуть тоньше или же просто чуть сильнее изъедена ржавчиной — её Ларка преодолел просто играючи. С последней, из-за которой уже веяло тёплым сухим воздухом и даже доносилось пение и редкие голоса, он и вовсе не церемонился. Дужка пудового замка покорно развалилась пополам, а заботливо смазанные здесь массивные петли даже не вздумали заскрипеть или завизжать, когда объявившаяся из глубины тоннеля тень прильнула к ним.

На всё про всё отводился час. Смехотворно мало — однако, если вдуматься, даже с избытком. Подземный ход некогда вёл в замок здешнего барона, однако укрепление того за некие уже забытые за давностью грехи разровняли. И теперь над Ларкой басовито и звонко гудел вечерней службой кафедральный собор.

Скучавший на перекрёстке подземных галерей тощий святой брат так и не понял, отчего его настороженно зыркавшая из стороны в сторону голова вдруг склонилась на грудь и даже принялась сладко похрапывать. Уж не слабенькому послушнику пятого ранга противостоять передающимся из поколение в поколение секретам — когда-то давно, сейчас уже почти вечность назад, старая ведьма или Ольча таким ведьминским наговором запросто погружали в глубокий, больше похожий на беспамятство сон болезного человека или скотину. И уж только потом принимались в том вдумчиво ковыряться…

Да и пара плотных крепышей у входа в подвал, на коих рясы смотрелись как на корове седло, озадаченно перглянулись, когда из потёмок на них бесшумно вышел плечистый святой брат с пылающей косым крестом нашивкой внутренней службы на плече. Особенно когда оный брат задушевно поинтересовался — не проходила ли тут недавно сестра Джеремия?

— Что-то её видели одновременно в двух местах… не кроется ли тут ересь? — при этих словах оба здоровяка с крепкими дубинами не сговариваясь переглянулись. Да со смятенными лицами осенили себя святым знаком. Шутка ли — в веками освящённом месте непонятки обнаружились!

Напоследок строго-настрого предупредив да чуток постращав посеревших ликами охраняльщиков, Ларка демонстративно уточнил их имена и ранги по некоему свитку и с сожалением кивнул — означенные в грехах сверх допустимого не замечены.

— Ладно, я с вами потом поговорю. И не здесь. Но за сестрой Джеремией незаметно посматривайте. Если уж их сразу две… — многозначительно процедил святой брат из внутренней безопасности на прощание, а потом направился куда-то во внутренние службы.

Внутренне он посмеивался — парни даже на вид соображением не блистали. И теперь, потея от усердия, в случае чего только и припомнят означенный феномен с раздвоением заведовавшей дарохранительницею послушницы.

Пронырливый дух огня даже верно посчитал ступени. И через минуту Ларка накинул на плечи позаимствованную из ниши чью-то просторную мешковатую рясу да незаметно пристроился к процесии святых братьев и сестёр, следовавших к хорам. Вот уж повезло — святые монаси оказались настолько впечатлены и подавлены видом ставшей в виду стен грозной королевской армии, за седмицу затопившей половину светлого королевства, что переговаривались с видом откровенно ошарашенным и едва ли что-то замечали по сторонам.

Мощное песнопение хора ударило в грудь невидимой мягкой лапой. Ларка огляделся, чувствуя как благодать здешнего небожителя с дрожью пронизывала всё тело. По правде говоря, в таких масштабных соборах ему пришлось побывать впервые. А уж во время всенощной-то и подавно… а ничего. В подавлявшей сумраком темноте мягкими точками светились огоньки, грозди и целые россыпи свечей. Густой бас архидьякона или кто он там (кадет вызубрил все эти церковные звания, сдал и сразу же старательно забыл) бубнил что-то. То спрашивал, то сам себе будто спохватившись отвечал — и тогда крепкий, зычный голос его тотчас подхватывался хором да торжественно взмывал вверх, в темноту под сводами.

И тогда казалось, что в ответ на плечи мягко обрушивалось если не само небо, то взгляд всевышнего уж точно — собор обладал великолепным звучанием. Даже, пожалуй, получше нежели королевская опера, куда Ларку однажды затащили выбравшиеся в столицу на увольнение кадеты-девятки.

В ответ на удивлённый взгляд тщедушного святого брата, который задумавшись о вечном семенил себе куда-то в боковой притвор и которого Ларка едва не сшиб на ходу крепкой грудью, он показал пальцами знак тайной внутренней службы и глазами поинтересовался — ничего такого?

Тот подавился вопросом и столь же молча показал — всё в порядке. Впрочем, тут даже орать оказывалось бесполезно, уж хор из как бы не сотни душ старался и надрывался вовсю. Взаимно осенив себя святым знаком (Ларка другою рукой за спиной скрестил пальцы), они расстались и поспешили по своим делам. Доходяга в свою келью или как тут оно называлось — а дерзкий лазутчик к своей цели.

Прихватив из стопки на столе в углу потрёпанный том, поручик старательно напустил на себя крайне умный и одухотворённый вид. И вроде как погружённый самые что ни на есть благочестивые раздумья, кружным путём направился к хору. Пронзительные и страшные лики со стен и искусно устроенных алтарей словно обжигали кожу, однако ничего поделать не могли. Вопрошали, давили и всматривались грозно. Но пока помалкивали, и ладно.

А всё же, волшебница в розовом как-то подчеркнула, что в этаких культовых сооружениях на самом деле бога нет. Не нужны ему эти domus dei, и все дела…

— Ну вот представьте себя творцом всего сущего. Создателем, спасителем и иже с ними. Представили, господа кадеты? Так вот, что вы подумаете, глядя с небес на то, как ваши дети и ученики вместо того чтобы заниматься делом, строят в вашу честь молельни, расшибают лбы в поклонах и до хрипоты рвут глотки в славословиях?

Больше всего ему понравился ответ той пухленькой кадетки с блестящими задатками полковой магички — стыд. Если б я была богиней, мне бы стало стыдно…

Скраю в третьем ряду как раз освободилось место. Две тощие святые сестры с золотушными и постными лицами очень кстати убрались, освободив пространство для плечистого святого брата. Медленно, как во сне или под водой, Ларка проделал последние шаги и вышел к точке главного удара.

Посеревшие страницы с засаленными краями перелистывались неспешно, словно бережно — прибывший с усердием искал нужный псалом, что ж тут такого? Странное оцепенение охватило тело, а отогревшиеся наконец руки обрели прежнюю послушность. Ларка хоть и глядел в страницы, однако не видал ни единой буковки — краем взгляда он охватывал и цепко оценивал всё окружение. Зря, что ли, учили? Слева проход и отполированная плечами стена… чисто. Позади (озабоченно поправить край невовремя завернувшейся рясы) святая сестра так погрузилась в благочестие… тут разве что если каменюка на голову прилетит… чисто. Справа соседи тоже погружены, распевают чинно и сосредоточенно — ишь морды какие, аж вспотели от усердия. Или то слёзы просветления? Ладно, чисто.