Сочинения русского периода. Стихотворения и поэмы. Том 1 - Лев Гомолицкий

51

11

Как я могу бестрепетно гла-зами роскошный день – осеннийдень встречать, когда мне да-же тьма дрожит огнями и отлучей мне некуда бежать!Я, так любивший и впивавшийзвуки, под музыку привыкший за-сыпать, я – не могу теперь безострой муки простые звуки да-же различать.Аккорды грустные из комна-ты далекой мне скрежетом ивизгами звучат.И слышу я во сне в ночи глу-бокой: ревет труба и выстрелы гремят.

52

12

Передо Мной стоит вино от-крыто, обильный стол и щедрыйстол накрыт.Мое же тело жалко и несытопод окнами на холоде стоит.Я звал его войти и отогреться,сажал его за трапезу свою; по-том привел к себе переодеться,в свою постель отвел его косну.Но было телу мало ласки этой:оно еще просило у меня, чтобы кнему вошла в фату одетой илив парчу покорная жена.Я был богат и властентой порою, но это было в властине Моей: Мое богатство былоне земное – из золотых сверка-ющих лучей.А на его сверканье и бряцанье,как им ни сыпь и как тыни звени,– нельзя купить продажноеласканье, нельзя построить домадля семьи.Я утешал свое больное тело,Я убеждал забыть, не вспоми-нать. Пока луна в окне Моемгорела, Я телу песни началнапевать.И позабыло в ласках неустанных,заботливых, настойчивых моихо снах своих причудливых истранных и устремленьяхсуетно земных.Теперь в Моем покое сонглубокий, сон синеокий теломовладел.Задернул полог Я над нимвысокий, и вздох спокойный сгуб моих слетел.

53

13

Явился ангел мне во сне сегод-ня, с мечем горящим –, верно,Гавриил. Безликий, он принесслова Господни и в воздухемне знаки он чертил –:

«Так жизнь себе ты представ-лял сокрыто: кольцом сомкнутым», слышались слова:«Но нынче будет мной тебеоткрыто, что жизнь земная ва-ша такова:

«Конец ее впадает в беско-нечность... но можешь ли постичьты цель его?..»

Я повторял: «Я знаю, это –вечность. Но где начало этоговсего?»Он протянул свой меч, ог-нем зажженный, и мне звучалслепительный ответ:«Начало – призрак, вами поро-жденный, начала в вечном небыло и нет».

54

14

Не так давно казалось невозмож-ным при жизни этой снова светнайти.Я был готов уже неосторожнопокинуть все возможные пути.И вот, когда всего я отдален-ней был от даров сверкаю-щих Твоих – еще теплей, свет-лей и озаренней сошел ко мне,как радостный жених.Я солнца ждал со стороны за-хода, где луч последний в ра-нах изнемог, а свет внезап-ный, спавший больше года, зажегпожаром вспыхнувший восток.

55

15

Я – малое и слабое дитя: мне толь-ко три земных (не точных) года,и не тверда еще моя нога, хотявидна уже моя порода.Лишь только мы останемсявдвоем, меня учить ходить Тыначинаешь и обращаться с ра-дужным огнем.Потом со смехом ласково иг-раешь.И что еще мне знать теперьдано, о чем уже я больше не за-буду, так это то, что в тьме– в огне, равно, Ты будешь самвсегда со мной и всюду.

56

16

Там, где остались наши днии мысли, где наш язык, понят-ный только нам, мои пути дале-кие исчисли по диаграммам, чис-лам и кругам.В моем окне моей спокой-ной кельи еще застыл, наверно,летний час, когда в роскошномсладостном бездельи качалалодка медленная нас.Когда рамена белые нагие мыоткрывали солнечным лучам, иприкасались руки золотые к рас-крытым счастьем, трепетным глазам.Они так ярки были, эти лас-ки, что их теперь уже не заглу-шить.Среди людей, страстей и дикойпляски восторгов, равных преж-ним, не открыть.Теперь я редко вижу эти све-ты, туманом дымным городадышу, но, как тогда, я не ищуответа, на жизнь свою отве-та не ищу.И знаю я: они еще вернутсяв красе слепящей вящщей ив лучах. В огне палящеммне еще проснуться и обратиться,вспыхнув ярко, в прах.

К полудню 1921–1927

57

1

Набегавшись в своей просторнойдетской, забавной книги выслу-шав главу, он спит теперь с наив-ной миной детской, спит, гре-зящий во сне и наяву.Еще когда они с сестрой моли-лись, и свежая постель устало-стью звала, – из темноты гости-ной доносились рояля тихие ивнятные слова.Теперь он спит, раскрывширотик нежный; ничто его сер-дечка не смутит, а около – стоз-вучная мятежно – жизнь бесконеч-ная стремительно кипит.

58

2

Покорно мокнет лес. Ни вскри-ков, ни роптанья. Ночь барабанитдождиком в окно. Замолкли мыс-ли, чувства и желанья. И глухо,и темно.В постели тяжело вздыхаеткто-то, слезы заглушая; тамслышится: ох, маменька родная!..Выходит маленький мохнатыйдомовой; он в печке спал и весьпокрыт золой. Он заспанныеглазки трет, сокрыв зевоту,и принимается лениво за «рабо-ту». Лампадку осмотрев, крадетсявдоль стены и пробует все щел-ки, и бормочет – он с ветромговорит: «Пой песни, пой, смот-ри!»... Но ветер петь сегодня ихне хочет. В углу дрожит пауки шепчут на плите, усами по-водя, большие тараканы. Хозяйствовелико, а времена не те: стардомовой, и клонят снов дурманы.Стучится дождь в окно. В пос-тели тяжело вздыхает кто-то. Кто же там взды-хает? Подкрался домовой и смотрит налицо и сам украдкой слезы ути-рает. Ах, тяжело быть добрымдомовым! И бережно он сон в гла-за вдувает; внимательно глядит,мигая, недвижим, и так же бе-режно отходит и... зевает.Пора и отдохнуть. В духовкуон глядит: залез в нее и долготам молчит – остаток щейи кашу доедает. Вылазит, нагруди потоки жирных щей, ихвытирает лапкою своей; поче-сываясь в печку залезает. В зо-ле, прижавшися к поющему коту,в мохнатую ныряет пустоту:сон подбирается, щекочет и лас-кает, и клонит голову... И вдруг...шалун!– пугает... и вновь плететблестящую мечту.

59

3

Спит замок, пышными садамиокружон, и шум морской тот на-вевает сон. На роге замка естьопочивальня. И первый луч, сквозьвечный гул морской, лишь толькодень, у окон спальни той. Но окназаперты, и окон мгла печальна.В той комнате – ребенок. Це-лый день – один, безвыходно, подмерный шаг дозора. Часы бегут,часов несносна лень. Когда он уокна,– он жадно смотрит; теньложится на черты, и тяжесть втайне взора. Он хмурится, ше-велятся уста; весь сгорбившись,схватился за решотки, чтоблучше видеть сад и небеса, и мо-ре шумное, и в море парус лод-ки. Какая мысль тревожит теньресниц?.. Но слабость терпкая егоот окон гонит. В углу он слы-шит только говор птиц, следитза отблеском.Когда деревья склонит – вечер-ний шквал, и, в непокорстве злом,они встряхнут густыми голо-вами,– над личиком, разгоря-ченным сном, виденье материсклоняется часами... Укутала инежно подняла. Сквозь дрему пер-вую доверчиво он жмется. Качаябережно, баюкает она; взмах-нувши крыльями, взвивается –несется. Путь преграждаетвихрь, кипят внизу валы, в сле-пящем гневе брызжутся пенóю.И крылья плавные дрожат немой борьбою.Редеет утро дня из-за скалы.

60