Демократизация - Патрик Бернхаген

Доверие и демократия

Совершенно естественно ожидать, что общественность в более либеральных режимах будет иметь и более либеральные социальные и политические взгляды, чем жители недемократических стран. В то же время другие установки менее очевидны. Например, доверие к другим людям («всеобщее доверие») связано с демократическим управлением; граждане в странах с более долгой историей демократии скорее будут доверять другим, а те, кто доверяют, также более либеральны и толерантны, что, в свою очередь, способствует развитию политического и социального плюрализма[560]. Пока не ясно, является ли это институциональной установкой демократии, которая ведет к повышению уровня доверия, или это доверие ведет к демократии. Ясно то, что межличностное доверие во многих отношениях полезно для демократии.

Плотная сеть доверия делает возможным решение проблем общин на уровне общин без институционального вмешательства и расходования институциональных ресурсов. Но это не только позволяет институтам работать с меньшими затратами, это также укрепляет идеал самоуправления. Чувство общности и связи с другими, доверие, выходящее за рамки ближайшего круга семьи и друзей, способствуют социальному порядку и либеральным ценностям. Доверие и взаимопомощь способствуют исполнению договоров, увеличивают предсказуемость и стабильность сотрудничества. Они позволяют индивидам преодолеть классические дилеммы коллективного действия и трансформировать индивидуальные предпочтения в коллективные интересы. Коротко говоря, они способствуют любой деятельности, связанной с сотрудничеством[561].

Позитивный эффект межличностного доверия и взаимодействия выходит за пределы политики, затрагивая и экономику. Существуют подтверждения связи между уровнем межличностного доверия и экономическим развитием как в новых, так и в устоявшихся демократиях. В связи с тем что доверие и сотрудничество благоприятствуют рыночному обмену и исполнению контрактов, в странах с высоким уровнем межличностного доверия больше инновационных и динамично растущих рынков[562]. А поскольку существует прочная связь между уровнем экономического развития и успехом демократизации[563], общественное доверие и связанные с ним установки за счет содействия экономическому росту и человеческому развитию также косвенно способствуют развитию и консолидации демократии.

Нехватка всеобщего доверия считается одним из главных наследий тоталитарных и авторитарных режимов, в которых недостаток политической открытости и плюрализма привели к фрагментации и «приватизации» общества. Неспособность доверять тем, кто не является членом ближайшего круга семьи и друзей, прочно укорененная в массовых ценностях и установках, часто обозначается как основная преграда для формирования сильной либеральной демократии. Считается, что в обществах, переживающих переход от недемократических режимов, существует недостаток межличностного доверия, который, в свою очередь, считается одним из наиболее серьезных препятствий для консолидации демократии[564].

Повторение

Подводя итоги, отметим, что и социальный капитал, и гражданское общество считаются в высшей степени полезными для демократии до начала, во время и после транзита. Они образуют сети, которые могут использоваться для распространения информации, популяризации демократических идеалов и мобилизации граждан. Они обеспечивают возможность трансформации сегментированного общества, в котором отсутствует доверие, в сообщество с общими нормами и целями. В недемократиях они способствуют свержению режима, в новых демократиях – содействуют развитию демократической, партиципаторной политической культуры. Хотя формальные ассоциации граждан обычно не представлены в авторитарных режимах, их функции выполняются протестными движениями.

Подобным образом социальный капитал воспринимается как в высшей степени полезный для демократии, особенно в контексте транзита. Все типы сетей потенциально могут способствовать развитию гражданских установок и поведения, все типы взаимодействия вне ближайшего круга семьи и друзей способствуют возникновению установок доверия и согласия. Вера в позитивное влияние социального капитала и гражданского общества на новые демократии заставила ученых и практиков полагать, что слабость гражданского общества и низкие уровни социального капитала до начала перехода чрезвычайно затрудняют демократическую консолидацию. В результате инвестирование в социальный капитал и создание межличностного доверия для продвижения демократии и рыночной экономики в мире стало одной из наиболее популярных стратегий, применяющихся такими международными институтами, как Всемирный банк и МВФ[565].

11.2. Ключевые положения

• И гражданское общество, и социальный капитал считаются в высшей степени полезными для демократии и демократизации: они способствуют распространению информации, мобилизации граждан, а также делают возможным политическое и экономическое сотрудничество.

• Гражданское общество и социальный капитал необходимы для появления гражданского сообщества и демократической партиципаторной культуры.

• Недостаток социального капитала и слабость гражданского общества считаются одними из основных препятствий на пути установления и консолидации демократии.

Парадоксы гражданского общества и социального капитала в новых демократиях

Значение функций гражданского общества и социального капитала, как отмечалось выше, изменяется в зависимости от социального и политического контекста. Наблюдение за тем, как в странах, претерпевающих переход к демократии или консолидацию нового демократического режима, создаются и используются социальный капитал и гражданское общество, позволяет отметить несколько парадоксов, подчеркивающих, что между двумя этими концептами, с одной стороны, и демократией – с другой, нет такой прямой связи, какой можно было бы ожидать.

Необходимы ли гражданское общество и социальный капитал для демократизации?

По иронии судьбы, явная взаимосвязь типа и силы гражданского активизма в период до транзита и силы гражданского общества и социального капитала впоследствии, или в более общем смысле, – успешности демократизации – отсутствует. Хотя было бы логичным ожидать наличия прямой связи между уровнем социального плюрализма и мобилизации граждан в период до транзита и уровнем и качеством гражданского общества и социального капитала в новой демократии, на самом деле эта связь не настолько сильна. Бразилию и Польшу часто приводят в качестве примеров стран, в которых до начала транзита возникли обширные и энергичные сети гражданского активизма, но которые столкнулись с серьезными препятствиями на пути создания гражданского общества в условиях либеральной демократии. В то же время Испания успешно прошла процесс демократизации, несмотря на слабое гражданское общество до и после транзита[566]. Демократизация в Африке также во многих случаях начиналась в результате массовых гражданских действий, хотя после перехода даже те государства, которые стали демократиями (такие как Бенин, Малави, Южная Африка и Замбия), как известно, страдают от низкого уровня гражданского и политического участия[567]. Поэтому теоретические модели наличия или отсутствия гражданского общества в процессе транзита и успех демократизации не согласуются с кросснациональными данными о взаимосвязи социального капитала и гражданского общества, с одной стороны, и демократии – с другой.

«Гражданское общество против государства?»

Сила гражданского активизма в период перед началом транзита может затем, по иронии судьбы, стать его слабой стороной. Высокий уровень мобилизации на борьбу с авторитарным или тоталитарным режимом может быть важен в начале процесса транзита или для демонстрации поддержки либерализации, возглавляемой элитами, однако этот тип гражданского участия не является достаточным для развития стабильных демократических установок и партиципаторного поведения при новом, демократическом порядке. Ряд авторов представляет протестную деятельность как специфичный вариант «бунтующего» гражданского общества[568], но другие подчеркивают ее дисфункциональность в контексте нового, нестабильного режима[569]. Протестная активность плохо соотносится с процессом консультаций и обратной связи, необходимым для повышения отзывчивости и прозрачности политических институтов. Если только хотя бы часть массовых движений не начнет развиваться в направлении более конвенционального типа участия, или же конвенциональные модели участия не возникнут на стадии консолидации демократического процесса, протестные движения будут скорее дестабилизировать политическую ситуацию, чем способствовать ее улучшению[570].