Демократизация - Патрик Бернхаген

Гражданское общество, социальный капитал и демократия: западный подход?

Многое было сказано о различных типах сетей и установок, сопутствующих им, а также об их значении для возникновения и консолидации демократии. Однако эта дискуссия отличается сильной предвзятостью в пользу моделей взаимоотношений общества и государства, появившихся в западных либеральных демократиях и включающих присущую Западу классовую структуру с акцентом на либеральных ценностях. Модели транзита во всем мире и их результаты анализируются сквозь призму западной науки и международных институтов. Ученые, занимающиеся политическими и социальными изменениями в Африке и Азии, часто указывают на ограниченность сравнительных исследований транзитов. Они подчеркивают, что западная модель либеральной демократии, продвигаемая западными обществами совместно с международными институтами, такими как МВФ или Агентство США по международному развитию (USAID), не соответствует социальным, политическим и экономическим реалиям стран Африки или Азии. В особенности отношения между государством и гражданским обществом и определения этих двух терминов в контекстах африканских и азиатских стран значительно отличаются от известной «гегелевской традиции». Религиозная традиция конфуцианства формирует базис взаимоотношений индивидов и их отношений с государством в Азии, отличный от индивидуалистских моделей в западных обществах. Докапиталистические, персоналистские социальные и экономические отношения, преобладающие в Африке, бросают серьезный вызов моделям отношений между обществом и государством, укорененным в корпоратистской традиции Запада[585].

Другим примером такого рода ограниченной применимости западных парадигм к анализу социальных феноменов за пределами контекста Запада являются посткоммунистические страны Центральной и Восточной Европы. Серьезная слабость формального активизма в группах и ассоциациях сочетается с наличием очень прочных межличностных сетей, пусть и не играющих значительной политической роли, но обладающих большими социальными и экономическими возможностями[586]. Эти сети – прямое наследие коммунизма, когда они были ключевым ресурсом, используемым, чтобы «решать вопросы»[587].

Недостаток понимания специфики социальных отношений в различных регионах мира скрывает их взаимосвязь с политическими институтами, и в частности с демократией. Это наблюдение уместно и вне сугубо академического дискурса: один из главных путей продвижения демократии международным сообществом – инвестирование ресурсов в построение сильного гражданского общества. Тем не менее исследования показывают, что средства, потраченные на укрепление демократии через продвижение либеральных ценностей и гражданского общества, не гарантируют выживания демократии. Организации, получающие большие объемы иностранной помощи, прекращают деятельность, когда объемы этой помощи снижаются, по двум причинам: они непрочно закрепились в местном сообществе и они фокусируются на вопросах и деятельности, волнующих доноров, но необязательно наиболее существенных и полезных для обществ, частью которых они являются[588].

11.4. Ключевые положения

• Концепты социального капитала и гражданского общества демонстрируют предвзятость в пользу моделей отношений между обществом и государством, выработанных в западных либеральных демократиях. По этой причине их применимость в других контекстах ограничена.

• Недостаток понимания специфики социальных отношений в различных регионах мира ограничивает результативность международных усилий по продвижению демократии.

Заключение

В первой части главы была повторно рассмотрена давно сложившаяся взаимосвязь гражданских установок, поведения и демократии. Помимо обсуждения функциональных возможностей гражданского общества и социального капитала в отношении инициирования и консолидации демократии, внимание было уделено конкретным упущениям в объяснениях, предлагаемых теориями социального капитала и гражданского общества. Общий вывод, таким образом, должен заключаться в том, что взаимосвязь социального капитала и гражданского общества, с одной стороны, и демократии – с другой, не настолько прямая, как утверждалось ранее.

Во-первых, мы привели доводы о том, что хотя волонтерские ассоциации и выполняемые ими функции могут способствовать демократизации и демократической консолидации, они не являются ни достаточным, ни необходимым условием построения демократии. Действительно, в период до начала транзита они могут внести вклад в создание и распространение либеральных ценностей и установок среди населения, подготовить граждан к партиципаторному поведению и создать возможности для выражения массовой поддержки политических изменений и оппозиционных элит, которые их продвигают. Также верно и то, что в дальнейшем гражданское общество и низовые организации выступают как консультационная сфера, способствующая подотчетности в выработке политических курсов в новых демократиях. Они продвигают самоуправление и гражданское мировоззрение, помогают улучшать стандарты институциональной подотчетности и прозрачности. Польза от их деятельности выходит за пределы политической сферы и достигает рынка. Там, где индивиды действуют на основе предположения, что другие индивиды заслуживают доверия и хотят сотрудничать, более вероятно то, что будут иметь место формальный и неформальный экономические обмены, с меньшими трансакционными издержками, требующие, таким образом, меньше формальных ресурсов и меньшую необходимость институционального вмешательства.

Вместе с тем в большинстве случаев процессы демократизации возглавляют элиты, и эти процессы основаны на пактах элит, а в большинстве недемократических режимов даже не допускается возможность появления хотя бы ограниченного гражданского общества. Его место тогда занимают протестные движения и движения за независимость, но их полезность для построения плюралистического, либерального общества и партиципаторной гражданской культуры также ставится под сомнение. Эмпирические наблюдения за гражданским обществом (или в форме добровольных организаций, или социальных движений) во время демократизации в разных странах мира наводит на мысль об отсутствии значимой связи между силой гражданского общества и социальным капиталом до и после транзита. Помимо этого сила гражданского общества может благоприятствовать качеству институтов, но она также способна и дестабилизировать новые демократические институты.

Во-вторых, мы утверждали, что существует ряд «темных сторон» социального капитала и гражданского общества, которые обычно игнорируются при обсуждении полезности этих концептов для демократии и рыночной экономики. Мы указали на потенциальную угрозу прочных связей и внутригрупповой лояльности для развития плюрализма и равенства. Элитные сети лояльности, хотя и функциональные с точки зрения политических и экономических интересов участников, – также одно из основных препятствий, тормозящих политические и экономические реформы.

Наконец, мы предложили аргументы в пользу ограниченной применимости концептов социального капитала и гражданского общества для исследователей транзитов и практиков, поддерживающих процессы демократизации с помощью грантов и программ. Гражданское общество, даже если оно понимается расширительно и включает протестные движения с целью объяснить особенности транзитов третьей волны демократизации, не является универсальным аналитическим или политическим инструментом. Оно подразумевает наличие социальной структуры западного типа, четкое разграничение общества и государства, корпоратистский стиль управления, а также предпочтение населением либеральных ценностей и свободы самовыражения. По причинам культурного и экономического характера эти допущения скорее неверны для большинства незападных обществ, что делает классическую модель гражданского общества трудносовместимой с политическими и экономическими реалиями азиатских и африканских обществ.

Привлекательность гражданского общества и социального капитала во многом основана на их полезности для обеспечения качества институтов как в политике, так и в экономике. В настоящей главе мы утверждали, что концепты гражданского общества и социального капитала могут оставаться полезными, только если применяются корректно и с учетом контекста.

Вопросы

1. Что такое гражданское общество и социальный капитал?

2. Какие два типа гражданского общества существуют? Откуда они происходят? Каково их отношение с государством?